В общем, психи ничего нам противопоставить уже не могли – они не могли повредить бронированные «Хамви» и мрапы, они не могли укрыться от наблюдателей с вертолетов, а те же «мини-ганы» производили среди них настоящее опустошение. Даже странно при этом видеть, что при таком превосходстве человека мир все же почти что погиб. Но это уже не к военным вопрос, это скорее к тем, кто запустил в оборот непроверенное лекарство и настоял на обязательности вакцинации. И к тем, кто сконструировал тот убийственный грипп, для которого и потребовалась вакцина.

Несмотря на мое желание больше заниматься именно спасательными операциями, Эббот передвинул меня на «войну за ресурсы».

– Какая разница? – сказал тогда он. – Все равно все тащим сюда, и людей, и имущество. И даже тактика не отличается – разведал, обезопасил место, вывез. С людьми даже проще, их можно просто затащить в вертушки, а за имуществом потом еще и машинами прорываться.

Это да, это верно. Мои группы больше действовали с земли, чем с воздуха. В Чарлстоне размещались огромные склады – именно отсюда великое множество военного оборудования и техники отправлялось судами и воздухом в зоны конфликтов. В городе размещалась объединенная военная база, в которую входила и транспортная авиация, и терминал для военных транспортных судов, и отдельный транспортный батальон Армии, который это все обеспечивал, и транспортная бригада резерва, в общем, одного военного имущества было столько, что таскать – не перетаскать. Вот мы этим и занимались.

У нашей новой власти планов было, как я понимаю, невероятное множество, а какими силами их все выполнять – это уже для всех загадка. Поэтому на борту «Багамас Куин» шел постоянный отбор полезных людей их числа выживших. Кого-то сразу приставляли к делу, кого-то быстро учили или переучивали, прямо там, на борту лайнера, кого-то все же отправляли дальше – членов семей, тех, кто внятной ценности как работник не представлял, детей и пожилых людей. В моих четырех группах только командиры были из «первой волны», то есть все больше из числа военных контракторов, а все бойцы – местные, «выживанцы». С опытом военной службы или чего-то подобного теперь было хорошо если один на группу, так что отбирали просто добровольцев, которые могли пройти тесты. Так что уровень подготовки был у них так себе. Но ничего, учились по ходу дела.

В общем, сейчас я ехал на круизник как раз с целью забрать оттуда новых людей. Повезло, среди выживших нашлись бывший авиационный механик и пехотный капрал, пусть без особого опыта, но подготовку уже прошедший. А у меня во второй группе как раз были потери, два человека погибли, попытавшись перебраться в здание по крыше соседнего магазинчика. Крыша оказалась хлипкой, провалилась под ними, и люди оказались в логове пары десятков мутантов, укрывавшихся там от дневного солнца. В общем, даже шанса выжить у них не было, разорвали почти мгновенно. Так что да, техника не всегда помогает и не всегда спасает.

Ну и троих водителей грузовиков нашли, а это сейчас одна из самых востребованных профессий выходит. После бульдозериста. У меня все задачи сейчас как раз все больше насчет обеспечения движения этих самых грузовиков, их погрузки и разгрузки. Проводка конвоев, почти то же самое, чем я когда-то занимался, разве что противник теперь не инсургенты с самодельными фугасами и гранатометами, а завалы на дорогах и толпы мутантов. В чем-то проще, а в чем-то и сложнее. И депрессивнее в тысячи раз, потому что стоит выехать хоть ненадолго за пределы вот этого нашего небольшого райка, и ты видишь, что от мира почти что ничего не осталось. Нет, пока еще все стоит там же, где и стояло, но жизни нет, жизнь ушла. А мыслей о том, сколько людей погибло, ты просто стараешься избегать, потому что даже осознать масштаб случившегося разум не в состоянии.

Вот едешь, смотришь на мертвые улицы мертвого города через толстое лобовое стекло «Хамви», понимаешь где-то подспудно, что вот так – оно везде, всюду, по всему миру. Но вот мозг эту мысль крутить отказывается, у него тоже запас прочности имеется, и чтобы его не исчерпать – еще и предохранители стоят. Может, оно и хорошо, потому что изменить это все ни я, ни мы все вместе уже не способны. Разве что немного, там, где мы сейчас, спасти кого успеем и что сможем.

Шкипер быстро и ловко сбросил скорость, прижав паром к небольшому дебаркадеру, пристроившемуся к борту «Королевы Багамов». Поджидавший нас молодой то ли мексиканец, то ли пуэрториканец принял швартовный конец, ловко накинул его на утку и зафиксировал. Сейчас они со шкипом пойдут кофе пить и сигары курить, и будут этим заниматься до тех пор, пока или я не отправлюсь обратно, либо начальство шкипа на другую ходку не припашет.

– Долго здесь будете, босс? – спросил шкип чуть вкрадчиво.

Ну да, прикидывает, сколько может язык чесать с Рубеном.

– Кофе попить как раз успеешь, – сказал я, прикинув.

– Понял.

У шкипа семья живет на пароме, не захотели они никуда дальше эвакуироваться. Жена работает на кухне у Марио, две дочери тоже при деле – обе в баре, пиво наливают. Повезло им, что тогда еще вакансии были, теперь семьи только на остров. Не то чтобы плохо, но тогда Лирою труднее было бы их видеть.

Шкип отчасти мой коллега – тоже укрылся со всеми своими на борту судна, только не яхты, а портового буксирчика. И после того, как уже все случилось, спас немало народу, катаясь на нем вдоль реки. Вывозил всех в старинные форты на островах на входе в бухту, оставшиеся еще со времен Гражданской войны. Это уже потом, когда к Чарлстону подошел «Белла Маре», люди начали перебираться на большой остров Салливан, а на очереди еще и соседний Пальмовый, который уже дочистили.

Дверь в высоком борту лайнера открыта, но это дверь не парадная вовсе, это вход в хранилище гидроциклов и небольших лодок. Думаю, что так в свое время туристов развлекали, а теперь все сдвинули в сторону, а на металлические стены повесили таблички со стрелками, показывающими, куда надо идти.

Здесь же, в хранилище, пост, а на посту вооруженный седой мужик, который мне приветливо кивнул – встречались уже не раз. Он в свое время хотел в спасательную команду попасть, но его медицина забраковала, травма какая-то. Так что он тут за судовую полицию теперь, или не знаю, как еще его назвать.

Поднялся по узкому техническому трапу на главную палубу, толкнул дверь – и в очередной раз обалдел, до сих пор привыкнуть не могу.

Суда такого размера строились обычно по одной схеме: на главной палубе вроде как «улица», самая настоящая, с обеих сторон витрины магазинов, баров, ресторанов, парикмахерских – чего угодно. Улица с двух сторон зажата стенами «домов» – это каюты уходят в высоту ярусов на семь. У каждой каюты выход на балкон, откуда можно на эту улицу глазеть, а сверху стеклянная крыша – еще и свет дневной.

На «улице» было довольно людно, на «Багамас Куин» немало людей пока маялось бездельем – еще не прошли отбор, или прошли, но их пока не увезли и не переместили, так что люди сидели кто где, разговаривали, бегали дети – почти что нормальная жизнь, в общем. Почти.

Мне сначала в магазин. Точнее, туда, где раньше был магазин «дьюти-фри», торговавший пляжной одеждой и досками для серфинга, а теперь офис с несколькими столами, разделенными легкими перегородками на «кубиклы», компьютерами, диванчиками у стены и даже кулер с водой имеется, все атрибуты, в общем.