Примечательным остается тот факт, что, даже несмотря на все эти современные доказательства впечатляющих спортивных достижений, полученных благодаря растительной диете, почти никто из специалистов по диетологии не слышал о работах Читтендена или Фишера. Когда бы я ни упоминал об этом исследовании, в ответ всегда получаю недоверие. Читтенден позабыт даже выпускниками Йеля. Выдающийся доктор Бенджамин Спок, один из самых продаваемых и влиятельных авторов всех времен, чья книга «Ребенок и уход за ним» разошлась тиражом более 50 миллионов экземпляров, однажды написал мне с вопросом о Читтендене, после того как увидел мою заметку, которую я написал для нашей информационной рассылки [44]. Даже будучи студентом Йельского университета в начале 1920-х годов, олимпийским золотым призером в составе команды Йельского университета и бывшим вегетарианцем, Спок никогда не слышал о Читтендене. Он был озадачен, почему его тренер никогда не рассказывал ему и его партнерам по команде об исследовании Читтендена, которое проводилось в стенах того же кампуса. Вместо этого ему всегда советовали есть много белка, поэтому он отказался от вегетарианской диеты, на которой воспитывался. Намного позже, узнав о макробиотическом питании и прочтя мои комментарии о Читтендене, он вернулся к своей вегетарианской диете.

Читтенден продолжал работать, по большей части оставаясь незамеченным, пока не скончался в 1943 году, – тогда же, когда умер основатель Американского онкологического общества Фредерик Хоффман (см. вторую главу). Хотя эти люди избрали два совершенно разных пути, в конечном счете они пришли к одному и тому же концу: оба умерли отверженными профессионалами, неизвестными широкой общественности. По другой случайности 1943 год стал первым годом, когда Министерство сельского хозяйства Соединенных Штатов совместно с Национальной медицинской академией дало официальные рекомендации по питательным веществам, которые противоречили исследованиям обоих ученых.

На протяжении последующих 75 лет, следуя рекомендациям Министерства сельского хозяйства Соединенных Штатов от 1943 года, появились программы групп продуктов питания: Basic 7 («Основные 7»), Basic four («Основная четверка»), Food Guide Pyramid («Пирамида пищевых продуктов»), My Plate («Моя тарелка») и My Pyramid («Моя пирамида»), и теперь они называются Рекомендациями по здоровому питанию США. Эти программы отражают последовательные патерналистские усилия нашего правительства по сохранению привычек в еде, признанных здоровыми. Периодически обновляя свою подачу и терминологию, они смогли ввести потребителей в заблуждение, заставив их думать, что мы идем по прогрессивному пути. Однако, несмотря на эти незначительные различия, никакого прогресса с тех времен, когда Фойт с коллегами обозначили свою позицию в отношении белка, не было. Современные рекомендации не только позволяют, но и поощряют чрезмерное потребление белка, в частности высококачественного белка животного происхождения. До тех пор, пока ситуация не изменится, любой «прогресс» в их рекомендациях будет лишь поверхностным и неполным.

Я повторю: это просто невероятно, что почти никто никогда не слышал ни о Читтендене, ни о Хоффмане. Удивительно ли это? У них было много общего, в том числе и то, что еще при жизни к ним относились как к несуществующим призракам – так почему бы не стереть их из истории совсем? В исследованиях обоих мужчин были четко видны преимущества низкобелковой диеты, или, по крайней мере, можно сказать, что их работы были весьма провокационны и заслуживали дальнейшего исследования. В обоих случаях этого не произошло.

Мы уже успели рассмотреть, как культурные представления о животном белке оказали негативное влияние на наше отношение к определенным людям и их исследованиям, как в прошлом, так и в настоящем, а также то, какое влияние они имеют на другие виды исследований, методы, рекомендации и предположения. Неприятие альтернативных точек зрения настолько прочно укоренилось, что высказывание таковых приводит к карьерному краху. Помимо этого, мы наблюдаем большое количество преждевременных смертей и большие суммы денег, потраченных впустую. И часто все это проходит незамеченным.

Именно поэтому наше коллективное благоговение перед животным белком я называю культом: именно оно и его последствия часто остаются незамеченными. Неосведомленность, черта, присущая всем сектам, – лучшее объяснение того, почему люди с благими намерениями не протестуют против статуса-кво белков животного происхождения. Информационный поток внутри культов часто серьезно ограничен, что приводит к образованию группового мышления. Я наблюдал и испытывал такое много раз, как в области питания, так и в целом в жизни. Групповое мышление – популярный в психологии термин, это ответвление и расширение экспериментального лексикона, встречающегося в книге Джорджа Оруэлла «1984». Первоначально эта концепция была изучена в 1972 году психологом-исследователем Ирвингом Дженисом из Йельского университета, но с тех пор было проведено гораздо больше исследований по этой теме. В качестве отправной точки я хотел бы процитировать определение, предлагаемое Википедией, которое нравится мне больше:

Психологический феномен, возникающий в группе людей, внутри которой конформизм или желание социальной гармонии приводят к некорректному или нерациональному принятию решений. Члены группы пытаются минимизировать конфликт и достичь единого решения без достаточной критической оценки альтернативных точек зрения, активно пресекая отклоняющиеся мнения и изолируя себя от внешнего влияния [45].

Однако групповое мышление – это не просто следствие ограничения доступа к информации; оно вызывает дальнейшее ограничение доступа к ней. Другими словами, оно работает по принципу цикла позитивной обратной связи: чем более однородно наше мышление, тем больше вероятность, что мы ограничим поток альтернативной информации, что, в свою очередь, приведет к еще большей гомогенизации и так далее в том же ключе, пока рассматриваемая группа не станет окончательно парализованной благодаря своей неизбежной склонности к подчинению.

Неудивительно, что групповое мышление оказало «огромное влияние… в области коммуникационных исследований, политологии, менеджмента и теории организаций» [43]. Вероятно, наиболее распространенным примером этого феномена служат случаи, когда в организациях происходят скандалы: даже те, кто не замешаны напрямую, закрывают на это глаза, а проступки «скрываются в надеждах на спасение репутации организации и денег». Это происходит потому, что учреждения «вызывают эмоции. Они внушают верность. Они разработали методы активизации в случаях, когда возникают проблемы… и, что наиболее важно, вокруг них формируется сообщество, основанное на географическом расположении или каких-либо других факторах» [47].

Но иногда скандал не скрывают – чаще всего самые громкие из них находятся у всех на виду. Вот так хитро работает групповое мышление, в области питания такое происходит довольно часто. Именно благодаря этому феномену специалисты области питания категорически отказались признать проблемы, связанные с белком животного происхождения. Исследователи, работающие в этой области, просто пытаются защитить то, на чем зиждется их авторитет, и делают это любыми возможными способами. Если с самого основания группа была связана поклонением животному белку, то почему же мы ожидаем, что она признает доказательства, указывающие на противоположное?