Я вернулся в пещеру и без сил рухнул на землю. Так я пролежал некоторое время, собираясь с силами. Затем я встал и набрал сухого хвороста и веток. Я сложил их определенным образом: мелкие снизу, крупные – сверху. У меня было только несколько спичек, а зажигалку я хотел приберечь на черный день. В рюкзаке лежала любимая книга Кевина. Я вырвал из нее несколько страничек и подложил под хворост. Огонь быстро разгорелся, в считаные секунды охватив большие ветки. От костра исходили тепло и свет.

С водой не было никаких проблем: вся поверхность скалы была мокрой, и вода стекала вниз. Я наполнил консервную банку, положил большой камень в центр костра и поставил на него банку. Вода быстро закипела. Я чувствовал себя виноватым: Кевин нуждается в еде, а то немногое, что было у нас, находилось в моем распоряжении. Я должен экономно расходовать провиант, поскольку он, возможно, понадобится нам обоим. Я отмерил строго одну ложку риса и ложку бобов и бросил все в воду. Я очистил два зубчика чеснока и добавил их в суп вместе с приправами и солью.

В консервной банке было три четверти воды, суп был жидким, но невероятно вкусным. Я выпил несколько чашек, стараясь потреблять только жидкость, чтобы съесть остатки утром. Наевшись, я разобрал вещи. Рис и бобы, впрочем, как и чеснок с овощами, намокли и начали плесневеть. Я разложил продукты на камни вокруг огня. Набрал еще сухих дров, чтобы поддерживать костер всю ночь. Из рюкзака я вытащил москитные сетки и пончо. Я также извлек все необходимое перед тем, как разуться. Наконец я приступил к самому главному, зная, что занятие это не из приятных.

Боль была невыносимой. Носки жутко воняли и покрылись желто-красными точками. Стиснув зубы, я снял их. Ноги выглядели ужасно. Бо́льшая часть кожи слезла, и между пальцами виднелось месиво из воспаленной плоти, крови и гноя. Я испугался, что не смогу ходить. Я знал, что нужно высушить ноги и нанести какое-нибудь лекарство. Я порылся в аптечке. Поскольку вазелина не было, я решил смазать раны средством от насекомых, которое по консистенции было жирным, как вазелин. Всю ночь я пытался сушить ноги у костра. Боль была нестерпимой, я не мог уснуть.

Утром я почувствовал невероятную слабость. На коленях я выполз из укрытия, чтобы собрать дров для костра. Я добавил воды ко вчерашнему супу и снова нагрел банку. Оставалось еще немного мягких плодов, я не хотел, чтобы они испортились, и заставил себя съесть их. Я сидел у огня, кожа на ногах подсыхала и начала заживать. Я попробовал сделать больше дыма, полагая, что Кевин не увидит пламени при дневном свете, даже если он будет стоять прямо надо мной.

У меня кружилась голова. Мне везде мерещились черные круги, и я поднес ноги еще ближе к костру. У меня началась лихорадка. Со мной творилось что-то непонятное. Возможно, я даже потерял сознание. Я не мог контролировать кишечник и перепачкал нижнее белье. Я гневно выругался. Успокоившись, я снял трусы и подштанники, голым вылез из пещеры и подошел к струе воды, сбегающей с горного склона. Я развесил нижнее белье на выступе, чтобы промыть его водой. Я вернулся к костру и укрылся москитной сеткой, поскольку москиты так и норовили укусить за любой открытый участок тела.

Вокруг меня на деревьях собрались две стаи обезьян: черные маримонские мартышки и крупные коричневые ревуны, которые издают звуки, похожие на рык тигра. Поначалу я испугался, что они собираются расквитаться со мной за ту самую убитую обезьяну. Затем я начал беспокоиться, что они разграбят мои запасы, поэтому я разложил все свои вещи около себя у костра. Я выполз на выступ, чтобы забрать нижнее белье, которое практически отстиралось.

Обезьяны с любопытством наблюдали за мной. В конце концов они перебороли свою застенчивость и подошли ближе, остановившись в нескольких метрах от меня. Казалось, они не замышляют ничего плохого, скорее, они впервые видели такую смешную обезьянку, как я. Я думал лишь о том, как было бы здорово, если бы я смог поймать одну из них. Я бы закоптил ее мясо, и этих запасов хватило бы на целых две недели. Я хотел было закидать их камнями, но понял, что это бессмысленно. Они были слишком быстрыми, а я – слишком слабым. Я несколько часов наблюдал за ними, пока они исполняли акробатические трюки в кронах деревьях прямо над моей головой, надеясь, что одна из них сделает неловкое движение, соскользнет с ветки и ударится головой о землю. Я молился изо всех сил: «Пожалуйста, пусть одна из них упадет, всего лишь одна чертова мартышка», но все было тщетно. Обезьяны безукоризненно справлялись со своей работой.

Начало смеркаться, и меня охватил страх. У меня не было ничего, что могло бы защитить меня, кроме огня. Что, если я засну ночью и костер потухнет? Что, если рядом в засаде меня поджидает ягуар? Что тогда делать? Я хотел найти длинную палку, чтобы сделать из нее копье, но ветки были сухими и ломкими. Я чувствовал себя беспомощным и был напуган. Я набрал еще дров, чтобы поддерживать огонь. А затем меня осенило. В каком-то фильме я видел, что спрей можно использовать в качестве огнемета. Я достал из рюкзака средство для защиты от насекомых и зажигалку. Держа зажигалку в левой руке, я нажал на распылитель правой и чиркнул кремень. Сработало. Жидкость загорелась, и вперед вырвался столп пламени. Я подготовил свой арсенал: защитный спрей, зажигалку, фонарик и сыворотку от змеиного яда.

Ночь я провел рядом с костром.

Я снова бредил: из темноты на меня вышел Кевин. Он увидел огонь и заметил, что я сплю. Он знал, что я ел рис и бобы.

«Нужно делиться, Йоси. Всегда нужно делиться, – прошептал он, – на двоих здесь не хватит еды. Ты что, думал, что сможешь выбраться без меня?»

Он ухмыльнулся, поднял мачете и размозжил мой череп.

Нет! Нет!

Я проснулся в холодном поту, я был жутко напуган, а сердце бешено колотилось.

Кевин, Кевин, пожалуйста, найди меня. Верь мне, я не бросил тебя. Я дождусь тебя. Я больше не прикоснусь к еде.

Я дрожал и скулил. Пламя отбрасывало зловещие тени. За светом, исходящим от огня, были только джунгли и темнота. Я был напуган. «Надо действовать, надо действовать», – шептал я себе, кутаясь в москитную сетку.

Вот уже пять дней я провел в джунглях в полном одиночестве. Я никогда не чувствовал себя настолько отрезанным от людей. Это было невыносимо. Впервые в жизни я осознал, насколько мне нужна компания другого человека. Я вспомнил одну книгу, которая критиковала песню Барбары Стрейзанд о том, что «людям нужны люди». По словам автора, люди якобы должны научиться жить самостоятельно, быть независимыми от других. Счастье и уверенность должны исходить изнутри. Когда я читал книгу, я был полностью согласен с этим мнением, но сейчас я понял всю истинность песни. Сидя в своем пентхаусе, писателю было легко изображать из себя циника. Посмотрел бы я на него, окажись он на моем месте.

Мне нужно было продолжать путь. Лихорадка прошла, и ноги подживали. Я добавил в суп еще ложку риса и ложку бобов и съел все до последней капли.

Я сидел у костра и изучал карту. Я пришел к выводу, что Куриплайя находится примерно в десяти километрах от меня. Я рассчитывал добраться туда за день, а там дождаться Кевина. Это казалось мне логичным. Скорее всего, Кевин тоже направится туда. Он так же, как и я, знал, что там есть кров и еда. Поэтому мы встретимся в Куриплайе. Если, конечно, Кевин еще жив.