Видимо, об этом подумал и Ленька Свиридов. Он вдруг резкотолкнул меня к метро.

— Беги, Никита, — закричал он, — беги! — Подходившие к намлюди замерли. Леня быстро достал пистолет и, не прицеливаясь, выстрелил в ихсторону.

— Беги, говорю! — закричал он отчаянно. Этот его крик я всюжизнь помнить буду. Я бросился к метро, может, смогу прорваться. Один изпреследователей достал пистолет, но успел сделать только один выстрел, Леня егосвалил. Он всегда хорошо стрелял. За моей спиной раздалось еще нескольковыстрелов. Я петлял, как заяц, расталкивая всех, пробиваясь к метро. За моейспиной раздался одиночный выстрел Лени. Я обернулся и увидел картину, котораяпотом мне в кошмарных снах снилась: Ленька отходил к метро, неловко пятясь, аразъяренные мужики стреляли в него в упор. Испуганная толпа внесла меня вметро, и я побежал к эскалатору. Уже в вагоне я прижался к стеклу и сталплакать, тихо, беззвучно плакать. И кто-то за моей спиной презрительно сказал:

— Наклюкался, петух гамбургский. Я стоял и плакал. И думал отом, что убью Владика Дятлова. Я ведь ничего еще тогда не знал.

В госпитале его поместили в отдельную палату. Врачиконстатировали сотрясение мозга. К тому же выяснилось, что у него все-такитреснула кость левой ноги. Горохов изумился умению сотрудников ФСБ работатьстоль ювелирно, с максимально нужным результатом.

Примерно через час приехала жена. Она была белого цвета ипочти ничего не говорила. Только когда врачи ушли, жена спросила:

— Ты это знал, да? Ты куда-то ездил? Это было покушение?

— Никакого покушения не было, — попытался объяснить Горохов,— просто я неудачно повернул. Навстречу выскочила «мазда» с женщиной за рулем,и я резко свернул. Еще хорошо отделался.

— Ты знал, что так будет, — убежденно сказала жена, — тызнал и поэтому написал это письмо.

— Нельзя быть такой подозрительной, — улыбнулся Горохов.Жена наклонилась к нему и расплакалась.

— Я знала, знала, — шептала она, — я чувствовала, что тысегодня не в настроении. Зачем я тебя только отпустила одного?

— Уже все хорошо, — успокаивал ее Горохов. Она ушла черезполчаса, пообещав еще раз приехать ночью. Как только жена вышла из палаты,сразу появился Бурлаков, словно материализовался из воздуха. Горохов вздохнул:

— Вам не кажется, что вы можете надоесть?

— Нет, не кажется. Произошли еще некоторые события.

— Надеюсь, они не нашли мою фотографию в голом виде.

— Не шутите. Погиб еще один сотрудник группы Звягинцева.

Горохов попытался встать, сморщившись, словно от зубнойболи:

— Кто?

— Капитан Петрашку. Его убили в перестрелке.

— Господи, — выдохнул Горохов, — как это произошло?

— Ваши люди оказались более решительными, чем мы думали. Иболее сообразительными. Они сумели за полдня вычислить одного из сотрудниковцентрального аппарата ФСБ, который сегодня утром приезжал к Метелиной. Он,видимо, был замешан во взрыве, который они устроили на квартире.

— Что там случилось?

— Они поехали за этим сотрудником и сумели вытащить его изздания ФСБ.

Потом они его допросили, очевидно, слишком усердно, и онрассказал им, где ФСБ прячет Метелину. Это на явочной квартире, наЛенинградском проспекте. Мы об этом тоже знали. Но когда они приехали, былопоздно. Их встретили автоматными очередями. Петрашку был убит на месте.Звягинцев и Шувалов сумели увезти его труп. Кто-то из них позвонил в милицию ив «скорую помощь».

— Что с этим сотрудником?

— Его пристрелили прямо там, на месте. Если вам будетприятно, скажу, что кто-то из ваших убил одного из нападавших.

Горохов покачал головой.

— Столько убитых, — укоризненно сказал он, — а вы меняуложили в больницу. А где Звягинцев и Шувалов?

— Их ищут по всему городу. Мы очень надеемся, что кто-нибудьиз них объявится, иначе вся наша операция полетит в тартарары.

— Сколько мне здесь лежать?

— Хотя бы до завтрашнего утра. Нам нужно знать, что онипредпримут, поэтому мы и решили устроить вам небольшой отдых.

— Ваша дама не пострадала?

— Не волнуйтесь. Она профессионалка. Из разведки. Мыодолжили ее еще в девяносто первом. Она специалист по такого рода авариям.Иногда нужно бывает остановить какого-нибудь дипломата, и в таких случаях онанезаменима.

— Я начинаю подозревать, что вы занимаетесь только подобнымиинтригами.

— Мы занимаемся, полковник, государственной безопасностью. Ито, что мы с вами делаем, тоже государственная безопасность.

— На кого вы работаете, Бурлаков? Если наших офицеровубивали сотрудники ФСБ, то почему вы не на их стороне?

Бурлаков покачал головой:

— Я думал, вы все понимаете лучше. ФСБ не настолькомонолитна и не настолько однородна, как вы думаете. Впрочем, как и ваше МВД. Внашем ведомстве люди придерживаются разных взглядов.

— Каких взглядов придерживаетесь вы?

— Демократических, — засмеялся Бурлаков, — конечно,демократических.

Как и все остальные. Но в отличие от наших оппонентов мыподдерживаем реальную власть, существующую сегодня в стране, и реальныхполитиков, которые пытаются что-то сделать для страны.

— И мэр города из их числа?

— Если хотите, да.

— Вам никогда не говорили, что еще существуют законы иправовые нормы?

— А вы не знаете, как их нарушают в нашей стране ежедневно?Или вы думаете, что мы можем бороться против наших конкурентов в белыхперчатках? Нет, дорогой Станислав Алексеевич, так не получится. Это война. Авойна без жертв и потерь не бывает.

Горохов отвернулся.

— Принесите мне пистолет, — вдруг попросил он. Бурлаковдостал из кармана пистолет Макарова и протянул его полковнику. Тот взял изасунул его под подушку.

— У меня болит голова, — сказал он. Бурлаков понял, встал состула.

— Когда-нибудь вы меня поблагодарите, — сказал он на прощание.— Не волнуйтесь. Один из моих людей лежит в соседней палате. Мы оборудоваливашу палату всем необходимым. Даже если вы кашлянете, он немедленно окажетсяздесь.

— Я не сомневался в ваших способностях. Просто мне кажется,что с такой ретивостью нужно заниматься истинным делом, а не интригами,полковник.