прежде чем она успела схватиться за свой нож, мисс Дан сделала им знак следовать за ней по винтовой лестнице на второй этаж.

– Ох уж эти молодые влюбленные, – промурлыкала мисс Дан, когда они поднялись вслед за ней, вздохнула, театрально взмахнув руками. – А я-то уже почти забыла, как это бывает.

«Это пытка, – ответила ей про себя Джульетта. – У меня все болит, и я уверена, что скоро от боли не смогу держаться на ногах и обращусь в пыль…»

– Вы остановитесь в одной комнате или будете ночевать раздельно? – спросила мисс Дан, прервав раздумья Джульетты.

– Раздельно, – рявкнула Джульетта так быстро, что мисс Дан вздрогнула и оглянулась, округлив глаза. Джульетта любезно улыбнулась, чтобы сгладить эффект. – Мой муж… – она с вызовом повернулась к Роме, – слишком громко храпит.

Мисс Дан хмыкнула. Когда она остановилась перед их номерами, было трудно сказать, где именно находятся комнаты, поскольку двери были раздвижными и сливались со стенами. Но мисс Дан, не переставая читать Джульетте лекцию о том, что жене полагается мириться с недостатками мужа, отодвинула их, и взору Джульетты предстали две смежные комнаты. Она почти не слушала, что говорит хозяйка борделя – ее глаза шарили по комнатам. Похоже, тут было безопасно.

– Вы совершенно правы, мисс Дан, – сказала она, солгав с такой легкостью, что даже не запомнила своих слов. – Я начну работать над собой, как только мы вернемся в город.

Похоже, хозяйка борделя была довольна. Она кивнула, окинув Джульетту взглядом.

– Умывальник находится вон в том углу. Спокойного сна!

Едва она отошла, как Рома тут же отпустил Джульетту.

– Что ж, – сказала Джульетта, – спокойной ночи.

Рома молча протопал в свою комнату и захлопнул за собой дверь. Опять послышалось тихое хихиканье, и хотя Джульетта понимала, что она слишком далеко от тех, кто мог бы над ней посмеяться, она все равно ощутила досаду.

– И с какой стати ты злишься на меня? – пробормотала она, зайдя в свою комнату. – Ведь это ты нас поженил, а не я.

* * *

Сегодня вечером в кабаре было менее оживленно, чем обычно, так что, когда Кэтлин надела передник, это было, скорее всего, затем, чтобы убить время, а не затем, чтобы выполнять какую-то настоящую работу. Она уже так давно не брала на себя роль официантки, что теперь ей было неизвестно, кто управляет кабаре, поскольку управляющие то и дело менялись в зависимости от того, что происходило в ближнем круге Алых.

– Тот столик сзади освободился, – крикнула одна из остальных девушек, Эме, стоя возле стойки бара. – Кто-нибудь, пойдите, уберите с него… – Она заморгала, заметив Кэтлин. – Мисс Лан, что вы тут делаете?

Кэтлин закатила глаза и засучила рукава. Она переоделась из ципао в блузку на пуговицах. После работы она собиралась на партийное собрание, и ей нужно было иметь соответствующий вид, так что если, работая официанткой, она посадит на блузку несколько пятен, тем лучше.

– Я знаю, что все об этом позабыли, – ответила Кэтлин, – но ведь я работаю тут.

– Нет, я не об этом. – Эме подтолкнула поднос с только что вымытыми чашками по барной стойке туда, где с полотенцем стояла Эйлин. – Мисс Розалинда сказала, что она идет в ресторан, чтобы поужинать с вами. Она ушла отсюда час назад.

Кэтлин застыла. Мимо пробежал мальчик-слуга и задел ее локоть. Может, она забыла? Может, Розалинда в самом деле пригласила ее на ужин? Кэтлин напрягла память, но нет – Розалинда точно ни о чем с ней не договаривалась. Маловероятно, что девушки что-то не так поняли и перепутали ее с кем-то другим. Этим кем-то другим могла быть только Джульетта, но Джульетты не было в городе.

– Думаю… она что-то перепутала, – сказала Кэтлин.

Эйлин не заметила ее растерянности. Она ухмыльнулась, быстро вытирая бокал.

– А может, она пошла к своему иностранцу.

К своему… кому? Кэтлин казалось, что она очутилась в фильме, первую половину которого она пропустила. Эме тут же цыкнула на Эйлин, но она улыбалась, будто находя эту мысль забавной.

– Чжэн Айлин, не распространяй сплетни.

– К иностранцу? – спросила Кэтлин, наконец придя в себя. – О чем ты говоришь?

Эйлин и Эме переглянулись. На лице Эме было написано «Смотри, что ты натворила», а на лице Эйлин читалось «Как она могла не знать».

– Лан Шалинь видели с мужчиной, которого теперь считают ее любовником, – буднично сообщила Эме. – Это, разумеется, всего лишь слухи. Никто не смог разглядеть его лица, никто даже не знает, торговец он или нет. Если послушать посыльных, то они скажут, что кто-то видел, как мисс Цай обнимает Рому Монтекова.

Но это было… правдой.

Кэтлин сохранила невозмутимое выражение лица, не дав своему недоумению отразиться на нем – она только вскинула бровь, повернулась и пошла убирать столик, стоящий в глубине зала. Она почти не обращала внимания на грязные тарелки, которые собирала. Да, в последнее время Розалинда вела себя странно. И Кэтлин не могла сказать, когда это началось – когда ее сестра изменилась.

Долгое время они противостояли миру вместе. Их совместные проказы составляли самые ранние воспоминания Кэтлин – она помнила, как в возрасте двух или трех лет они пытались залезть на ворота особняка Цаев, когда няни Джульетты не было рядом; как потом, уже постарше, они скрывали шишку на голове Розалинды после того, как она упала, неудачно скатившись по перилам лестницы; как они вдвоем играли с сухими листьями. Сестры Лан были тройняшками, но никто из посторонних об этом не подозревал – даже после того, как их отправили учиться в Париж. Их третья сестра не сидела с ними за обеденным столом, вместо нее стоял пустой стул, поскольку сама она лежала в кровати, борясь с очередной простудой. А Розалинда и Кэтлин тем временем шепотом делились друг с другом секретами, прикрывая рты салфетками, и хихикали, когда наставницы просили их вести себя прилично. Третьей сестры не было в автомобиле, когда Розалинда и Кэтлин попали в небольшую аварию и громко смеялись под обеспокоенным взглядом шофера.

Однако теперь… теперь Кэтлин не имела понятия, во что ввязалась Розалинда, хотя когда-то они знали все секреты друг друга. Разумеется, возможно, что никакого любовника нет, что это просто еще один торговец, которого Розалинда ублажала по просьбе их отца. Но Кэтлин все равно ощутила холодок сомнения, когда поставила стопку грязных тарелок в кухонную раковину. Может, они отдалились друг от друга, и теперь сестра считает ее чужой?

– Что ты затеяла, Розалинда? – пробормотала она. – Что ты от меня скрываешь?

Дверь кухни хлопала, поварята бегали мимо. Кэтлин вытирала