Эрнеста и Хэдли привлекал активный отдых; такие походы, а также любимые ими зимние виды спорта поддерживали у пары великолепную физическую форму. Им хотелось проводить больше времени в живописных горах Европы. В середине мая они организовали переход из Швейцарии в Италию через Альпы в компании друга, с которым Эрнест впервые познакомился в 1918 году – Эрика Дормен-Смита, которого все звали Чинк.

Эрнест и Чинк впервые встретились в миланском кафе, за неделю до перемирия [Компьенское перемирие 1918 года. – Прим. пер.], и тогда Эрнест поделился с новым знакомым еще одной выдумкой. Позже Чинк скажет Карлосу Бейкеру: «этот безобидный юнец из Красного Креста» сообщил, что был ранен, «поведя штурмовые войска ардити на Монте Граппу»; Чинк узнает правду лишь через несколько дет. Он родился в 1895 году в графстве Каван в Ирландии, закончил Сандхерст и поступил в Нортумберлендский стрелковый полк. Военная карьера Чинка была впечатляющей, но несколько эксцентричной. Внешне Чинк был неказистым, с выступающими зубами, однако обладал, по мнению некоторых, определенным интеллектуальным высокомерием и едким остроумием, которые привлекали Эрнеста.

Эрнест и Хэдли встретились с Чинком в Шанби, где остановились в том же пансионе, в котором Хемингуэи отдыхали предыдущей зимой. Здесь они составили план: сначала они отправят багаж в Милан и затем направят стопы в Западные Альпы через перевал Сен-Бернар. Компания взяла с собой рюкзаки, и Чинк нес самый тяжелый, поскольку вызвался нести громоздкие туалетные принадлежности Хэдли (Эрнест просил ее не брать их с собой). В первый день они преодолели крутой подъем расстоянием восемь миль и добрались до монастырского приюта, построенного святым Бернардом в шестнадцатом веке, где и остались переночевать. Потом Эрнест признался Гертруде Стайн, что последнюю милю преодолел только с помощью Хэдли и Чинка, делая глоток коньяка через каждые две сотни ярдов. Потом Чинк сказал, что Эрнест страдал от горной болезни – в прямом смысле слова настоящего заболевания, настигающего некоторых путешественников, если они слишком быстро поднимаются по крутому склону. Чинку пришлось нести оба рюкзака, и Хэдли, и Эрнеста. На следующий день Эрнест адаптировался к высоте, и они продолжили поход в Аосту, намереваясь пройти двадцать миль и добраться до Милана к завтрашнему дню, где Эрнест надеялся показать Хэдли места своей военной службы. Однако Хэдли отправилась в поход по снегу в крепких, но совершенно неподходящих полуботинках, и ее ноги покрылись волдырями. В конце концов им пришлось завершить поход. (Видимо, Хэдли каталась в горах несколько месяцев назад без приличных ботинок, может быть, из-за ненужной экономии. Странно, что Хемингуэй, который так заботился о том, чтобы все делать правильно, иметь надлежащую экипировку и соответствующий подход к делу – особенно в походе, – позволил Хэдли отправиться в дорогу в неподходящей обуви.)

Они оставили Чинка в Милане и уехали в Скио, а затем в Фоссальту, где былые места сражений, знакомые Эрнесту, заросли травой и стали неузнаваемыми. Он был очень разочарован; кажется, сама история потрясла его до глубины души. «Не возвращайтесь на старые фронты, – говорил Хемингуэй читателям «Торонто стар». – Вы будто возвращаетесь в пустой театр, погрузившийся в мрак, где уборщицы моют полы». Путешествие к полям былых битв, где не осталось следов войны, отчасти проделанное в компании друга-военного, не знавшего о реальном боевом опыте Эрнеста, создавало иллюзию того, что все это было ненастоящим.

Летом Эрнест вместе со своим другом, журналистом Биллом Бёрдом, стал вынашивать план следующего похода, или скорее пешеходной экскурсии, в Шварцвальд. Они пригласили в компанию Льюиса Галантье и его невесту Дороти Батлер, и Салли Бёрд решила присоединиться к мужу. Эрнест и Билл заполучили недорогие билеты для журналистов на самолет франко-румынской авиационной компании, с остановкой в Страсбурге по маршруту в Бухарест. Часть друзей запротестовала. Они договорились отправиться поездом и встретиться в Страсбурге, но Хемингуэи купили авиабилеты за 120 франков (примерно 10 долларов), дешевле билетов на поезд. И добраться до города можно было за два с половиной часа, а не десять. Мало того, что Эрнест и Хэдли не проявили никакого страха перед новым способом передвижения, они утверждали, что Хэдли весь полет спала. Даже при том, что им пришлось встать в четыре утра, чтобы добраться до Ле Бурже к самолету, и при том, что обоим сказали засунуть в уши вату, трудно поверить, чтобы кто-либо мог спать, несмотря на оглушительный рев биплана первой половины века, даже если этот человек был безразличен к новизне ощущений на высоте свыше мили над поверхностью земли. Позднее Эрнест описал полет для «Стар», отметив сходство разбросанных лоскутков сельских земель с кубистскими картинами.

Хотя цены в Шварцвальде их нисколько не разочаровали – можно было жить на доллар в день, и Эрнест написал две колонки для «Стар» о валютном курсе, составлявшем триллион марок за доллар, – компания Хемингуэя испытывала отвращение к немцам, которые показались им грубыми и недружелюбными. Рыбалка не задалась, поскольку трудно было найти места, указанные в лицензии, а Шварцвальд оказался не столь изолированной и дикой местностью, о которой мечтал Эрнест. Один раз Эрнест споткнулся и упал на спину. У него перехватило дыхание, он почувствовал себя плохо и настоял на возвращении в номер, где целый день провел в постели, отказавшись явиться на ужин. К следующему утру Эрнест вернул себе чувство юмора, потому что, как потом Галантье рассказал Карлосу Бейкеру, он решил, что, наверное, умрет, если остальные отправятся в поход без него. С другой стороны, затянувшаяся невеселость предыдущим днем свидетельствовала о тревожной склонности к раздражительности.

Проводив компаньонов из Франкфурта в Париж, Хемингуэи отправились на судне по Рейну в Кёльне, где в это время находился Чинк Дормен-Смит. В последние годы жизни Эрнест написал, что Чинк «долго-долго был моим лучшим другом, а потом – нашим лучшим другом». Хэдли добавляла: «Когда вы с Чинком разговаривали, я не оставалась в стороне. Не то что у мисс Стайн, где я всего лишь жена». («Праздник, который всегда с тобой».) Эрнест и Хэдли отметили первую годовщину своего брака в дороге и были счастливы, что Чинк с ними.

Пока Хемингуэй был в Германии, события греко-турецкой войны достигли кульминации, и к тому времени, когда они с Хэдли вернулись в Париж, он начал строить планы уехать в Константинополь и писать оттуда новости для «Стар». Этот конфликт, разразившийся из-за попыток Греции захватить анатолийские территории с многочисленным греческим населением во время распада Османской империи, стал одним из самых кровопролитных и жестоких в хаосе послевоенного мира. В конце августа 1922 года турки, под предводительством военачальника Мустафы Кемаля, или Ататюрка, начали крупное наступление на запад. Одержав решительную победу над греческой армией в битве при Думлупынаре, они отвоевали и сожгли Смирну и к середине сентября выдавили греков из Анатолии. Эрнест уехал из Парижа 25 сентября, договорившись посылать телеграммы Фрэнку Мейсону из Службы международных новостей, который будет публиковать заметки Эрнеста под именем Джона Хэдли, а также Джону Боуну, своему редактору в «Стар». Он проехал через Болгарию на «Восточном экспрессе» и прибыл в Константинополь 30 сентября.