На массивном письменном столе, за которым стоял Дильс, вдруг резко зазвонил телефон.

– Разрешите? – Полицай-президент протянул руку к трубке.

Дильс молча кивнул.

Титце, время от времени произнося традиционное «да, да», слушал прервавшего совещание абонента, затем надолго умолк. Медленно положив трубку, он отрешенно, даже как-то немного растерянно, проговорил:

– Обер-президент Зиир подал в отставку.

Это означало только одно: полную смену команды и приход в восточно-прусское правительство новых людей, скорее всего, тех, которые могли в большей степени устроить кабинет Папена, активно сотрудничающий с Гитлером.

Старший правительственный советник Министерства внутренних дел Пруссии отбыл для доклада в Берлин на следующий день. А к вечеру в Кёнигсберге было заявлено об уходе в отставку всех демократически настроенных руководящих чиновников: вице-президентов Штайнхоффа и Эллингхауза, правительственного президента Барфельда, советников Луффта, Рудницки и, конечно же, полицай-президента Восточной Пруссии Титце.

Почти все замешанные в преступлениях «кровавого понедельника» нацисты были освобождены из-под ареста, лишь некоторые из них, такие как Ремп и Каломба, получили чисто символические сроки тюремного заключения, отсидеть которые им так и не пришлось. В двери уже стучалась кровавая фашистская диктатура, и ей требовались головорезы, способные тупо и безжалостно расправляться с противниками национал-социализма.

То раннее августовское утро надолго осталось в памяти жителей Кёнигсберга как первый страшный предвестник грядущих потрясений и мрака, спускающегося на землю под сенью фашистской свастики.

«Философ» Фриц Ремп благодаря так блистательно начатой карьере на поприще политического разбоя продвинулся по служебной иерархии в СА до штурмбаннфюрера, пережил «ночь длинных ножей» в 1934 году, в ходе которой были устранены сотни «старых бойцов», и стал одним из руководителей Национал-социалистского союза студентов Восточной Пруссии. Всю войну он провоевал в частях СС на Западном фронте и был убит в 1944 году во время перестрелки с бойцами французского Сопротивления в департаменте Канталь во Франции.

Головорез Вернер Каломба, смертельно ранивший дежурившего в штаб-квартире социал-демократов Иоганна Хоффманна, был приговорен к двум месяцам тюремного заключения, но после вмешательства какого-то высокопоставленного чиновника из Берлина отпущен на свободу. Так же как и Ремпу, ему удалось пережить все гонения на штурмовиков. Но в 1939 году, будучи казначеем спортивного общества СС, возглавляемого самим бригадефюрером фон Шаде, он присвоил себе значительную сумму денег, за что был изгнан из СС и нацистской партии, а затем отправлен в концентрационный лагерь. Там он быстро стал старостой блока, опорой коменданта и грозой политических заключенных.

Каломбу бы досрочно освободили и направили на фронт, если бы он и в лагере не умудрился проштрафиться, выбивая у вновь прибывших заключенных золотые зубы и присваивая себе благородный металл, вместо того чтобы сдавать его администрации или хотя бы тайно делиться с комендантом. За это его перевели в другой блок, где содержались матерые уголовники. Трудно сказать из-за чего, но спустя месяц труп Каломбы был обнаружен под нарами. Лагерный врач констатировал смерть от удушения.

Бывший полицай-президент Кёнигсберга советник Герхард Титце после отставки уехал в Регенсбург и весь период фашистской диктатуры тихо жил в своем домике. Его миновали все напасти и трагедии войны, ему удалось по возрасту избежать призыва на военную службу и в фольксштурм. Даже дом его не пострадал во время многочисленных налетов американской авиации. А очень скоро после того, как седьмая армия США под командованием генерал-лейтенанта Пэйтча заняла город, Титце стал его обер-бургомистром. На это, скорее всего, подвигли американцев давняя приверженность Титце либеральным идеям и членство в партии Центра.

Профашистски настроенный старший правительственный советник Рудольф Дильс спустя десять месяцев после описываемых событий стал первым руководителем гестапо, одного из самых страшных репрессивных органов в истории человечества. Однако в результате скандала, разразившегося в связи с противоречиями в правящей верхушке, Дильс вынужден был уйти в отставку. Он продолжал занимать видные посты: был заместителем полицай-комиссара Берлина, исполнительным президентом города Кёльна, управляющим в концерне «Герман Гёринг». После провала заговора против Гитлера в июле 1944 года Рудольф Дильс был арестован «по подозрению в государственной измене», но судьба смиловалась к нему, и он не сгинул в застенках тюрем или на эшафоте гитлеровской Фемиды, пережив крушение нацистского режима. Смерть настигла бывшего видного полицейского чиновника лишь спустя двенадцать лет после окончания войны, в 1957 году.

Отто-Браун-хаус на Цвайте Флиссштрассе, так яростно защищавшийся бойцами рабочих отрядов самообороны в 1932 году, еще не раз подвергался нападениям фашистских молодчиков, пока, наконец, в марте 1933 года не был захвачен ими окончательно. На сей раз рабочим уже не удалось отстоять свой политический штаб. Сотни штурмовиков, вооруженных железными прутьями и кинжалами, прорвав цепь обороняющихся, проникли в здание. Из окон были выброшены все книги, подшивки газет и журналов, папки, скоросшиватели, многочисленные плакаты, экспонаты постоянно действующей выставки – макеты и поделки, изготовленные детьми рабочих активистов. Весь тротуар и прилегающая мостовая были усеяны бумагами, в одну минуту превратившимися в уличный мусор. Тысячи листков, подхваченные ветром, летали в воздухе, оседая на крышах домов и кронах деревьев.

Персонал Отто-Браун-хауса был буквально вышвырнут на улицу под свист и улюлюканье толпы.

– Бей их, красных обезьян! Дождались, ублюдки! Мы выкинем вас из Кёнигсберга, как выкинули из этого вонючего сарая! – неслось со всех сторон.

Выходившие из дверей сотрудники редакций и различных социал-демократических организаций, в том числе женщины, пробирались через живой коридор ликующих коричневорубашечников. Некоторые из них пытались обязательно ударить испуганных людей. И если это удавалось, толпа откликалась воплями восторга и одобрения – она праздновала свою победу над личностью.

Калининградская маслобаза, бывший Отто-Браун-хаус

Через некоторое время в доме с двумя застекленными лестницами на фасаде обосновался штаб кёнигсбергских штурмовиков, так называемая Группа СА «Остланд», а подвалы бывшего Отто-Браун-хауса надолго превратились в чудовищный застенок. Вооруженные до зубов группы штурмовиков шныряли по городу, выслеживали и похищали активистов рабочих и пацифистских организаций, проводили облавы и аресты коммунистов или тех, кого считали коммунистами. В подвалах «Коричневого дома», как теперь его называли в городе, творилось страшное: здесь пытали, допрашивали, насиловали, избивали до полусмерти и даже убивали. Отсюда был прямой путь в концлагерь или гитлеровский застенок.