Это был Ионидис.

Секунду Хлыщ размышлял: отвечать – не отвечать. Потом решил: а что он теряет? Зато если тот еще ничего не расчухал, можно выгадать время. И кнопочку нажал.

– Ты где? – заорал Ионидис, так что Хлыщ отошел в угол, чтобы баба лишнего не подслушала.

– Жду твоих указаний, а их нет. У меня все готово. Что твоя агентша говорит? – забросил Хлыщ пробный камень.

И услышал неожиданное:

– Она только что звонила. У них там какая-то проблема с кражей. Ну, это ладно. Завтра вроде они выдвигаются. Может, к тому самому месту. Так что давай полную готовность. И еще. Не знаешь, куда Лукас подевался? Весь вечер ему звоню.

– Мне откуда знать. Я схоронился, от тебя весточки жду.

– Ладно. Завтра созвонимся.

Не врала, выходит, тетка. Ошибочка вышла. Хлыщ вздохнул. Много сегодня ошибок.

– Что ты там говорила про самолет? – спросил.

– Говорила, что сегодня же, если есть рейсы, улечу. В крайнем случае посижу в аэропорту до завтра. Зачем тебе Интерпол и русский КГБ? Вон в сумке моя международная пресс-карта. Посмотри, если не веришь.

– Ладно. Ты тогда вот что. Позвони капитану, скажи, что уезжаешь. А то начнут тут волну гнать.

– Я нашей организаторше позвоню. Телефона капитана у меня нет.

– Только без глупостей.

Хлыщ протянул ей телефон, но ножичек к боку приставил.

– Рая, мне нужно срочно улететь. Вещи я забрала. Если что-то забыла, прихватите в Москву.

– Что значит – улететь? Посреди тура?! – Рая была вне себя. – Какие вещи в Москву? Совсем сдурели! У меня экскурсии оплачены. Кто деньги вернет?

– Пошлешь эсэмэс, сколько я должна. Переведу. Ничего не поделаешь, срочное дело. По выборам. Вызывают домой. Все, пока.

Валерия горделиво посмотрела на Хлыща – вот как ловко она все провернула.

– Хорошо, – сказал тот, убирая нож. – Я тебя отпущу. Но хоть слово где про меня вякнешь…

– Ты что! Я могила! – сказала Валерия. И сама поморщилась от этого слова. – Гараж-то открой. Я здесь задохнусь.

– Сейчас все открою. – Хлыщ сделал шаг к двери. Но, развернувшись, вдруг резко притянул Валерию к себе.

Она удивленно заглянула в его полуприкрытые от предвкушения глаза. Даже успела подумать: неужели? Этот молодой жеребец ее хочет! И тут почувствовала острый укол под сердцем.

Изумление застыло на ее лице. Да так там и осталось – посмертной маской.

Хлыщ аккуратно протер нож салфеткой.

Баба говорила хорошо. Убедительно. Только старшой на зоне их, первогодков, от нечего делать учил:

– Запомните главное правило: никогда не оставляйте свидетелей. Будут умолять, все обещать, клясться, что никому не скажут, совать деньги. Деньги можете взять. Но это правило не имеет исключений. Они вас сдадут. Обязательно. Рано или поздно. Так что еще раз для тупых: свидетелей в живых не оставлять.

Денег у бабенки было негусто. А международная пресс-карта пригодится. Фотку только поменять. Есть у него на примете одна сообразительная телочка.

Телефон Хлыщ отключил. В сумку напихал побольше камней – до моря тут недалеко. Ну и тетку потом скинет туда же. Место под обрывом хорошее, глубокое.

Осталось заняться капитаном. И уже без всяких ошибок.

– Теперь у меня везде полная жопа! – вздохнула Алекс.

Димитрос поморщился: ему не нравилось, когда девушки ругаются.

– Не в прямом смысле! Так-то жопа у меня худая, – по своему оценила его гримасу Алекс.

Они сидели за пластиковым столиком в крошечном дворе старого дома на краю бухты. Над головами у них болтались кисти черного винограда, оплетающего двор вместо крыши.

Дом, а точнее, большая кухня с подсобкой, принадлежал владельцу пирса, судов, да и вообще всего вокруг, Кастору. Очень влиятельному человеку.

Рестораны на берегу работали для туристов. Эта забегаловка на три столика – для избранных. Здесь готовил лучший повар на острове.

Димитрос, конечно, никаким избранным не был. Но его отец в школе сидел с Кастором за одной партой, а дружил – всю жизнь. Теперь сыну перешли привилегии отца. Правда, юный капитан сам не решился бы сюда заявиться. Да еще с подругой: он решил, что Алекс надо утешить и чем-нибудь накормить. Но на причале к нему подбежал один из работников Кастора и пригласил.

Сейчас они с Алекс вкушали – по-другому не скажешь – нежнейшее карпаччо из осьминога в необыкновенном воздушно-пенном оранжевом соусе. И запивали вином: оно было почти прозрачным, при этом нежно и волнующе пахло весенним лугом.

– Я из-за мачехиного хахаля из дома и ушла. Где она его только выкопала! Хам и скотина. Правда, красавчик. И моложе ее на пятнадцать лет, – предавалась Алекс горьким воспоминаниям. – Главное – эта дура официально с ним расписалась. Будто ему нужны ее старые сиськи. Он на мои пялится! Деньги ему были нужны. Но денег отец оставил немного. Пролетел женишок. Тогда он взял коллекцию отца – тот ее всю жизнь собирал, – кому-то загнал. А все, что получил, спустил в карты. Ну не дебил? И даже в полицию не заявишь.

– Что за коллекция? – заинтерсовался Димитрос.

– Да какая разница. Старые черепки. Но достаться они должны были мне. Короче, я ушла жить к деду. Он хороший, но со своими тараканами. Боится, что я во что-нибудь влипну.

Димитрос вздохнул. Он бы на месте деда тоже боялся. Да теперь и на своем…

– Кольцо мачеха муженьку сначала не отдавала, но тот опять проигрался. И я решила, что должна его сохранить.

– Давай все же вызовем полицию! – еще раз благородно предложил Димка. Не должна же она страдать из-за него.

Но Алекс испуганно дернулась:

– Нет-нет, не смей! Я разберусь.

И вдруг схватила Димитроса за руку:

– Ты только этим бабам не верь! Они к тебе пытаются подкатить! Слышала я, как они в твою каюту ночью стучались.

– Я никого не пустил, – улыбнулся Димитрос.

– Ага! Актрисулька проскользнула! И долго у тебя сидела!

– Пять минут!

– Я же говорю – долго!

Упреки Алекс растеклись по сердцу Димитроса маслом.

– Извините, я вам не помешаю? – вдруг раздался голос у них над головой.

У столика стоял пожилой грек – худой, высокий, с горделивой осанкой и ежиком седых волос над жестким костистым лицом. Он был одет в брюки и белую рубашку. Димитрос в шортах с черепашками почувствовал себя неловко. Он подскочил.

– Сиди, сиди! – улыбнулся ему грек. И обратился к Алекс: – Вы его девушка?

– Там видно будет. А вы кто? – бесцеремонно уставилась на него Алекс.