Я вскочила на ноги. Нет, нужно было успокоиться. Стараясь двигаться как можно медленнее, я пошла в ванную, взяла все необходимое и вернулась в гостиную, где Алекс и Уитни уже пили красный «Гаторейд»[15]. Я положила все, что принесла, перед Алекс с таким видом, словно возносила дары на алтарь божества. Та окинула мое подношение взглядом. Сердце у меня в груди забилось еще чаще.

Алекс жестом велела мне сесть напротив нее. Я наклонилась поближе. Она нанесла отшелушивающую маску на мое чистое лицо. Подушечки ее пальцев мягко касались моей кожи.

– У тебя такая нежная кожа, – сказала Алекс с искренним восхищением.

Я наблюдала за ее сосредоточенным лицом, уже сожалея о своем поступке.

– И сколько ее нужно держать? – спросила я.

– Пять минут, – ответила она.

Я кивнула. Подожду восемь.

– Уит, покрасишь мне брови? – спросила Алекс, снова откинувшись на диван.

Уитни взяла полотенце и накрыла им лицо Алекс от глаз и ниже. Теперь я видела только ее брови и лоб. Уитни зевнула и достала из коробки бутылочку и щеточку, потом встряхнула флакон и открутила крышку, не надевая перчатки. Она явно делала все это не один раз. Несколько минут работы кистью – и брови Алекс скрылись под сиреневатым кремом. Уитни убрала все в коробку, потом включила телевизор и выбрала канал с мультиками. Откинувшись на спинку дивана, она закрыла глаза.

Я мысленно отсчитывала каждую секунду – раз Миссисипи, два-Миссисипи. Через четыре минуты я решила, что Алекс успела заснуть под своим полотенцем. Уитни тоже не шевелилась. Мне хотелось сказать что-нибудь, но я сдерживалась.

– Ты собираешься смывать или нет? – спросила Алекс.

Я тут же ушла в ванную. Мои руки дрожали. Я продолжала умываться даже после того, как стерла с лица зернистую маску. Потом я вытерлась полотенцем и уставилась на себя в зеркало. Кожа была еще бледнее, чем обычно. Из гостиной до меня донесся вопль. Кричала Уитни. Мне хотелось остаться в ванной, запереться и подождать, пока все закончится. Но прежняя Роуз Голд прибежала бы на помощь, едва услышав крик подруги. Так что я помчалась в гостиную.

– У тебя бровь стерлась, – завопила Уитни, уставившись на мокрую бумажную салфетку, которую держала в руке.

Алекс сорвала полотенце с лица.

– В каком смысле «стерлась»?! – Она в ужасе отшатнулась, увидев волоски на салфетке. – Что ты натворила?! – У Алекс, которая мимо меня пронеслась в ванную, не было правой брови. Волоски не просто поредели – их вообще не осталось.

Алекс издала леденящий душу вопль. Мы с Уитни переглянулись и побежали в ванную.

– Где моя бровь, мать вашу?! – закричала Алекс, когда мы остановились рядом с ней.

– Я не знаю, что случилось, – в панике пробормотала смущенная Уитни. – Она… отвалилась.

– Я сама вижу, дура, – рявкнула Алекс.

Уитни ощетинилась в ответ:

– Я же тебе говорила, что нельзя пользоваться старой краской.

– Ты хочешь сказать, что у меня вылезли волосы из-за просроченной краски?! – прогремела Алекс. – Ты, блин, совсем тупая?

Уитни попыталась отвести от себя гнев Алекс:

– И что ты будешь делать со второй?

Алекс со стоном уставилась в зеркало.

– Нужно попытаться смыть эту хрень так, чтобы бровь осталась на месте.

Уитни потянулась к туалетной бумаге, но Алекс прорычала:

– Я сама!

Мы наблюдали за ней, затаив дыхание. Алекс смочила комочек туалетной бумаги водой из-под крана и стала легчайшими движениями промакивать бровь. Но крем все равно стирался вместе с волосами. Алекс удалось спасти часть левой брови, но выглядело это чуть ли не хуже. По лицу Уитни было понятно, что она со мной согласна, но ни одна из нас не рискнула посоветовать Алекс довести дело до конца и совсем убрать волоски.

«Видел бы ее сейчас Тайлер», – подумала я, несмотря на охвативший меня ужас.

Алекс уже плакала, забыв о похмелье.

– Смотри, – всхлип, – что, – всхлип, – ты, – всхлип, – натворила? – прорыдала она.

Я никогда раньше не видела, чтобы Алекс теряла самообладание. Я снова и снова повторяла себе, что она это заслужила. Никто не имеет права так ужасно обращаться с окружающими. Рано или поздно приходит час расплаты. Я уже преподала этот урок своей матери, и ей мало не показалась.

Уитни принялась извиняться.

– Ну что мне сделать? – умоляюще спросила она.

– Хватит того, что ты уже натворила! – крикнула Алекс и скрылась в спальне, хлопнув дверью. Мы с Уитни остались в ванной вдвоем.

Я повернулась к Уитни. Ее глаза наполнились слезами.

– Наверное, мне лучше уйти, – прошептала я, похлопав ее по плечу. – Ничего, она отойдет.

Уитни поплелась за мной в гостиную, словно заблудившийся щенок. Я впервые ощутила власть над этими девицами. Пусть я не могу заставить их хорошо ко мне относиться, зато я могу наказать их за то, что они меня унизили.

Я взяла свой бумажный пакет с вещами и проверила, все ли на месте. Возвращаться я не собиралась. Растерянная Уитни проводила меня к выходу.

– Спасибо, что разрешили переночевать, – сказала я. – Мне жаль, что все закончилось на такой грустной ноте.

Уитни, словно в трансе, кивнула. Не удержавшись, я, прежде чем выйти за дверь, добавила вполголоса:

– Просто она такая жалкая.

Я ПОДНИМАЮ РУКУ И с напускной уверенностью стучу в дверь. Я уже несколько недель пыталась придумать повод нанести визит Мэри Стоун. Пищевое расстройство, обнаружившееся у моей дочери, – вполне веская причина. Пусть Мэри и порвала со мной, но она не оставит бедняжку Роуз Голд на съедение большому и страшному серому волку.

Прошла неделя с тех пор, как я нашла в мусорном баке выброшенную еду. С тех пор я не могу решить, что делать с дочерью. Уговоры не помогают. Предоставить ее самой себе – не вариант. Я никогда не считала зазорным обратиться за помощью к другим, особенно когда есть шанс намекнуть: мол, я же говорила.

В коридоре слышатся шаги. Через несколько секунд дверь распахнется. Мэри никогда не смотрит в глазок, прежде чем открыть дверь. Сколько раз я говорила подруге, что она слишком доверчива? Так недолго попасть к похитителям в багажник. Дверь открывается, и я вижу доброжелательное выражение на лице Мэри. Потом она понимает, кто стоит у нее на пороге. Я уже привыкла к тому, что улыбки исчезают с лиц, когда люди замечают меня.

– Я же говорила, тебе здесь не рады. – Мэри начинает закрывать дверь.

– Постой, – говорю я, хватаясь за ручку. – Я насчет Роуз Голд. Мне кажется, у нее проблемы.