— Член мой хочешь, Лиса? — интересуется сипло.

Воздух становится гуще и плотнее. Дышать невозможно, кислород заканчивается. Второй оргазм накрывает сразу же! Не менее красочный и мощный.

— Поехали со мной, — произносит требовательным голосом. — Через десять минут здесь будет машина.

— Я не знаю, — отчаянно мотаю головой.

Мы заходим слишком далеко. На острие.

— Будешь только моей девочкой. Обещаю — разрулим.

— Я не знаю. Не знаю!

Медведь говорит воодушевленно, на кураже. Он не хочет трахать меня в чужой комнате и в этом доме, где я целовалась с Русланом. Хочет увезти отсюда.

Третий оргазм подбирается внезапно. Изображение перед глазами барахлит, сбоит. По ногам стекают капельки влаги. Сокрушающее удовольствие выматывает и одновременно с этим приземляет.

— Я не могу, Медведь. Не могу. Оставь меня в покое, пожалуйста. Я останусь здесь!

Он замирает, не двигается. Стоит, прижавшись к моему телу, и шумно дышит. Возбуждённый до чёртиков, его эрекция давит мне в спину. Мы будто бы одновременно приняли запрещенный препарат и сорвались. Испачкались, полетели в бездну. Но, тем не менее, я все ещё пытаюсь выбраться, потому что не могу переступить через неё.

Басаргин открывает замок и уходит, громко хлопнув дверью. Оставив меня в ванной комнате, обнаженной и уничтоженной эмоциями.

Я кое-как принимаю душ, освежаюсь. Вернувшись в спальню, выглядываю в окно.

Медведь как раз садится на заднее сидение подъехавшего чёрного седана с тонированными окнами.

«Я хочу быть твоей девочкой. Боже, как сильно хочу».

Едва автомобиль скрывается за воротами, как я в полной мере погружаюсь в самокопание. Катя, мама, дедуля. Свадьба, гости. Как я буду смотреть всем в глаза?

Нервно хожу по комнате, дрожу то ли от жара, то ли холода. Я поступаю правильно. Конечно же, правильно! И вместе с тем мне так сильно хочется телепортироваться в автомобиль, где сидит Медведь. Сказать ему правду. Сказать, что хочу. Но есть обстоятельства, которые гораздо сильнее меня.

Проходит несколько часов. Голоса в доме становятся громче. Кажется, гости вновь поднимаются наверх и расходятся по комнатам. На часах два часа ночи. День невероятно сложный.

Забираюсь в постель, кутаюсь в одеяло. Стоит прикрыть глаза, как я вспоминаю жаркий шепот Медведя.

«Член мой хочешь, Лиса?»

«Хочешь больше?»

«Поехали со мной».

«Обещаю — разрулим».

Я касаюсь пальцами чувствительной плоти, кончаю ещё раз. И только после этого крепко-крепко засыпаю.

Мне снится он. Конечно же, он. Большой, горячий. Голый. Прижимающийся к моей спине и ласкающий тело.

Медведь шепчет на ухо разные непристойности и убеждает, что влюбился по уши. Теперь я не теряю возможности и уверенно говорю, что хочу его член. В себе. И чтобы любил бесконечно долго. Я сдаюсь.

Ощущаю в себе толчок. Невероятно-реалистичный, будто наяву. Тихо постанываю, он двигается. Медленнее, затем быстрее, наращивая темп. После чего просит перевернуться на спину.

Я резко просыпаюсь, когда моё тело вдавливают в матрас. В комнате темным-темно, но сон не пропадает. Перед глазами мужской силуэт. Отчётливый, настоящий, но менее мощный и не такой огромный.

— Ты не Медведь, — шепчу бессвязно.

— Что? — переспрашивает Руслан. — Получилось пораньше приехать. Ты так горячо просила, Алис. Адски мокрая. Я схожу с ума.

В горле застревают слова, я не могу вымолвить ни звука.

Немедведь продолжает плавно двигаться, пока я ошарашенно пытаюсь прийти в себя.

Глава 33

***

Дед всегда учил меня, что лучший способ не думать о прошлых ошибках — это думать о будущем. Пока мы копаемся, корим и изъедаем себя — мы не движемся вперёд. Прошлого не исправить и не изменить. Важно осознать, что эта ошибка была критической, и не допустить повторения. Всё это я уже сделала. Поэтому последние несколько дней строю грандиозные планы и шагаю вперёд. Только бы не останавливаться.

— Здравствуйте, тёть Ира. Можно войти?

Мать Коли смотрит на меня с лёгким прищуром, а затем отходит немного в сторону и пропускает вглубь квартиры.

Здесь всё тот же старый ремонт, мебель и кое-где отклеены обои.

«Честная, но бедная», — так говорил друг про свою маму.

Он всегда негодовал, что Ирина Александровна, уважаемый преподаватель в сельскохозяйственном техникуме, не желала пользоваться предоставленными возможностями. Коля много раз предлагал ей идеи. Можно было продавать курсовые и контрольные. Можно было специально валить студентов на зачётах и экзаменах. Все так делают. Тем более, предмет, который вела Ирина Александровна, был чертовски сложным. Но никакие доводы и уговоры не способствовали изменению её решения.

— Чай будешь? — спрашивает тётя Ира. — Только к чаю, кажется, ничего нет. Не успела купить.

— А у меня с собой!

Я протягиваю женщине пакет с покупками. Там фрукты, соки, йогурты и печенье.

— Коля сказал, что вы болеете.

На лице тёти Иры мелькает смятение. Она не ожидала меня видеть, не предполагала, что я приду с гостинцами. Раньше женщина относилась ко мне прекрасно — как к родной дочери, но арест Коли и его приукрашенные рассказы в корне изменили ситуацию. Ведь он сидит, а я нет.

— Немного приболела, да, — отвечает Ирина Александровна. — Взяла больничный на прошлой неделе, хожу капаться в стационар. Но в целом поправимо — жить буду.

— Конечно, будете, — заверяю её.

Тётя Ира ведёт меня на кухню. Предлагает присесть на потрёпанный угловой диван. Ставит чайник на плиту и нервно смотрит в окно. Нам и поговорить, в общем-то, не о чем.

Когда чайник вскипает, то женщина с облегчением выдыхает. И я тоже.

Она ставит передо мной чашку с дымящимся чаем, садится напротив. Выкладывает в плетённую вазу печенье. Я его не пробую. Не за этим сюда пришла.

Ирина Александровна выжидающе смотрит и будто бы поторапливает. С момента ареста единственного сына она стала выглядеть иначе. Больше морщин, больше седых прядей. Глаза до боли печальные — хочется утешить.

— Я ненадолго приехала, — проговариваю негромко. — Хотела оставить вам денег на нового адвоката.

Открываю сумку, достаю оттуда пухлый конверт. Внутри половина суммы, которую вернул мне Пал Юрьевич. Я подумала, что было бы справедливо помочь женщине, которая всегда была добра ко мне.

— Откуда такие деньжищи, Алиса? — качает головой Ирина Александровна. — Ты банк, что ли, ограбила?

— Нет, ничего криминального. Больше ничего.

— Я не могу их принять! — возмущается громче. — Не могу и всё!

Не притронувшись к чаю, я встаю с дивана и направляюсь на выход.

— Коле