От Ленина бывший глава Особого комитета вышел уверенной походкой, сжимая в ладони, спрятанной в кармане, мандат, подписанный лично «самим». Когда же навстречу ему, ухмыльнувшись в прокуренные усы, качнулось несколько фигур с лихими завитыми чубами, торчавшими из-под бескозырок, ощутимо пахнущих перегаром и сжимающих в крепких, жилистых ладонях отполированные тела винтовок с примкнутыми штыками, он даже не подумал взяться за «браунинг», лежавший по соседству с мандатом. Вместо этого за его плечами, как по мановению волшебной палочки, возникли три фигуры, закованные в хрустящие и скрипящие хром и шевро. Сомнений в их принадлежности у «братишек» нисколько не возникло, и Лесников спокойно прошел вниз…

Работы особому отделу при Чрезвычайной Комиссии, как переименовали комитет, хватило надолго. Гражданская война, вывернувшая страну наизнанку, выгнала на охоту многих ночных жильцов. Молодым парням и девчонкам, затянутым в кожу курток, английское оливковое сукно гимнастерок и старые шинели, довелось увидеть и узнать многое.

На пепелищах страны, раздуваемых революционными и интервенционными ветрами, творилось много страшного. Кроме тех, за кем охотился отдел, были и другие. Поднявшиеся в кровавом хаосе поднимали из глубины веков позабытые секты, ложи и прочие организации, желающие страшного и опасного знания. А вместе с ним и силы, которые давали результаты жутких и непонятных обычным людям экспериментов. Зачастую опыты новоявленных некромантов, масонов и прочих колдунов приводили лишь к исчезновению в находящейся рядом округе то нетронутых девушек, то вовсе грудных младенцев. Конкретных результатов добиться было тяжело, особенно если следовать невнятной абракадабре, изложенной в дешевых книгах, издаваемых в предреволюционные годы на папиросной серой бумаге. Но встречались и такие любопытные экземпляры, что подходили к решению проблем с точки зрения науки. И теми, и другими отдел интересовался живо и постоянно. Очаги вновь возникающих доморощенных докторов Франкенштейнов, Папюсов и последователей Гришки Распутина подавляли жестоко и кроваво. А все найденное уходило в Институт.

Большевики, ведущие борьбу с религией, ответственно подошли к новой информации, что стала известна верхушке нового руководства страны от Лесникова. Учреждение, ведущее свою историю с двадцатых годов девятнадцатого века, в веке двадцатом, полном страшных изменений, смогло не сгинуть в небытие и укрепить свои позиции. Средства, выделяемые на исследования, которые к тому времени велись на территории бывшего монастыря под Серпуховом, были очень большими. Даже во время разрухи, коллективизации и нэпа, когда страна только начала вновь становиться на ноги, сотрудники Института не знали нужды ни в чем. В чем была загадка этого щедрого финансирования и снабжения, Саша сказать не могла. Или, что было более вероятным, не хотела. Так как даже у Куминова, только что узнавшего о заведении самый минимум информации, догадки возникли сами собой. Хватило лишь одного воспоминания о случившемся ночью, чтобы понять стремления и чаяния красных вождей.

Велик был соблазн получить в свое распоряжение тех, кто мог многое, казавшееся невероятным. Капитан прокрутил в голове движения Петровича, которыми тот уходил от выстрелов, его бешеную живучесть, когда после нескольких попаданий в упор из автомата тварь все еще рвалась к нему. Вспомнил о фотографиях немецких солдат в альбоме. Машинально коснулся рукой бедра, где под плотной тканью рваной полосой проходил шрам, оставленный безумным фашистом, рвущимся к врагу. Стало плохо от осознания самого факта, что многое про людей, тех самых, о которых с самого детства говорили лишь с восхищением и невольным страхом, оказывалось не совсем правдой. Не хотелось верить капитану в собственные мысли, ой как не хотелось…

– У немцев тоже есть такой институт? – он посмотрел на Сашу. – Да есть, понятно, можешь не отвечать. Сами по себе наши хозяева не появились бы. Вот ведь…

– Мой рассказ что-то меняет? – девушка, это было заметно, насторожилась. Видно, сейчас до нее дошло, что разведчик, сидящий напротив и ведущий своих людей на верную смерть, узнал часть очень неприятной правды. Той, что может просто перевернуть в его голове мироощущение, закладываемое с самого детства. Страх от осознания этого мелькнул на подвижном лице Саши так ясно, что Куминову стало ее немного жаль.

– Ничего не меняет, не переживай ты… – он невесело улыбнулся. – Какая мне разница, что и у нас… а, какая на самом деле разница, Саша? Я воюю за свою страну, за то, чтобы жить в ней мирно и спокойно. Да и, если уж честно, не больно у вас получилось создать хотя бы что-то подобное, что есть у немцев?

– Да немногое у нас вышло, на самом-то деле. – Саша хмыкнула в ответ на его улыбку. – Все, что есть сейчас у немцев, началось очень давно. Куда раньше чем создание императором Александром Первым особого комитета. «Аненнэрбе», «Туле» и прочие организации фашистов, которые причастны к происходящему в Куйбышеве, выросли еще со средневековых алхимиков и некромантов. Не слышал про таких?

Куминов покачал головой.

– Бред какой-то…

– Ага, бред. Только результаты этого бреда тебя самого чуть не отправили на тот свет. Если соединить современные научные знания и возможности с тем странным опытом, накопленным за века, можно многое. Вот они и смогли, создали за считаные годы первые образцы и это может дать им еще один шанс в войне. Ты же не знаешь многого, да и я тоже, если совсем честно. Но сразу по приходе к власти Гитлера нацисты направили множество экспедиций в разные уголки планеты, Коля. Про половину из них мы знали, в некоторых случаях вмешивались, создавали препятствия. Когда получалось, когда нет.

Поверь, что мне самой поначалу многое казалось дикостью, пережитками суеверий и байками. Пока в первый раз не увидела настоящего ликантропа…

– Кого? – Куминов непонимающе уставился на нее.

– Оборотня, Коля, обычного такого оборотня. Правда, через пенек с ножом он не кидался, чтобы перекинуться обратно в человека. Бросался в основном на смотрящих через прутья, то есть на нас, слушателей первого курса. Потом привыкли, относились как к странным, страшным, но уже понятным зверям. А эти…

– Хозяева? – Куминов понимающе качнул головой.

– Не только, не только… – Саша вздохнула. – Я, на самом деле, почти ничего не знаю о лаборатории немцев. Отрывки, непроверенные разведданные, те самые фотографии и две кинопленки. Больше непонятного, чем чего-то конкретного и ясного.

– Тебя отправили только из-за твоих физических особенностей? – догадка в голове капитана возникла неожиданно. Саша внимательно посмотрела на него.

– Я последняя, Коля. Просто последняя…

«Страх – это защитная функция организма. Это сигнал об опасности. Солдат, не испытывающий страха, в разведку не годен. Страх – драгоценность, если боец умеет владеть ею».

(«Подготовка личного состава войсковых РДГ согласно требованиям БУ-49», изд. НКО СССР, ред. Заруцкий Ф. Д., Тарас Ф. С.)

Снег чуть хрустел под полозьями лыж. Снова: шаг-шаг-шаг, раз-два, раз-два, вперед и вперед. Группа шла как обычно, не сворачивая в сторону от одинокой, еле заметной лыжни. Вереница людей в белом тихо и быстро бежала вперед через редкий пролесок.