– Рет, ты не можешь уйти сейчас! Ты же поклялся отомстить. И что? Неужели сдашься?

– Поскольку, как выяснилось, ты не Эмма, то кому ты предлагаешь мстить? – с сарказмом вопросил он.

– Вэйлу Ханту.

Я с облегчением поняла, что он начал меня слушать и, вдохновлённая, продолжила:

– Хант – вот истинный виновник смерти Иланты. И если его не остановить, непременно будут ещё жертвы. Одной мне с ним ни за что не справится. Но, действуя вместе, мы сможем ему противостоять. Пожалуйста, Рет! Ну, пожалуйста! Остановись, – тянула я к нему дрожащую руку.

В следующую секунду я почувствовала, как сухие, твердые пальцы сжали мою ладонь. Рет Блэйд спрыгнул с парапета и отошёл от края.

Под уставшим взглядом ледяных глаз сердце заколотилось быстро и сильно. Так быстро и сильно, что стало больно.

Тишина.

Хотя нет, ветер, налетающий порывами, издавал не слишком приятные звуки, вызывающие совсем уж неприятные ассоциации.

Блэйд сделал несколько шагов вперёд, приблизившись ко мне вплотную.

– Что ты… – начала я, но смолкла, ощутив спиной каменную кладку башни.

Руки рефлекторно уперлись ему в грудь. Только ощутив тепло под его одеждой, я поняла, как сильно замёрзла.

– Блэйд?..

– Что тебе от меня надо? Чего ты хочешь? Зачем ходишь за мной, как тень.

Он стоял так близко, что я чувствовала его запах – горький дым трав. От него тело покрывалось мурашками, равно как и от холода.

– Ты что-то путаешь, – нахмурилась я. – Или, как минимум, преувеличиваешь. Сегодня я впервые пошла за тобой по собственной воле.

Хотя о собственной воле вопрос спорный, но упоминать про вмешательство Иланты я не стала.

Голос Блэйда впивался в заледеневшую кожу горячими иголками:

– Кем бы ты ни была, у тебя нет права рассчитывать на мою помощь. Не в моих правилах оказывать кому-то милости.

– Я не милости прошу, а справедливости. То, что творится тут, неправильно. Однако никто этого будто и не замечает.

– А с какой стати это должно быть иначе? Мир, любой, предельно прост. В нём есть хищники и есть жертвы. Слабые и бесправные всем безразличны. Что они такое? Планктон, чьё существование оправдывается только полезностью в сфере питательности. Лань в лесу существует лишь для того, чтобы волк мог разодрать ей горло.

– Волк задирает лань не для развлечения, а потому что голоден, – горячо возразила я. – Хищник вынужден убивать. Люди – другое дело. Поступкам Ханта нет объяснений. Он чокнутый садист.

– Да, он чокнутый садист. И что? Он богат и знатен, ему всё сойдёт с рук. Так же, как сходило с рук тебе.

– Не мне. Как ты не поймёшь, у тебя же сейчас есть возможность разыграть выигрышную партию! Я в теле одного из них, но я – не они. Я жертва в шкуре хищника. У меня недостаточно знаний, умений и сил чтобы сопротивляться им. Но всё это есть у тебя.

Блэйд издал короткий смешок:

– Ты хорошо представляешь, на что подбиваешь?

– На днях мне нужно идти на сборище в их непонятный охотничий клуб. Каким-то образом изображать из себя Чёрную даму. Не приду – придут за мной. Неужели, зная об этом, ты даже пальцем не шевельнёшь, чтобы помочь?

– Я не уверен, что верю тебе. Может быть это очередной трюк с целью выиграть пару баллов в предстоящей игре? Хант, видимо, за что-то очень зол на тебя, раз выбрал мне в противники. Эмма ты или нет, я тебе не по зубам.

Я с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза.

Он что? Не видит очевидного?

– Откровенно говоря, у Эммы всё отлично получилось. На самом деле будь на моём месте она, могла бы честно праздновать победу. Сигани ты сейчас этой с крыши, был бы уже трупом. Партия, шах и – мат. У настоящей Эммы не было причин останавливать тебя, потому что ты преподнёс ей победу на блюдечке, на тарелочке. Она тебя загнала.

В какой-то момент мне показалось, что Блэйд меня сейчас ударит. Но он, слава Богу, этого не сделал.

– Ты права, – неожиданно согласился он. – С самого начала эти твари целили в меня. А убили Иланту. Но прежде, чем мы с тобой сговоримся, мне нужны доказательства.

– Какие?

Не понимала я куда он клонит.

Блэйд смотрел в упор, словно что-то обдумывая.

– Есть несколько способов, позволяющих убедиться в твоих словах.

– Правда?

Он усмехнулся, пододвигаясь ближе:

– Можно начать с самого приятного. Что скажешь на предложение обменяться поцелуем?

– Скажу, это странное предложение. Тест поцелуем мне предлагают впервые. Как это может помочь?

– Я помню, как целовалась несравненная госпожа Эмма, – язвительно протянул Блэйд. – Полагаю, смогу ощутить разницу. Если она, конечно, будет.

Я с сомнением покачала головой:

– Когда меня целовал кузен Винтер, разницы с оригиналом что-то не заметил. Уверен, что этот способ вообще хоть на что-то годится?

Не знаю, было ли его предложением уловкой или он в самом деле надеялся что-то выяснить столь нехитрым способом, но я, каюсь, не стала протестовать. Мне было любопытно.

Ладно! Если уж быть до конца честной перед самой собой, то я была вовсе не против поцеловаться с Блэйдом. Мне хотелось коснуться губами его кожи, почувствовать на вкус её гладкость и упругость. А главное – тепло.

Я ужасно замёрзла.

От прикосновения рук, сильных, стискивающих плечи до боли, в голове словно поднялся туман.

Когда его пальцы опустились мне на затылок, зарываясь в волосы, возникло чувство, будто за спиной разворачиваются крылья. Кожа стала невероятно чувствительной. По позвоночнику побежал заряд, а по спине – мурашки.

Чтобы там не писали, на самом деле тело никогда никого не предаёт. Оно делает только то, что ему позволяют. А я не собиралась далеко заходить. И Блэйд, полагаю, тоже.

Если минуту назад я почти умирала от холода, то теперь сделалось жарко. Огонь пылал в крови, в каждой клетке тела.

Я словно ощущала, как под темной одеждой Блэйда, пропитанной запахом дождя и дыма, кипела лава.

Какие котлы с грешниками, какого дьявола, какой ад, Блэйд, ты прячешь в своей груди?

Он продолжал целовать меня так, будто поцелуем хотел вытянуть из тела душу. Чертов некромант! Кажется, ему это с успехом удавалось.

Восхитительно забраться руками под рубашку, ощущать твердость мускулов на плечах, груди, животе, впитывая в ответ его частые вздохи.

Кожа Блэйда кажется, была раскалённой. Пылающей, несмотря на бледность. Этот жар испугал меня, заставив отпрянуть.

Все-таки я не была смелой до безрассудства, страстной Эммой Дарк, меняющей любовников, как перчатки. Я была Алиной Орловой. У меня в жизни ещё ни одного мужчины не было. И хотя я отнюдь не отрицаю привлекательности безрассудной страсти, заставляющей знойных красавиц отдаваться мачо на вершине башен в грозовую ночь, мне такие подвиги пока не по плечу.