Наши потери: один обер-ефрейтор и двое рядовых.

Производится поиск бандитов. Для чего силами моего взвода и приданными мне силами городской вспомогательной полиции производятся облава и обыски в домах неблагонадежных жителей города.

Командир второго взвода роты полевой жандармерии 284-й охранной дивизии лейтенант Эрнст Кламмер.

5 августа 1941 года

Мы вернулись в лес уже на рассвете и сразу, не задерживаясь ни на минуту, уехали. Возвращаться на базу с пустыми руками я посчитал нецелесообразным, поэтому, выбрав на дороге место, где она просматривалась в обе стороны, мы устроили засаду. Место мы выбрали совсем недалеко от нашей базы, на пересечении основной дороги с небольшим проселком.

По вчерашним наблюдениям, движение начиналось после восьми часов, поэтому, загнав мотоцикл в чахлые кусты, мы немного поспали, абсолютно не заботясь о дозоре. Не надо думать, что жадность фраера погубит. То, что мы взяли, очень ценно, но в ближайшее время мне это не понадобится, и поэтому дальше мы свои находки не потащим, кроме рулона дорогущего шелка, который я отмел в доме и нагрузил на многострадального «Сержа». У нас на носу зима, а в наличии четыре девчонки, и этот дорогущий шелк пойдет им на белье. Мне надо думать сразу обо всем. У меня для нормальной жизни отряда еще нет и половины того, что мне надо.

Пока «Батя» смотрел за дорогой, мы выкопали неглубокую яму и убрали туда всю свою сегодняшнюю добычу. На базе положить это просто некуда. Первые две машины я пропустил, они были пусты и шли в Краславу, а вот следующие две меня заинтересовали. Они двигались из Краславы, были сильно загружены и шли медленно, так что, пока я за ними наблюдал, «Серж» с «Батей» выкатили мотоцикл на дорогу. Судя по загрузке грузовиков, это была явно не пехота, да и некуда в эту сторону пехоте двигаться.

В этот раз я решил не церемониться. Нас было мало, и все решала быстрота. Как только машины начали притормаживать, «Серж» быстрым шагом направился ко второй. Встали мы на подножки остановившихся машин одновременно и сразу открыли огонь. У меня в машине были двое, у «Сержа» только водитель. Через пять минут мы втроем уже ехали, «Серж» на мотоцикле, «Батя» на первой, а я на второй машине.

– Екарный бабай! Эфиоп вашу мать! Это же толстый полярный лис! Как они это водят? Это же задница, а не езда. – И еще много, очень много интересных выражений услышала от меня эта абсолютно невиноватая ни в чем машина. Пока мы ехали до базы, я скинул килограммов пять, как минимум. Вот это пятая точка дикобраза! Это даже не руль старого «КамАЗа»! Да чтобы я еще раз когда-нибудь сел за такой руль? Наверное, толкать этот пепелац легче. Проще сразу застрелиться.

Перед съездом в лес мы остановились. Я честно больше не мог, так что «Серж» метнулся за «Белкой», а я, мокрый как мышь, обессиленно повалился рядом с дорогой. Вот это водилы у нас сильны! Я стал после этой поездки их больше ценить.

Так и добрались до лагеря. Хапнули мы, оказывается, сборный груз с наших складов. Я почему и тормозил машины из Краславы – там не было проходящих войск, а все окружные склады Красной Армии находились в Даугавпилсе, и немцы их постепенно растаскивали. Большая часть уходила по железке, но и машинами тащили много и в разные стороны. Даром, что ли, я с полицаем разговоры разговаривал? Ко всему прочему, я интересовался у этого псевдочеловека складами, находящимися в округе. Хотя человеком полицая назвать нельзя, но я же ему заплатил. Где-то двести лат и сто шестьдесят рублями получилось. Не знаю, много это или мало? Просто больше ему в пасть не вошло. Мне не жалко, я бы еще добавил, просто было некуда. Не в задницу же запихивать? Не поймут.

Трупы немцев, кстати, мы привезли с собой. На радость новобранцам. Сегодня у них будет веселуха по полной программе. У всех. Сколько их там у меня, включая Веру? Пятнадцать штук? Вот сейчас возьмут винтовки с примкнутыми штыками, подвесят немцев подальше в лесу и будут по очереди штыковые удары отрабатывать, а потом закопают то, что от них останется. Старшина поучит. Уж штыковой-то подготовке здесь уделяют основное внимание, а на поляне этой нам все равно не жить.

Вот теперь я молодец! Имею полное право нажраться, упасть под куст, и все остальные обязаны танцевать вокруг меня ламбаду. То, что мы взяли в этих грузовиках, обеспечит нас на долгое время. Картошки только нет, а я картошку очень уважаю. Главное, мы взяли медикаменты, еще бы там кто-нибудь положил нам старого врача из гетто, я бы точно поверил в бога, а так придется его искать, причем, видимо, завтра или, по крайней мере, послезавтра. Нет только оружия и боеприпасов, но меня ими немцы уже снабдили. «Старшина», увидев содержимое грузовиков, стал похожим на краба. Казалось, он сейчас обхватит своими ручищами кузов и никого к нему больше не подпустит. То-то мне показалось, что грузовик как-то тяжело идет. Еще бы ему так не идти, столько всего напихано, а «Старшине» растаскивать и заодно машины раскурочивать. Нет, все же придется ехать без «Бати». От нас с «Сержем» здесь все равно никакого толка, у нас с ним руки под другое заточены.

«Старшина»

Ну капитан! Впервые я увидел такого командира. Я даже не знал, что такие командиры бывают. Они были в моей жизни разные. Но этот! Он никогда не кричал, говорил всегда спокойно и строго, но заботился о бойцах, как мама родная не заботится. Мне, «Погранцу» и «Сержу» он рассказал, как разговаривать с каждой из девочек. Водителям и саперам подсказал, как приглядеться к новобранцам и выбрать лучших себе помощников, и не ошибся ни разу.

А машины, что он пригнал? Это был батальонный склад. И ведь не наобум брал, я с «Батей» потом поговорил. Ждал машины из Краславы, и какие, сказал. И шелк девочкам принес. Да я такого шелка в жизни никогда не видел. Что мне он тогда сказал? Зима на носу, девочкам на белье. И немцев привез мертвых, подвесил их и штыками колоть заставил, всех, и девчушек тоже, а мне приказал учить. Просто сказал: «Надо».

– Это, – говорит, – что. В следующий раз живых подвесим, а то и не одного, а пару десятков, иначе их всех после первого же боя закопаем, – и я поверил ему. Вот как на духу скажу. Прав он. А как кололи они немцев. Зеленые все, кровавые ошметки во все стороны разлетаются, мясо и кости сквозь прорехи формы видны, а аж с радостью, а некоторые, как «Фея», с восторгом. Я смотреть на это не мог, а смотрел, как капитан приказал. Не на висящих немцев. Что я, трупов не видел? На детей. Кто как себя ведет, что необычного увижу. Он ведь тоже на это смотрел, только в сторонке стоял, даже бинокль взял, и смотрел от начала и до конца. Как закончили они, пришел и показал, как яму с тем, что от немцев осталось, заминировать.

Перед отъездом в прошлый раз я сказал «Старшине», чтобы он разбирал одну машину на строительство землянки, досок-то у нас нет, а на деревьях они не растут. Всяких гвоздей, молотков, топоров и разных прочих пил мы набрали в деревне, но доски-то запихать было некуда. Главное, в деревне картошки набрали и лука девять мешков. Виталик доволен как слон, он без лука жить не может. Так вот, машины – это тоже стройматериалы, просто такие специфические. Все, что не пригодится, утопить не проблема, озеро рядом. Вот, оказывается, откуда пошла традиция утилизировать отходы в озерах. Это получается, что я основатель этой поганой традиции? Гнобить ее в качель! А, нет. Это с Александра Невского пошло! Он первый немецкое железо в озеро оприходовал. Фух! Прямо гора с плеч!