Лидии было нелегко сосредоточиться на спектакле – голова ее была занята совсем другими мыслями. Последние дни она провела очень весело, рисуя вместе с Мэри Кэссетт. Они выезжали в большой парк и, поставив мольберты у небольшого озера, рисовали, болтали и смеялись. Мэри была очень добра к Лидии: давала советы, помогала управляться с масляными красками, а однажды даже угостила обедом в небольшом ресторанчике. Но ее удивляло, что Лидия пишет автопортрет, – не лучше ли воспользоваться случаем и написать пейзаж с натуры? Правда, Лидия нарисовала фон в виде деревьев и цветов. Однако все ее старания оказались напрасны. Мэри с самого начала удивлялась, почему Лидия так спешит дописать картину, а когда девочка стала трогать еще не высохший холст руками, и вовсе перестала понимать, что происходит.

А не произошло ровным счетом ничего. Волшебство не сработало. Лидия осталась сидеть на траве рядом с Мэри, которая недоумевала, глядя на внезапно помрачневшее лицо своей спутницы.

– Поедем-ка домой, – решила Мэри. – Кажется, тебе это занятие больше не по душе.

Лидия кивнула. Автопортрет она отдала Мэри, ничего не объясняя. Странным образом она чувствовала, что не может поделиться своей тайной с художницей, как, например, поделилась ею с Катрин, хоть Мэри очень нравилась ей. Скитаясь через столетия, Лидия заметила: одним она может довериться сразу, другим – нет. И объяснить это она никак не могла.

Иветт и Катрин тоже заметили перемену в настроении Лидии. Катрин обняла ее и прошептала на ухо слова поддержки, а Иветт попыталась развеселить всевозможными способами. Поклонник подарил ей еще один букет и коробку шоколада, и Иветт, прыская от смеха, описывала красавца Анри, его темные брови и мужественно очерченный подбородок.

Девушки с нетерпением ожидали премьеры. Они рассказали Лидии, что хореографией занимался сам Перро – правда, Лидия не знала, что это означает.

– Движение в танце – это и есть хореография, – пояснила Катрин. – Перро и сам когда-то был знаменитым танцором и исполнял главную партию в «Жизели». Это была одна из его лучших ролей.

Как только спектакль закончился, зал разразился аплодисментами. Артистов шесть раз вызывали на бис и завалили цветами. Лидия должна была сразу отправиться в гримерную за сценой, но долго не могла выбраться из толпы зрителей. Оглядываясь по сторонам, она надеялась увидеть Дега, но того нигде не было. Иветт говорила, что он большой любитель балета и видел «Жизель» много раз.

Найти гримерную было нелегко, но Лидии помог сторож. Навстречу шли уже переодетые артисты и музыканты с инструментами и букетами в руках. Вдруг из гримерной выбежала расстроенная Катрин при полном гриме: с красными губами, обведенными черной краской глазами и набеленным лицом.

– Ты не знаешь, где Даниэль? – крикнула она Лидии.

Та покачала головой.

– Иветт нигде нет! Она сбежала с этим Анри, надо обязательно найти ее, иначе будет худо!

Девушки обежали всю Оперу в поисках Даниэля, но того не было ни в гримерных, ни у сцены. Наконец они вышли на улицу, где моросил дождь. Катрин была вне себя от тревоги.

– Я ведь ее предупреждала! Он зашел за ней, когда я говорила с другими. Что же нам делать, Лидия?

– Куда они могли отправиться? Кажется, Иветт говорила о каком-то заведении, в котором ей хочется побывать…

– «Фоли-Бержер»? Да, может быть, они там.

– Тогда поехали! – решила Лидия. – Надо только найти Даниэля.

– Некогда его искать, – перебила Катрин. – Поедем одни.

Обогнув здание оперы, они поймали экипаж.

– «Фоли-Бержер»! – крикнула Катрин извозчику. – Как можно скорее, заплатим вдвое!

Коляска неслась по улицам Парижа, грохоча и раскачиваясь из стороны в сторону.

– Бедная Иветт, – причитала Катрин. – Я же говорила, что этому типу нельзя верить. А я даже не успела снять грим…

Извозчик резко затормозил. Вход в кабаре «Фоли-Бержер» был освещен дрожащим пламенем газовых ламп, изнутри доносилась развеселая танцевальная музыка. Лидия думала, что их не впустят из-за юного возраста, но мужчина, охранявший вход, весело подмигнул раскрашенной Катрин и жестом пригласил войти.

Внутри большого зала было многолюдно и накурено. У столиков и у барной стойки сидели и стояли мужчины и женщины, отовсюду доносились возгласы, смех и звон бокалов. Пышнотелая дама на сцене пела:

Но Лидии и Катрин некогда было слушать нежные песни. Они ходили от столика к столику в поисках Иветт. В кабаре было много юных девушек, сидящих в компании мужчин. Пару раз Лидии показалось, что она нашла Иветт, но, подойдя ближе, она видела только незнакомые лица. Некоторые мужчины звали их присесть и выпить, они даже пытались удержать Катрин, так что той приходилось вырываться.

– Кажется, ее здесь нет! – крикнула Катрин. – Куда же она делась?

Внезапно Лидия увидела ту самую красавицу, портрет мужа которой она нарисовала в кафе. Она сидела за столиком вместе с другой парой и приветливо махала Лидии рукой.

– Это же наша юная художница! – воскликнула она. – Не слишком ли ты юна, чтобы веселиться здесь?

– Помните ту девушку, которая танцевала у кафе? – выпалила Лидия. – Ту, темненькую? Вы не видели ее здесь вместе с мужчиной? У него густые темные брови и раздвоенный подбородок.

– Видела, – ответила красавица. – Они были здесь совсем недавно. Он очень хорош собой!

– Вы не знаете, куда они потом пошли? – с надеждой спросила Лидия.

– Думаю, в соседний дом, – ответил мужчина, сидящий за одним столиком с красавицей.

Лидия и Катрин пулей бросились прочь из кабаре. Дом, стоящий рядом с «Фоли-Бержер», был погружен во тьму. Парадная дверь была приоткрыта. Девушки бросились вверх по скрипучей лестнице, слабо освещенной дрожащим пламенем газовых ламп. На верхней площадке было несколько дверей. Лидия и Катрин остановились в нерешительности. Лидия прислушалась: казалось, кто-то плачет. Подруги стали ходить от двери к двери: и вправду, за одной из дверей кто-то всхлипывал. Дверь была заперта, но ключ торчал снаружи.

Комната была обставлена красивой мебелью, стены украшали зеленые панели с позолотой. На окнах висели тяжелые бархатные шторы. Иветт сидела на коричневом диване и плакала. Рядом с ней лежало красивое шелковое платье. Катрин бросилась к подруге и обняла ее.

– Он тебя обидел? Бежим отсюда скорее!

– Он хотел, чтобы я надела это платье. Он мне его подарил, – всхлипывала Иветт. – А я не хотела раздеваться при нем. Тогда он разозлился и запер меня в этой комнате, а сам пошел за шампанским. И сказал, что скоро вернется.

– Надо спешить! – решила Лидия. – Пойдемте!

Но было поздно. На лестнице послышались шаги, и спустя мгновение на пороге стоял Анри с бутылкой в руке. Сначала он немного опешил, но тут же ухмыльнулся: