– Нет, родители у меня есть. Но если я стану рассказывать о себе, то ты ни слову не поверишь. Только посмеешься и скажешь, что я сошла с ума.

– Все равно расскажи, – настаивала Катрин. – Смеяться не буду.

– Не сейчас, потом, – ответила Лидия.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Наутро Лидию разбудили звуки скрипки, доносящиеся из соседней комнаты. На кухне Лидия нашла записку от Иветт: они с Катрин ушли на репетицию и вернутся во второй половине дня. Позавтракать Лидия может тем, что есть в доме.

Однако еды в доме было немного – Лидия нашла лишь горбушку хлеба и кусочек сыра. Все это она запила водой из ковша, висевшего рядом с ведром. Вскоре музыка умолкла, и в дверях кухни показался Даниэль. Усевшись напротив Лидии, жевавшей хлеб, он пристально посмотрел на нее.

– Мы живем впроголодь, – произнес он наконец. – А тут еще один рот. У тебя есть деньги?

Лидия покачала головой.

– Жалованье у меня будет только через две недели. А в доме ни крошки.

Лидия не знала, что ответить.

– Я буду репетировать, – сказал Даниэль. – Если решишь выйти, запри дверь и положи ключ под коврик. И не разговаривай с незнакомыми мужчинами! Слышишь? Может быть, хоть ты умней моей сестры, – добавил он с улыбкой.

Лидия кивнула.

Через некоторое время она и вправду собралась выйти на улицу. Сидеть в четырех стенах было тяжко, и Лидия решила прогуляться. Сначала она шла той же самой дорогой, которой Иветт привела ее к себе. Но если вчера все мысли девочки были только о еде, то сегодня она опять задумалась над возвращением домой. Если оно вообще возможно. Первая попытка оказалась неудачной – все сорвалось в последнюю минуту. Но надежда умирает последней. Может быть, надо нарисовать еще один автопортрет? Или есть другие способы попасть в будущее? У этого противного мальчика-птицы наверняка есть еще трюки в запасе. Хотя он приходит, когда ему заблагорассудится.

Вчера Париж казался Лидии ужасным, а сегодня она стала замечать его светлые стороны. На ярко-голубом небосклоне сияло солнце, его блики играли на крышах домов. На Монмартре необычным образом соседствовали развалины, новенькие дома, зеленые пригорки, мастерские и сараи. Отклонившись от вчерашнего маршрута, Лидия стала бесцельно бродить по улицам среди лавок и магазинчиков. Добредя до одного из бульваров, она увидела вывеску «Картинная галерея Дюрана». Лидия прижалась носом к стеклу. Внутри висело множество картин. А вот, кажется, и одно из «балетных» полотен Дега! Дюжина балерин в тюлевых юбках вытянулись на цыпочках и отрабатывают па. Может быть, среди них есть Иветт и Катрин? Лица были не очень тщательно прорисованы – художник больше стремился изобразить тела в движении. Лидия вспомнила слова Иветт о таланте Дега – чистая правда! Открыв дверь, она вошла в лавку.

Оглядевшись по сторонам, Лидия вдохнула чудесный запах масляных красок и терпентина, от которого чуть не закружилась голова. Галерея оказалась больше, чем она думала, и все стены были сплошь увешаны картинами. Из комнаты за галереей выглянул мужчина с бородой. Он приветливо улыбнулся, но ничего не сказал. Прохаживаясь по галерее и рассматривая полотна, Лидия чувствовала, что именно этот стиль, этот тип живописи ей больше всего по душе. Картины изображали парижан в ресторанах и у барных стоек, в домашних интерьерах и в кафе, концертные залы и пикники. Картины висели очень плотно, и от цветных мазков рябило в глазах. Лидия читала подписи: Манэ, Коро, Ренуар, Дега… Картины последнего Лидия уже научилась отличать от других. Он как будто писал мгновения: движение, жест, действие… Его полотна напоминали фотографии, где некоторые люди попали в кадр только наполовину. Постепенно Лидия поняла, что это и есть современная живопись – ни Рембрандт, ни Веласкес так не писали.

У одной картины, висящей в углу, Лидия задержалась надолго. Это был портрет женщины в желтом платье, которая читала, сидя на скамейке среди деревьев и розовых кустов. Ее лицо выражало полную сосредоточенность. Лидия, сама не зная почему, не в силах была отвести от нее взгляд. Ничего необычного в картине не было, но атмосфера очаровывала. Подпись в уголке гласила: «М. Кэссетт».

– Она вам нравится? – внезапно услышала Лидия.

Женский голос говорил с забавным английским акцентом. Лидия обернулась и увидела женщину лет тридцати, одетую в светлый костюм и с зонтиком в руке. В карих глазах играла улыбка, а из копны небрежно убранных волос выбивались кудряшки.

– Нравится, – ответила Лидия. – Но кто такой Кэссетт? Я о нем ни разу не слышала.

– Да, она не слишком известна, – ответила женщина.

– Она? Значит, эту картину написала женщина?

Незнакомка кивнула.

– Не стоит скромничать, мадемуазель Мэри, – послышался голос бородатого владельца галереи. – Картина прекрасная, многие восхищаются ею.

– Ах, это ваша картина! – воскликнула Лидия. – А я думала, женщин-художников в это время почти не было… – Она осеклась, осознав, как странно прозвучали эти слова.

– Вы правы, нас «в это время» почти нет. – Слова Лидии явно позабавили художницу. – Чтобы женщину признали художником, ей надо очень сильно постараться. Сидеть дома и рисовать хорошенькие миниатюры – это пожалуйста. Но если ты хочешь выставлять свои полотна в галереях и зарабатывать тем самым на жизнь… Мужчин это почему-то пугает.

– Ну уж, мадемуазель Мэри! Вы ученица самого Дега, – воскликнул владелец галереи. – Он очень вас хвалит. И его не волнует, что вы женщина…

– Это правда, – перебила Мэри. – Сегодня у меня как раз урок. Вам нравится Дега? – спросила она Лидию.

– Да, особенно его «балетные» картины.

– Он часто рисует балерин в Опере, – заметила Мэри.

– Я знаю! Я его там видела! – поспешила сообщить Лидия. – Он такой добрый.

– Значит, вы будущая балерина? – спросила Мэри.

– Нет, я будущая художница, – твердо заявила Лидия.

– Добрым я Дега не назвал бы, – заметил владелец галереи. – Порой он демонстрирует ужасный нрав. Наверное, вы произвели на него хорошее впечатление. Как вас зовут?

– Лидия.

– Пойдемте со мной к Дега, Лидия! – воскликнула Мэри. – Будет весело!

– Ох уж эти американцы! – вздохнул владелец галереи. – Напористые люди. Милая моя мадемуазель Мэри! Неужели вы и вправду собираетесь привести в мастерскую Дега совершенно незнакомую девочку? Он разозлится и выставит вас обеих за дверь!

– Вовсе нет! – решительно ответила Мэри. – Он не устоит перед обаянием двух великолепных дам, не так ли, Лидия? Прощайте, мсье Воллар!

Взяв Лидию под руку, художница покинула галерею.

– Можно было бы прогуляться, – сказала Мэри, когда они оказались на улице. – Но перед встречей с великим Дега стоит отдохнуть и собраться с мыслями. Эй! – Она махнула рукой, и извозчик остановился у тротуара.