После того как Отэм забрала Коннора из школы, они поехали прямиком в «Ки-арену» и припарковались на стоянке. Их встретил кто-то из обслуживающего персонала «Чинуков» и провел по бетонному лабиринту в самое сердце арены. У выхода из туннеля на резиновом коврике стоял Сэм. В своем черном свитере с логотипом команды и коньках он казался поистине огромным и разгоряченным. Отэм обратила внимание, что он не стал надевать щитки на ноги и перевязь на руку. Сэм причесал влажные волосы пятерней, как если бы только что вышел с тренировки. Только вот никто не знал, тренировался ли он один или с какой-нибудь из своих длинноногих подружек. К сожалению, Отэм хорошо представляла себе такие тренировки. Знала, что Сэм обладает завидной выносливостью и упорством настоящего спортсмена.

Брови Отэм сошлись на переносице. Лучше вообще не думать о Сэме в таком ракурсе.

– Для тебя это не опасно?

– Нет, если только Коннор не толкнет меня бедром так, что я впечатаюсь лицом в плексиглас.

Коннор засмеялся:

– Я постараюсь не причинять тебе слишком сильной боли, пап.

Отэм взяла со скамьи наколенник и начала закреплять его на ноге сына.

– Мне это не нужно.

– Я понимаю, что ты не хочешь надевать защиту. Но она тебе нужна.

– Ты к ней привыкнешь. И к шлему тоже. Это неотъемлемая часть хоккея, – произнес Сэм, подавая бывшей жене левый наколенник. – Мама всегда помогала мне надевать обмундирование.

– А твой папа тоже помогал?

Сэм покачал головой:

– Его не интересовало мое увлечение хоккеем.

Не интересовался собственным сыном? Руки Отэм на мгновение замерли. Сэм, должно быть, шутит.

Сэм посмотрел на Отэм, не поднимая головы, а потом произнес, словно прочитал ее мысли:

– Он был полицейским. Очень хорошим полицейским. Но не очень хорошим отцом.

Как и он сам. Сэм опустил глаза, но Отэм успела прочитать в них эту мысль. Хотя стоило отдать бывшему мужу должное. В последнее время он уделял Коннору гораздо больше внимания, чем раньше. Он очень старался и сдерживал данные обещания. Но если бы Отэм была любительницей пари, она ни за что не поставила бы на Сэма. Она бы скорее поставила на то, что совсем скоро он вернется к прежнему образу жизни, в которой не было места для сына. Хотя с момента возникновения нового, «улучшенного» Сэма прошел только месяц.

Отэм закончила закреплять наколенники и встала в полный рост. Здоровой рукой Сэм надел на мальчика шлем и помог ему встать.

– Лед сегодня не слишком скользкий. Так что, думаю, ты будешь падать не очень часто, – заверил он сына.

– Это хорошо. – В голосе Коннора прозвучало облегчение, когда он вместе с отцом вышел на лед. – Мне не нравится все время падать, потому что попа начинает болеть.

– Кажется, мы с тобой уже говорили о том, что мальчики не пользуются такими девчачьими словами.

– Говорили.

Отец и сын переставляли ноги, понемногу продвигаясь вперед, и напоминали при этом – Господи, как она только осмелилась подумать такое? – пингвинов.

– Ну и что мы с тобой решили?

– Мы решили, что раз мама – девчонка, то она не такая умная, как мы, парни.

Отэм взглянула на Сэма как раз в тот самый момент, когда он повернул голову, чтобы посмотреть на нее.

– Э… что-то не припоминаю, говорил ли я подобное, – виновато протянул Сэм.

Отэм вскинула бровь, изо всех сил стараясь не засмеяться.

– Ты не умеешь лгать.

Сэм тихо засмеялся, продолжая медленно катиться рядом с сыном. Он поставил Коннора перед воротами, а потом расставил перед ним шайбы. Даже в шлеме и щитках мальчик казался крошечным рядом со своим отцом.

– Не могла бы ты принести мне клюшки? – крикнул Сэм, указывая на скамью позади Отэм. Она сняла с себя объемную куртку и положила ее на скамью. После этого поправила рукава своего темно-синего платья и алый пояс на талии, прежде чем взять с соседней скамьи две клюшки «Рибок» – короткую и длинную. Рукоятки и крюки обеих были тщательно обмотаны клейкой лентой. На набалдашниках рукояток обеих клюшек был написан номер Сэма – шестнадцать.

Отэм как можно осторожнее ступила на лед с резинового коврика. Она постояла несколько секунд, чтобы опробовать поверхность и убедиться, что не упадет, едва только сделав шаг. Подошвы ее красных балеток оказались не слишком скользкими, и Отэм осторожно двинулась к Коннору. Холодный воздух скользил по ее обнаженным ногам, а в туфли попали снежные хлопья. Теперь каток казался больше, чем с другой стороны плексигласа, шире и длиннее.

Отэм подала Сэму и Коннору клюшки и, поскользнувшись, начала отчаянно размахивать руками в попытке удержать равновесие.

– Ой!

Сэм бросил клюшку на лед и подхватил Отэм здоровой рукой.

– Теперь я знаю, откуда у Коннора такое плохое чувство равновесия.

– У меня нормальное чувство равновесия. – Отэм посмотрела на бывшего мужа. Прямо в его голубые глаза. Из-за коньков он стал еще выше. Около шести с половиной футов. – Только не на льду.

Отэм развернулась, чтобы уйти, но Сэм не собирался ее отпускать.

– Возьми меня под руку.

– Не хочу утянуть тебя за собой, если вдруг свалюсь.

Сэм отпустил Отэм и подал согнутую в локте здоровую руку.

– Ты не настолько сильная, чтобы утянуть меня за собой.

Стараясь касаться бывшего мужа как можно меньше, Отэм взяла его под руку и положила пальцы на тугой бицепс. Исходящий от его тела жар согревал ее ладонь и кончики пальцев. Горячий тестостерон впитывался в кожу Отэм, и непрошеное воспоминание о прикосновениях разгоряченной влажной кожи Сэма к ее заставило пульс участиться. Это чисто физическое воспоминание согрело теплом руку Отэм и ее грудь.

– Господи, какой ты горячий! – выпалила она.

Сэм тихо засмеялся.

– В этом платье ты тоже выглядишь довольно горячей штучкой, только вот не пойму почему. Оно такое старомодное.

Отэм опустила глаза и посмотрела на платье.

– Оно винтажное.

– Так это и значит – старое.

– Некоторые вещи с возрастом становятся только лучше. Как вино и сыр.

– А еще виски и секс.

Но нет, Отэм не станет заглатывать эту приманку.

– Сказав, что ты горячий, я имела в виду температуру тела.

– Да. Я знаю.

Отэм скользнула взглядом по совершенным очертаниям подбородка Сэма и остановилась на его голубых глазах.

– Здесь холодно.

– Не слишком, – возразил мужчина, источающий жар подобно печке с горячими углями.

Они ступили на резиновый коврик, и Отэм тотчас же отпустила руку Сэма и сжала пальцы, чтобы сохранить в ладони тепло.