– Я не убивал, – сказал боевик и покачал головой. – Я инструктор по физической подготовке и рукопашному бою. Я просто учу новобранцев.

– Ты ни разу не был в бою сам? – с натуральным удивлением спросил Зимин.

Пленник замялся. Он боялся, что его сейчас поймают на противоречиях, он сам заврется, запутается. Переводчик это прекрасно понял и не стал настаивать. Сейчас перед ним стояла другая задача – получить информацию, а вовсе не пристыдить пленника.

– Как тебя зовут? – спросил Зимин.

– Хафез.

– Не буду спрашивать тебя, откуда ты родом и кто твои родители. Мне это не важно. Я хотел знать твое имя, чтобы обращаться к тебе как к человеку, а не как к уличной шелудивой собаке. Мы предоставим тебе шанс выжить, Хафез. Я даю слово солдата, если ты понимаешь, что это означает.

Зимин жестом велел спецназовцу убрать раненого боевика. Тот мог вмешаться, начать угрожать, запугивать своего подельника. Солдат окликнул товарища, и они вдвоем волоком вытащили этого субъекта в коридор. Второй пленник проводил процессию угрюмым взглядом.

– Хафез, нам нужно знать, где находится центр управления лагерями по подготовке боевиков.

Пленник молчал и напряженно думал о чем-то своем.

Зимин решил заставить его принять правильное решение и заявил:

– Повторяю, у тебя есть выбор. Ты тут умрешь. Либо мы уйдем отсюда и оставим тебя в живых.

– Вы меня все равно убьете. Вы же не хотите, чтобы я рассказал потом своим начальникам о том, кто разгромил лагерь и какую информацию тут искал.

– Ты не настолько глуп, – заявил Зимин и покачал головой. – Если ты расскажешь о том, что передал нам эту информацию, то тебя ждет смерть от рук своих же товарищей. Ты будешь молчать, Хафез.

Пленник не дослушал. Он вдруг с резким выкриком, больше похожим на крик отчаяния, оттолкнул плечом спецназовца, только что вернувшегося из коридора. Через секунду этот самый Хафез оказался на подоконнике и выскочил наружу. Зимин поморщился и вздохнул. Внизу раздались две короткие автоматные очереди.

Вот и все. Не справился. Один отказался отвечать, второй решил умереть.

– Ладно, хрен с ними. Иди-ка сюда, Олег, – позвал Котов. – Посмотри вот эти документы. Сейчас мы сами во всем разберемся.

– Тут будут документы, касающиеся деятельности этого лагеря. О других вряд ли найдутся какие бумаги.

– А это ты зря. Сразу видно, что у тебя образование не военное, а гражданское. Не знаком ты со штабной службой и документацией. А она, дорогой ты мой, всюду одна – бюрократическая. Потому что в любой армии мира все должно быть ясно и однозначно. У тутошней вооруженной оппозиции не обошлось без инструкторов, в том числе и по штабной работе. Ты думаешь, что приказ, который касается деятельности, скажем, десяти лагерей, высокие начальники будут издавать для каждого отдельно, но с аналогичным текстом? А вот хрен тебе, Олежка! Документ печатается один, а в нем указывается, каких именно лагерей он касается. Это и есть циркуляр. То есть послание нескольким адресатам.

– Командир! – На пороге возник Белов с несколькими листами в руках. – А вот это не перечень ли лагерей по подготовке новобранцев? Тут очень интересно. Напечатано по-арабски, продублировано по-английски. Наверное, чтобы инструкторам и советникам было по- нятно.

Зимин с готовностью схватил бумаги из рук старшего лейтенанта и стал их жадно просматривать. Он даже заулыбался. Белов с довольным видом сложил руки на груди и многозначительно кивнул командиру на переводчика. Мол, ты погляди, как парень загорелся-то!

– Вы знаете, что это такое? – сияя как начищенный медяк, спросил Зимин. – Это методические рекомендации по проведению занятий с новобранцами, составлению учебных планов. Какое счастье, что на дворе уже двадцать первый век! Часть этих документов получена по электронной почте. На листах есть информация об отправителе. А в компьютерах, расположенных здесь, мы найдем переписку с их штабом.

– Родной, не томи, говори, где затаилась эта контора, – с улыбкой проговорил Белов.

– Поселок Джазрах.

– Джазрах? – без всякого удивления переспросил Котов. – Ничего удивительного. Это же пригород Ракки. А она у вооруженной оппозиции считается столицей. Ну-ка, дай навигатор, открой карту.

Белов пододвинул навигатор и увеличил карту города. Потом он показал пальцем на западную окраину Ракки, где почти на берегу Евфрата располагался небольшой поселок Джазрах.

– Теперь нам надо срочно связаться с нашими технарями, – торопливо проговорил Зимин. – По ай-ти номерам можно установить местонахождение адресата. С точностью до дома. Если компьютер связан с Интернетом, то он определяется в пространстве!

– Хорошо, – без особого энтузиазма согласился полковник Сидорин. – Я передам нашим спецам эти данные, они вычислят местонахождение компьютеров, с которых отправлялись документы по электронной почте. Но учти, что это только положение в пространстве, как ты сам сказал, того агрегата, с которого шла связь через Интернет. Вовсе не факт, что это адрес самого центра координации деятельности лагерей по подготовке новобранцев.

– А постоянный обмен информацией именно с этими адресами? – продолжал настаивать Котов, чувствуя, что рука, державшая трубку аппарата спутниковой связи, у него постоянно потеет. – Вряд ли руководители лагеря, захваченного нами, общались со своим штабом через какого-то посредника. Нет, напрямую, причем не с одним адресом, а с шестью. Хозяйственники, инструкторы, охрана и так далее. Это штаб, товарищ полковник, нужный нам центр. Оттуда и исходят эти вот циркуляры, которые мы тут нашли.

– Было бы лучше, если бы вы взяли болтуна, – проворчал полковник. – Показания человека, который хочет жить, – вещь куда более надежная, чем догадки.

– Показания хороши не сами по себе, а как дополнение к догадкам, – заявил Котов. – А насчет болтуна извините, товарищ полковник! Против моих шестнадцати человек тут было даже не восемьдесят, как я сперва думал, а больше ста двадцати. Один к восьми – еще то соотношение сил! При таком раскладе довольно сложно думать о захвате пленных. Нам важнее было раздобыть документы в целости и сохранности. Лагерь мы превратили в пепелище. Да и не стал бы я так уж надеяться на показания боевиков-фанатиков. Вы же знаете, Михаил Николаевич, что они до последнего орут свои бредовые лозунги про смерть неверным и черное знамя пророка.

– Борис, ты объективно оцениваешь силы своей группы?

– Вполне, товарищ полковник. Вы же меня не первый день знаете.

– Несколько сот километров – это немалое расстояние. Ты останешься без нашей поддержки и возможности вытащить вас в критическую минуту.

– Мы справимся, Михаил Николаевич! Нас будет окрылять важность задачи, – с театральным пафосом проговорил Котов и усмехнулся. – Ведь сколько мы жизней спасем, если получим информацию обо все лагерях и накроем потом их с воздуха.