И тут до него дошло.

Белке не нужно было, чтобы он достал стрелков зажигательными бомбами, ей нужно было, чтобы пламя закрыло ворота от посторонних глаз, хотя бы ненадолго. Тогда он сможет добежать до ангара, а там они уж что-нибудь придумают…

Книжник пошарил по карманам и, холодея от мысли, что мог выронить, пока бегал и прыгал, извлек из куртки камень-огневик и железное кресало.

Пропитанная скисшим топливом тряпка не хотела загораться, тогда Книжник поджег трут, раздул малиновый жаркий огонек и поднес к нему фитиль. Тряпка занялась, жидкое пламя полыхнуло на поверхности стекла и Книжник, обжигая ладони, кинул бутылку на землю между ангаром и пирсом. Стекло звякнуло о старый бетон, но не разбилось.

Книжник ждал чего-то подобного, он навел ствол на пламя и потянул спуск.

Ду-ду-ду! Три пули ушли в молоко, как в белый свет. Тим снова прицелился.

Ду-ду-ду! На этот раз он даже рассмотрел, куда попали пули. Недалеко, но явно не в бутылку!

Книжник помянул Беспощадного, прижался щекой к прикладу, стараясь вспомнить, чему его учили…

Ду-ду..

Блямб! Третья пуля угодила в бутылку, огонь плеснул во все стороны и алая жаркая клякса вспухла, разбросав щупальца во все стороны.

Тим поджег второй фитиль и засадил бутылкой в край кузова в нескольких футах от себя. Для этого пришлось привстать и невидимый стрелок мгновенно открыл по нему огонь, но вставшее на пути пуль пламя закрыло Книжника от врага.

Пятнадцать футов от убежища до ангара. Книжник вскочил, но тут же рухнул обратно под градом пуль. Били в два ствола. Кучно, надо сказать, били. Пуля оцарапала Тиму плечо, вспоров ткань куртки.

Пламя горело ярко, но топливо выгорало очень быстро – стало жарко, деревянная часть кузова запылала, несмотря на сырость. Времени не было. Выгорит железное корыто от пикапа, погаснет разлитый по земле бензин – и все: они не дадут даже головы поднять. Тим лежал, уткнувшись носом в желтые подошвы убитого…

Убитого. Убитого!

Книжник перевалил тело себе на спину. Труп оказался тяжелым, и подниматься с телом на плечах было дико неудобно, но ему помогал страх смерти, разлившийся по жилам волной – обжигающий, как огонь, а, может быть, даже более жаркий!

Весил убитый фунтов на сорок больше Книжника и бежать с таким грузом было очень тяжело, но Тиму казалось, что он летит к воротам, как тот самый злополучный олень в день роковой охоты.

Книжник едва сделал первые три шага, как в труп попала пуля. Тиму показалось, что ему в спину врезали кулаком. Он едва не сбился с шага, путаясь в заплетающихся коленях, но удержался на ногах – цель была близка. В проеме ворот появился автомат Белки, на конце ствола полыхнуло и очередь пронеслась правее Книжника. Он подумал, что стрельба Белки сбивает прицел противнику, но тут же убедился, что неправ – в тело мертвеца влетела очередь, а Тим таки упал на колени, заорав от боли. Одна из пуль пробила защищавшую Книжника мертвую плоть и впилась под правую лопатку.

Книжник снова встал и преодолел последние пять шагов до ангара, качаясь из стороны в сторону, как лоза под ветром. Он поскользнулся на обильно смазанных направляющих и полетел носом вперед, и вовремя – пуля, вылетевшая из алой тьмы, попала его мертвому защитнику в голову и содержимое черепа хлюпнуло Тиму за воротник. Он не успел рухнуть на бетонный пол – Белка поймала его за рукав и рванула в сторону, уводя из-под огня. Покойник слетел с плеч Книжника и замер посреди проема, а Тим с Белкой упали на мешки с каким-то полусгнившим мусором, складированные под стеной.

– Живой? – спросила Белка.

Она вскочила мгновенно, а Книжник все еще пытался понять, где у него ноги, а где голова. Под лопаткой было мокро и кололо нещадно.

– Спина, – выдавил он. – Зацепило.

– Покажи.

– Да, не видно ж ни хрена…

Белка молча задрала ему куртку вместе с рубахой.

– Ты смотри, везучий…

Он услышал шорох стали о ножны и понял, что в руках у Белки нож, потом стало больно так, что он застонал.

– Держи.

На ее грязной ладони лежала пуля – смятый окровавленный кусок свинца.

– Погоди. Можешь орать, если хочешь!

Книжник взвыл.

Судя по запаху, Белка вылила на рану какой-то самогон.

– Все. Перевяжу потом. Патроны есть? А, стрелок?

– Есть.

– Смотри, твоя задача не попасть в одного из этих, а вести себя так, чтобы в тебя не попали. Понял?

Он кивнул. Теперь рану пекло так, словно на кожу попал расплавленный свинец.

– Выстрелил – спрятался. Присел. Выстрелил – спрятался. Повторил. Серии по три. Запомнил? Попадать не обязательно. Ты просто отвлекаешь внимание.

– А ты?

– Я собираюсь попадать.

– Белка!

– Что?

– Будь осторожна. Живи вечно.

Она ухмыльнулась. Он рассмотрел усмешку в красном отблеске пожара.

– Их только двое, Книжник. Брось, все получится.

– Если ты не вернешься – нет.

– Ну, значит, я вернусь. Смотри, один из них, тот который главный, вроде, он там, где ты прятался, под пирсом. Выкурить его оттуда сложно, но есть варианты. Ты гранаты кидать умеешь?

– Не знаю. Никогда не кидал. Теоретически умею.

– Значит, не умеешь.

– А что там уметь? Дергай кольцо и кидай.

– Ну, что-то вроде того. Держи, – у него в руках оказалось круглое металлическое яйцо. – Кольцо не дергай, не получится, разогни эти усики, тогда вынимай чеку и крепко держи, прижимаешь планку. Я крикну «давай!» – и ты ее кидаешь. Постарайся попасть вот туда!

– Куда?

– Сможешь добросить до пирса?

Тим взвесил в руках тяжелую рубчатую штуковину.

– Попробую.

– Так от тебя больше и не надо. Понял?

– Понял.

– Все. Я пошла. Начинай их злить.

Она канула в темноту, как нож в осеннюю воду – мгновенно и без всплеска.

Книжник покрутил гранату в руках и сунул в карман, чтобы не мешала.

За воротами коптил горящий кузов старого пикапа. Черный вонючий дым стелился по земле и ветер от реки уносил его в заросший осокой проем между зданиями.

Книжник нашел глазами лес разрушенных колонн под пирсом и, быстро высунувшись, дал туда очередь. В ответ по нему ударил автомат – стрелок находился слева, где-то между зарослями камыша и разрушенным кирпичным сараем-подсобкой.

Книжник решил нарушить инструкцию и следующую очередь выпустил не под пирс, а в направлении засвеченной позиции противника – две пули из трех попали в металл и с визгом ушли рикошетом в ночное небо.