Делать дуделку – за это браться бесперспективно. Чтобы выучиться на ней играть, надо быть настоящим пастухом, изнывающим от скуки под березой при виде мирно пасущихся коров. И этих самых коров в этих местах взять решительно негде. Зато есть куча горшков и воспоминания об истерзанном в детстве игрушечном ксилофоне.

Вырезал палочки-стучалочки – дело нехитрое. Расставил в рядок горшочки. Водички в них подлил, слушая, как отзываются на удар, – тут немного напрягся. Нот-то он так и не выучил. Ну да ничего, вроде привычно звучат. Собственно, если и фальшивит его инструмент, то точно так же, как и тот, что отыскал он когда-то на чердаке у бабушки.

Руки вспомнили, слух не подвел, и, когда девчата принялись за совершенствование своих рельефных тел, он уже выдавал: «Мальчик хочет в Тамбов, чики-чики-та, чики-чики-та».

Результат превзошел все ожидания. Под ритмичную мелодию дело пошло весело, можно сказать, с огоньком. Когда Мишка опомнился и перестал наяривать, женщины почти попадали. Ритм он взвинтил чересчур сильно. И вот ведь каковы, попросили завтра снова им подыграть. Хоть и запарились, но удовольствие получили.

На другой день сбацал им из «Дикого ангела» песенку. Там ритм меняется немного, и они успевали передохнуть. И сам не смолчал, спел под эту музыку на чистом выдрском непростую историю взаимоотношений зеленого совсем кузнечика и лягушки, считающей обильное питание основой надежного взаимопонимания между представителями совместно существующих на одной территории биологических видов. Прямой дословный перевод отлично лег на задорный лиричный мотив.

Спортсменки двигались волшебно, а потом потребовали вчерашнюю мелодию. Мишке не жалко. Он выдал, и опять со словами. Собственно, подлинный текст на здешнем языке нормально скомпоновался. Даже ничего не пришлось переставлять местами. И последовал вопрос о том, что такое Тамбов? А потом, что такое город? После ответа всем стало ясно, что именно здесь они сейчас и находятся. А Мишка сообразил, какой населенный пункт был только что учрежден с его нелегкой руки в самом сердце настоящих американских Аппалачей.

Мест, откуда реки текут во все стороны, в мире ведь не так много. А тут от одной речки до другой веками тропы пролагались – народ индейский в этих местах бывает нередко. Наверняка не проходит и года, чтобы кто-нибудь не перетащил свои челноки из рек восточного побережья в водные потоки, направляющиеся к Мексиканскому заливу. Узловая станция, одним словом, здешней транспортной сети. Тамбов называется.

Вообще-то колесо повозки в Мишкином исполнении – это просто скалка. Короткая и толстая. А на концах у нее – стальные втулки. Вот и все. Оси вставляются снизу в пазы в двух параллельных брусьях, которые удерживают их своим весом. В этом месте в дерево вставлена гнутая из металлической полосы загогулина, закрепленная парой гвоздей. Трение стали по стали при наличии смазки из сажи с жиром – нормально катится.

В раму таких колес вставлено два, велосипедом, между тремя поперечинами. Вбок торчит длинный, выходящий наклонно вверх рычаг. Водитель, он же двигатель, за эту самую палку непринужденно ведет экипаж по горизонтальному бревну. Проверили из любопытства – полтонны груза одному человеку еще посильны. Правда, отпускание устройства управления-привода вызывает немедленную экстренную разгрузку транспортного средства, но никто не мешает использовать это свойство только в конце пути. В общем, есть у системы недостатки, задействовать которые в процессе эксплуатации необязательно.

Можно строить путь от Низового поселка до Водопадной долины.

* * *

Первый стометровый участок пути во всей красе продемонстрировал, что силами четырех мужчин это будет стройка века.

К сожалению, по продолжительности. Поначалу казалось, что после преодоления нескольких чисто технических трудностей дело заспорится.

Ан нет!

Тонно-километры – они и есть тонно-километры. И на каждый стык нужно определенное количество времени. Тут и концы бревен, стесав каждый наполовину, необходимо свести, и отверстие проделать, и загнать деревянный штырь, чтобы не расползались. А еще загладить «ступеньку» шерхебелем и положить на обрубок с выемкой так, чтобы кромки этой выемки под действием веса бревен накатывали стесы друг на друга.

Опять же обрубок требовался и под центром бревна – укладывали-то их кверху горбиком, что, возможно, было ошибкой, но сердце подсказывало Мишке: при такой конструкции дорога прослужит дольше. Деревья, которых навалили для этого дела, оказались сплошь лиственницами, меняющими свой диаметр от двадцати пяти сантиметров с комлевой стороны до пятнадцати у вершинки. Не самая мягкая, однако, древесина. Зато есть надежда, что послужит подольше.

Радовало только то, что везти эти самые бревна от реки к месту укладки оказалось действительно нетяжело. Нижние кромки продольных несущих брусьев тележки не давали «экипажу» сойти с бревна, поскольку от реборд на колесах Мишка благоразумно отказался. Но какой прок от того, что везти воз можно в одиночку, если загружать надо с привлечением всех имеющихся в наличии мужчин? А потом устанавливать доставленный «рельс» в путь нужно таким же составом. Для того чтобы наладить элементарное разделение труда, просто недостаточно численности работников.

Да еще наваленные по берегу, сваленные и очищенные от ветвей хлысты приходится стягивать в воду всей командой. Не так уж они невесомы. И дорогу от них до уреза воды никто не благоустраивал. Так что два бревна в день в дорогу удавалось уложить. В среднем.

* * *

Ситуация усугубилась тем, что снизу по реке к низовому лагерю пришел род Утенка из Полуденных Выдр. Нагружены их челны были так, что еле держались на воде. За делами незаметно наступил конец лета, и индейцы кочевали к месту зимовки с припасами, сделанными за время турне по местам, обильным дарами лесов. Берег, на который воротом вытаскивались приведенные на буксире бревна, мгновенно оказался весь занят шатрами, кострами, штабелями.

Небесная Ласточка появилась, начались женские разговоры, а еще в этой группе оказался настоящий колерованный индеец с голым торсом и полной головой перьев. И на Мишку он смотрел так, что казалось, сейчас зашибет. Почти сутки стройка просто стояла. А потом сразу более десятка крепких мужчин дружно приступили к вспомоществованию. Наличие трех только что квалифицированных работников мгновенно позволило все нормально организовать.

Бревна теперь поступали непрерывной чередой, три вагончика сновали один за другим, выполняя маневр расхождения на встречных курсах сваливанием пустого возка на обочину. После чего движением рычага он возвращался на путь и продолжал движение. Пришлось, конечно, сделать колеса невыпадающими, истратив на каждое еще по паре гвоздей на прибивание палочки, не дающей оси выпасть из паза. Стучали топоры, народ налегал на рычаги или подхватывал очередной деревянный рельс. На третий день, когда все во всем разобрались, приращение дистанции оказалось ужасающе быстрым, а на седьмые сутки дорогу закончили. Оказалось, что еще два рода Полуденных подтянулись. Мишка прорабствовал, так что факт, что работников под его рукой утроилось, заметил сразу. И воспользовался от всей души.