Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В большой столовой после ужина перед ребятами старшие школьники рассказывали на приз интересные и таинственные сказки, в т.ч. из «Тысячи и одной ночи», а мы, затаив дыхание, слушали; постепенно наступал вечер и в полной темноте звучал голос талантливой рассказчицы Лилии Трофименко, которая училась вместе с Бобом Фертманом; при воспоминании о прошлом нельзя удержаться от соблазна представить себе, что тогда я чувствовал, приписать себе тогдашнему сегодняшние свои мысли и чувства; я борюсь с таким соблазном, но он часто сильнее меня. Запомнился мне наш баянист и аккордеонист Григорий Шульгин, очень физически сильный, выжимал двухпудовую гирю более 50 раз; но не это главное: он играл виртуозно, причём без нот, на память огромный репертуар; мгновенно подбирал любую мелодию на слух и аккомпанировал прекрасно; хорошо относился к ребятам и мы его уважали и любили; позже уже в городе зимой нам стало известно, что в Омске на всероссийском конкурсе баянистов он занял призовое место, его пригласили работать в филармонию, а мы порадовались за дядю Гришу; я проводил в лагере все смены, мне нравилось, домой не тянуло; иногда в выходные приезжали родители, как и к другим ребятам, они привозили угощение: клубнику, мамины пирожки, конфеты; однажды они приехали на директорском ЗИМе, оказывается директор завода Рубанов ушёл в отпуск, главного инженера Сидельникова вызвали в Москву, и моего папу назначили временно директором; в этом ЗИМе за рулём все фотографировались, получилась такая импровизированная фотосессия.
Оканчивались каникулы, я вернулся домой, и мама удивилась: за лето вырос и обогнал её, этому есть и документальное подтверждение: сначала в мае и затем в конце августа папа нас вдвоём фотографировал, и сравнение снимков показало, что действительно за такое короткое время я маму перерос. Вернувшись из лагеря, увидел возле нашего дома новый тротуар, протянувшийся вдоль ул. Сталина; вождю поставили красивый памятник; но уже с ноября стояли такие сильные морозы, что приходилось бежать в школу, нигде не задерживаясь.
Учёба с 8-го по 10-й классы.
Не важно, кем ты был;
важно – кем стал!
С 1 сентября 1952 г. наш класс перевели из семилетней школы № 17 в новую школу-десятилетку № 9, мы стали учиться в восьмом классе; никакого изменения во мне по отношению к учёбе не произошло, продолжал учиться плохо, стыдился своих неудач в школе; я находился теперь в том неприятном переходном возрасте – и от маленьких уже отстал и к большим ещё не пристал, и сам, очевидно, конфузился этого своего переходного состояния; вообще говорил мало и держал себя как-то принуждённо и натянуто; испытывал стеснительность, был очень зажатым, но только не в спорте; поэтому особенно не унывал, ведь с конца августа в городе начались осенние соревнования между школами по лёгкой атлетике; теперь наш школьный физрук строгий Иван Матвеевич присутствовал на тренировках каждый день рядом, тренироваться было интересней, чем учиться в классе; именно тогда, впервые началось моё очное соперничество с легкоатлетом Добрицким из железнодорожной школы № 112, в которой, кстати, училась Рая Титаренко, дочь ж/д инженера, будущая жена Михаила Горбачёва; эта школа и весь ж/д посёлок города сохранили лучшие довоенные спортивные традиции; единственный и очень хороший стадион города «Локомотив Востока» находился рядом с их школой и был в полном её распоряжении, а от нашего посёлка до стадиона целых 5км; входные ворота стадиона венчала красивая, художественно выполненная арка, на которой кроме названия нарисовали паровоз, несущейся на всех парах; стадион очень удобный и приспособлен для спортивных соревнований: прекрасное футбольное поле с травяным покрытием, за которым был постоянный уход – впускались туда коровы для «стрижки» высокой травы, хорошо размеченная совершенно ровная 400-метровая беговая дорожка, рассчитанная на пятерых бегунов; в секторах всё оборудовано для прыгунов, метателей диска и толкателей ядра; по боковым сторонам поля устроены 4-х ярусные зрительские трибуны; раздевалки были дощатыми с земляным полом и лавками вдоль стен; вокруг футбольного поля находилась сплошная зелёная зона с высокими развесистыми и явно довоенными тополями; в ней располагались волейбольная и баскетбольная площадки; благодаря четырёхметровому забору и высоким деревьям, стоящим в несколько рядов, ветреная погода не мешала соревнованиям; недалеко от входа располагалось большое бревенчатое здание судейской коллегии, куда никого из спортсменов не пускали; такой же уютный и красивый стадион, даже несколько лучший, я видел в Барнауле и, к слову сказать, в 1950-х годах подобных стадионов ещё не было даже в Ростове-на-Дону, правда, разбитому фашистами. Чтобы посмотреть футбольный матч, родители нам денег на билет не давали; иногда удавалось втереться в толпу входящих взрослых и пройти без билета, но чаще приходилось перебираться через высокий забор или через дыру под забором; однако милиция не дремала, и тогда оставалось наблюдать за игрой в футбол, сидя на ветвях тополей, которые росли вокруг стадиона, но это был худший вариант.
В летнее время горожан привлекали футбольные матчи на первенство и кубок Алтайского края и Сибирской зоны РФ; особенно нашим ребятам нравились игры между сборной командой АТЗ «Торпедо» и местным «Локомотивом»; к сожалению, 90% игр наша команда проигрывала. Почему? Причиной были крепкие старые довоенные традиции железнодорожников; в те времена не существовало профессиональных, т.е. освобождённых от своей основной работы на производстве, футболистов; не знаю, как у железнодорожников, но в нашей команде все игроки работали в цехах завода, уделяя очень мало времени тренировкам; в команде «Локомотив» была классическая сыгранность, всё делалось по науке; кроме того, блистали нападающие, особенно выделялся низкорослый и мощный Суслин, он часто бил по воротам через себя и забивал неожиданные для вратаря голы; правда, был ещё в команде одиозный взрослый с