Я обессилено упала в кресло. Отсюда надо уходить и как можно быстрее. Рано или поздно Айеари догадается, что новая Гамаиса не связана с ней клятвой. И, что меня ждет, даже страшно представить. Нет, надо удирать. Куда-нибудь на поверхность. Может быть, даже уплыть в островное государство Урос. Там, конечно, живет не слишком законопослушный народец, но зато принимают всех. 

Ладно, буду решать проблемы по мере их поступления. Попробую переманить Эрэля и Ниаса на свою сторону, маг нам не помешает. Побег надо обдумать и подготовить, не факт, что будет второй шанс.

Сейчас главное снять с Ива наручники и вернуть ему зрение. Хватить хандрить, пора заниматься делом, а именно – снять повязку и осмотреть глаза.

Обалдеть! Уже шестнадцать лет живу в новом мире, сама владею магией, но до сих пор не могу привыкнуть к чудесам. И не поверишь, что вчера вместо глаз тут были воспаленные раны.  

– Ив, ты морщишься. Больно или неприятно?

– Кажется, я вижу. Свет и тьму, только пока плохо.

– Удивительная регенерация! – восхитилась я. – А неприятное чувство есть? Покалывание, боль?

– Сложно сказать, будто чешется.

– Как будто песок в глаза насыпали, так?

– Похоже…

– Слушай, если регенерация идет так быстро, по идее, завтра зрение должно вернуться, – сказала я, снова накладывая повязку на глаза. – Останется только снять с тебя наручники. Ниас сможет это сделать?

– Не уверен, – печально вздохнул Ив. –  Скорее всего, нет. Нужен проклятийник, либо необходимо соблюсти условие, заложенное магом, тогда наручники откроются сами.

– Что за условие?

На самом деле о черной магии проклятий мне было известно немного. Суть в том, что для того, чтобы проклятье работало долго, нужно задавать условие снятия. Например, будешь ты спать, пока принц тебя не разбудит поцелуем. Однако условия снятия проклятья часто ставились совершенно невыполнимые, вроде, сидеть тебе в этих цепях, пока сорок пар сапог не сносишь.  Зная местных дамочек, я была уверена, что условие снятия оков настолько фантастическое, что выполнить его невозможно. Вся надежда только на Ниаса. Он уж побольше моего разбирается в магии проклятий.        

– Я должен был извиниться перед Гамаисой за сделанное, –  озвучил условие Ив.

– И все? – не поверила я. – Ты не извинялся?

– Извинялся. Искренне. Я жалел, что сбежал. Наручники даже немного разжимались, но не снялись.

Любопытно. Извиниться перед Гамаисой, а я сейчас в её теле. Значит, теперь он должен извиниться передо мной? Или теперь условие не выполнить, потому что Гамаиса умерла?

– Так, погоди, а сейчас наручники разжимаются и сжимаются?

– Да, – подумав, сказал Ив. –  Но совсем немного. Думаешь, что заклинание перенеслось на тебя. Теперь я должен перед тобой извиниться?

– Возможно. То, что диаметр наручников разжимается и сжимается, означает, что условие по-прежнему работает.

Ив набрал в грудь воздуха и вдруг произнес:

– Прости меня, Элли, я вел себя, как дурак. Все время повторял, что ты некрасивая и толстая. Это не так. Ты просто другая. У тебя волосы красивые, кожа нежная, грудь большая и мягкая. А еще ты заразительно смеешься и поёшь хорошо. И когда улыбаешься, у тебя глаза сияют, как звезды. А еще ты много знаешь, с тобой интересно беседовать. Мне казалось, что все люди отвратительные, глупые и воняют. Я поначалу относился к тебе, как к существу второго сорта. Прости меня. Знаешь, ты замечательная!

Если честно, я оторопела. Грудь у меня большая и мягкая. Ни хрена себе! Это он, когда мы спали, успел потрогать, получается? Нет, ну мужик – это всегда мужик, даже если он дроу. То-то он меня так обнимал ночью. Ах, зараза, приятно же! Чувствовала, что он не кривит душой, и в ответ тоже захотелось признаться.

–  Ив, я совсем на тебя не обижаюсь. Ты ведь не знал меня, а я – тебя. И прости меня тоже. За мои шутки про стол в особенности. Я ведь не знала, что тебе напомнило пробуждение у меня в домике. Ты ведь проснулся привязанный.

– Я не сразу сообразил, где нахожусь. Гамаиса чаще всего издевалась надо мной, когда я лежал на столе прикованный. Ты не думай, что я – совсем идиот…

– Я так не думаю.

К сожалению, наручники так и не раскрылись, хотя у меня не было сомнений в том, что Ивэлас говорил искренне.    

–  А может быть, Гамаиса соврала, и условие было другим? –  предположила я. –  Вспомни, что именно она говорила.

Ив нахмурился.

– Наверное, ты права, – после долгого молчания заключил он. – Фраза звучала так: «Доставь мне удовольствие, Ивэлас. Попроси прощения».

Вот ведь гадина! Когда Гамаиса его пытала, Ив перед ней извинялся, эта сволочь получала садистское  удовольствие, и наручники разжимались!  Но теперь в её теле я, а смотреть на издевательства мне не нравится. Вопрос на засыпку: как Ив может доставить мне удовольствие в привязанном состоянии? Я взглянула на распятого на столе мужчину с черной повязкой на глазах. Надо признаться, что первая мысль у меня была о сексуальном удовольствии, и вторая тоже. Просто ничего другого в голову не приходило.

–  А ты уверен, что наручники разжимаются и сжимаются?

–  Абсолютно. Есть идеи, как доставить тебе удовольствие?

– Признаться у меня только одна идея, –  пожала плечами я. –  Боюсь, она тебе не понравится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Секс, да?

– Да, но я не умею. В смысле, ни разу так вот… Вынужденно. – Честно скажу, было ужасно неловко. –  Ты уверен, что хочешь этого?

–  Если другого выхода нет…

У меня действительно нет других идей, и да, мне бы очень хотелось освободить Ива от наручников, но принуждать его к сексу – нет. Это – неправильно. С другой стороны, он ведь явно мне симпатизирует, я ему не отвратительна. Он – вдовец, я – вдова, да и не в том мы положении, чтобы привередничать. Надо срочно снять с него наручники.  Неужели, я – современная женщина, подкованная в вопросах секса – не смогу сделать так, чтобы и ему тоже понравилось? Ведь удовольствие в сексе должно быть обоюдным. Для меня, по крайней мере.