Меньше чем через час я взобрался на вершину. Дул сильный ветер, но укрыться было негде. Теперь мне нужно было двигаться строго прямо, так чтобы река оставалась по левую руку. Но где она, эта река? В какую сторону нужно идти? Я осмотрелся: со всех сторон пейзажи были идентичными, и я не мог вспомнить, куда прошлым вечером садилось солнце.

Я пребывал в замешательстве. Куда бы я ни смотрел, везде виднелись только усыпанные деревьями склоны. Только сейчас я осознал, какую глупую ошибку совершил. Издалека кряж казался непрерывным, и я полагал, что смогу идти прямо, никуда не сворачивая, но на самом деле вместо хребта я столкнулся с отдельно стоящими горными пиками, и чтобы двигаться вперед, мне пришлось бы спускаться с одного склона и подниматься на другой.

Меня охватила паника, и страх сдавил грудь. Я побежал вперед, отказываясь признавать свою ошибку. Мне понадобилось несколько минут, чтобы взять себя в руки и трезво все осмыслить. Завтра я спущусь обратно к реке, и если у меня получится идти вдоль берега, так я и сделаю. Если же нет, я останусь на берегу и буду ждать. Возможно, кто-то придет мне на помощь. Маркус и Карл уже завтра или послезавтра будут в Ла-Пасе, а пятнадцатого декабря Лизетт позвонит в посольство Израиля. До этого времени я смогу продержаться.

Смеркалось, а я по-прежнему не мог найти укрытия: не было ни выступов, ни утесов, ни пещер, ни расселин. Где же я буду ночевать? Мне нужно было выбрать место для лагеря как можно быстрее и развести костер, пока еще окончательно не стемнело. Я нашел небольшое плоскогорье, расчистил его от мокрых листьев и укрыл землю новыми сухими листьями. Я вытащил москитную сетку и с помощью лиан закрепил ее на четырех пнях, оставшихся от деревьев, так, чтобы получился длинный, узкий, прозрачный навес зеленого цвета. Я огляделся в поисках сухих дров, но ничего не нашел. Я набрал немного веток, попытался разломать их и извлечь сухую сердцевину, но без мачете сделать это было невозможно. Мои попытки разжечь костер не увенчались успехом, я лишь потратил жидкость в зажигалке и пришел в отчаяние. Я неохотно забрался под тент из москитной сетки, обернувшись второй сеткой и закутавшись в пончо. Из рюкзака я достал свой боевой арсенал: фонарик, зажигалку, спрей от насекомых и сыворотку от змеиного яда. К имеющимся предметам я добавил консервную банку и ложку. Если ко мне приблизится дикий зверь, я начну бить ложкой по банке, и громкий звук отпугнет его. По крайней мере так я считал.

Я попытался закрыть глаза и погрузиться в мечты, но я был слишком напряжен и чувствовал себя не в своей тарелке. В животе урчало от голода, так как я не ел весь день. Однако со страхом было справиться куда сложнее. Я находился в самом сердце джунглей, абсолютно беззащитный: у меня не было ни оружия, ни пещеры, где бы я мог спрятаться, ни огня. До меня доносился рев диких животных, крик птиц и жужжание насекомых. Я закрепил края москитных сеток камнями, чтобы внутрь не заползли змеи, и положил рядом с собой фонарик. Я вцепился в него, испугавшись, что не смогу отыскать его в темноте. Вдалеке я слышал зловещий вой, от которого кровь стыла в жилах. Должно быть, ягуар поймал обезьяну или какую-то другую добычу.

Так прошло несколько часов. Я лежал в полной темноте. Внезапно я услышал треск веток и едва различимый стук шагов, кто-то приближался ко мне. Меня охватил ужас. «Это всего лишь твое воображение, – уговаривал я себя, – всего лишь воображение», однако я отчетливо слышал шорох листьев и хруст веток. Я аккуратно отодвинул камень с края москитной сетки и высунул голову, уставившись в темноту. Я включил фонарь, но ничего не увидел. Я вздохнул с облегчением, но лучше от этого не стало.

Страх поглощал меня. Я никогда не был так напуган. Я попытался снова лечь и укрыться, но повсюду мне слышались звуки, и сердце мое неистово колотилось.

Господи, только не дай диким животным сожрать меня.

Я пробежался пальцами по самодельному оружию, опасаясь, что могу впасть в истерику. И вновь повсюду мне мерещился какой-то шелест. Я быстро сел, схватил ложку и принялся долбить по консервной банке. Звук был глухим, и я закричал: «Фу! Фу! Прочь! Фу!», словно я пытался разогнать стаю куриц. Я снова лег, сердце бешено стучало. Звук приближался.

Ничего там нет. Ничего. Это просто твое воображение. Все это у тебя в голове.

Я снова услышал шорох. Он звучал настолько близко и казался настолько реальным, что его невозможно было не заметить. Я вцепился в фонарик, высунулся наружу из москитной сетки, зажег лампочку… и прямо перед собой увидел ягуара.

Он был огромным и пятнистым. Он оторвал лапу от земли, словно готовился сделать шаг. Когда на него упал свет от фонаря, он опустил лапу на землю, отступая назад. Он находился от меня в трех метрах. Стоял и смотрел. Свет не ослепил его, он просто остановился, разглядывая меня. Он не казался мне таким уж страшным: он не рычал и не облизывал клыки. В его глазах не было свирепости, но не было там и безропотности. Обычные большие кошачьи глаза, которые смотрели на меня в упор. Ягуар был неподвижен, только мотал хвостом из стороны в сторону.

«Уходи, – молил я, – убирайся. Пошел вон! Слышишь? Вон».

Я весь дрожал и начал орать на ягуара: «Убирайся, сукин ты сын! Пошел прочь! Я тебя испепелю! Прочь!»

К фонарю была привязана цепочка, я зажал ее зубами, чтобы освободить руки. Я ползал на коленях по земле, пытаясь нащупать спрей от насекомых и зажигалку. Я взял зажигалку в левую руку, а пузырек со спреем – в правую. Теперь я был спокоен. Я не кричал и не дрожал.

Возможно, не стоит этого делать. Я колебался. Это может разозлить его, и тогда он нападет на меня. Но в следующую секунду я нажал на распылитель и чиркнул зажигалкой. Сработало. Жидкость загорелась, и вперед вырвался столп пламени. Я чувствовал запах жженых волос на левой руке, и я ничего не видел. Я держал пузырек несколько минут, до тех пор пока жидкость в нем не кончилась, а пламя зажигалки не ослабло. Мой самодельный огнемет пришел в негодность.

Зрение постепенно вернулось ко мне, черные круги перед глазами рассеялись, и я начал видеть свет фонаря. Ягуара больше не было. В ужасе я посветил фонариком перед собой и по сторонам, но ягуар словно испарился. Мне показалось, я услышал удаляющиеся шаги. Неужели сработало и я смог отпугнуть его? Но я не чувствовал ни радости, ни облегчения. Я еще немного посветил фонарем, но побоялся, что батарея может сесть, и выключил его.

Я забрался под москитную сетку, сон как рукой сняло. Сердце начинало биться при каждом шорохе до тех пор, пока наконец не наступило спасительное утро. Когда взошло солнце, я почувствовал себя в безопасности, словно со мной ничего не может случиться. Я собрал вещи, благодаря бога за чудесное спасение, и поспешил убраться из этого проклятого места.

Теперь, когда светило солнце, я точно знал, где находится река, и быстро зашагал в нужном направлении. «Прямо и налево, прямо и налево», – напевал я под ритм шагов, наискось спускаясь к реке. Пение помогало мне не падать духом.

На высоте растительности было меньше, и я двигался быстрее. Время от времени я набредал на ручей и останавливался, чтобы попить. Я понимал, что спокойно могу вылить воду из консервных банок и облегчить свою ношу.