Так или иначе, к концу 1978 года нефтедобыча в Иране, составлявшая 5,5–6 мбд (4,5 из которых шли на экспорт), упала до нуля. Это привело к скачку нефтяных цен на рынке наличного товара в Европе на 10–20 %. В таких обстоятельствах 17 декабря 1978 года конференция ОПЕК приняла решение о поквартальном повышении цен на 14,5 % в следующем, 1979 году. 26 марта 1979 года, во исполнение решения декабрьской конференции, цены на нефть были подняты до 14,56 доллара. К июлю 1979 года цена на «черное золото» достигла 18 долларов – при допустимом максимальном уровне в 23,5 доллара. В декабре 1979 года базовая цена составила 24 доллара, в мае 1980 года – 28 долларов, а по итогам балийской встречи ОПЕК, проходившей в декабре 1980 года на фоне раскатов ирано-иракской войны, были утверждены две цены на нефть: 32 доллара за баррель саудовской нефти и 36 долларов для всех остальных членов ОПЕК. Эти цены были действительно беспрецедентными, поскольку речь шла о 110–120 долларах за баррель в ценах 2008 года. Напомним, что абсолютный исторический ценовой максимум за баррель составил 143 доллара – он был достигнут в июле 2008 года.

Снижение цены усилиями Саудовской Аравии в 1980 года демонстрировало решимость Эр-Рияда предотвратить развитие событий по модели 1979 года. И, надо сказать, ей это удалось. Как отмечалось в одном из документов, рост цен в 1980 году, после начала войны в Заливе, оказался «умереннее, чем ожидалось»: лишь на короткое время цены по сделкам подскочили до 50 долларов, но в начале ноября 1980 года они вернулись на прежний уровень. Необходимо заметить, что стабилизация рынка была связана не только с действиями Саудовской Аравии, но и с тем, что и Ирак, и Иран, серьезно зависевшие от нефтедолларов, приложили все усилия, чтобы возобновить поставки на внешний рынок сразу же после начала военных действий (см. Табл. 20).

Табл. 20. Зависимость отдельных стран от импорта нефти из Ирана, % от общего импорта

Источник: РГАЭ. Ф. 413. Оп. 32. Д. 1027. Л. 41.

Несмотря на то, что в итоге худший из сценариев не реализовался, все же за 1979–1980 годы рост цен составил почти 300 %. Что послужило его причиной? Страх перед надвигавшимся «нефтяным голодом» вызвал небывалую панику на рынках. ОПЕК, по всеобщему представлению бывшая дирижером нефтяного рынка, в 1979–1980 годах потеряла контроль над своим оркестром. Министр А. Ямани прямо признался во время визита в Вашингтон в сентябре 1979 года, что «в настоящий момент только потребители могут ограничить рост цен путем снижения спроса на нефть». В условиях полнейшей неопределенности относительно поставок в 1979–1980 годах торговля нефтью передислоцировалась на наличный (спотовый) рынок – нечто новое для мировой практики до 80-х годов и нечто абсолютно естественное сегодня. Этот тип рынка просто не признавал официальной цены ОПЕК (см. Табл. 21).

Табл. 21. Цены на нефть на наличном рынке в 1979–1988 гг., в долл.

Источник: BP Statistical Review of the World Energy, 2014.

Условия каждой отдельной сделки здесь определялись покупателем и продавцом, что сообщало ценам крайне волатильный характер, а в условиях негативных ожиданий обернулось их практически неограниченным ростом. Так, уже летом 1979 года японские компании платили более 50 долларов за баррель.

Состояние неразберихи, «нормальное» для кризиса в целом, усугублялось тем, что, поддавшись всеобщей панике, на рынок устремились и частные компании, и государства. По данным МЭА, особенно активными в этом оказались Япония, США и ФРГ. Желая пополнить свои стратегические резервы, эти государства создавали искусственно завышенный спрос на «черное золото», усугубляя и без того непростое положение на рынке. Такое поведение противоречило установкам МЭА о создании стратегических запасов исключительно в «мирное», стабильное время. Всего количество межправительственных транзакций, бывших традиционным способом покупки нефти в докризисный период, возросло в два раза. Наконец, не только потребители, но и производители внесли лепту в повышение градуса напряжения на рынке. В 1979 году, поддавшись искушению получить премиальные, сравнимые со спотовым рынком, многие страны ОПЕК увеличили цены официальных прямых продаж, вопреки согласованному в декабре 1978 году уровню, запустив тем самым механизм повышения цен на опережение.

В ходе этого кризиса также не сработала имевшаяся в 1973 году подушка безопасности в виде международных компаний, которые смягчили и перераспределили удар кризиса между странами – реципиентами нефти. Возможности компаний к концу 1970–х года снизились ввиду кардинального изменения правил игры на нефтяном рынке. Потеряв традиционные источники сырья – концессии, компании устремились на наличный рынок, что увеличивало количество акторов на нем в геометрической прогрессии.

Иными словами, паника и хаос, усугубленные действием страшных газетных заголовков, а не реальная нехватка нефти на рынке лежали в сердце кризиса 1979–1980 годов (см. Табл. 22). Об отсутствии серьезного нефтяного дефицита, бывшего главным поводом для страха, свидетельствуют и публикации специалистов, и архивные документы. Согласно отчету ОПЕК, простой иранской нефтяной промышленности в 1979 году компенсировался наращиванием добычи другими членами ОПЕК на 3,8 %, а также ростом на 5,1 % добычи в Северном море и Мексике.

Табл. 22. Кризис 1979–1980-х гг.: импорт сырой нефти развитыми странами, в мбд

Источник: The World Oil Market in the Years Ahead, 6/15/1979, NLC133–177–4–3–1, JCL.

Документы ОЭСР и МЭА показывают, что в первом полугодии 1979 года импорт в страны «Большой семерки» остался близким к уровню 1978 года, причем, по сообщениям компаний, география распределения поставок нефти также не претерпела существенных изменений. Единственной страной, которая снизила импорт, была Великобритания. Уже к середине марта 1979 года уровень добычи в Иране поднялся до 2,5 мбд, и это – на фоне решения короля Саудовской Аравии поднять уровень добычи с 8,5 до 10,3 мбд, которое тот принял после получения личного письма от Дж. Картера. Еще 1 мбд восполнялся другими членами ОПЕК. 500 тыс. баррелей в день добывалось за ее пределами. Таким образом, уже в марте 1979 года снижение уровня добычи в мировом масштабе едва ли достигало 2 %, что могло быть покрыто за счет использования других видов топлива.