19) Фогт Леске Конрад фон Кунзек (1407–1410)

20) Фогт Диршау Матиас (Матвей) фон Беберн (1402–1410)

21) Гаузкомтур Кёнигсберга Ганнус фон Гейдек (? – 1410)

22) Гаузкомтур Эльбинга Ульрих фон Штоффельн (? – 1410)

23) Гаузкомтур Торна Иоганнес (Иоанн) фон Мерсе (? – 1410)

Были казнены в плену

1) Комтур Бранденбурга Марквард фон Зальцбах (1402–1410)

2) Фогт Самогитии Генрих Шёнбург, известный также как Шомберг и Шаумбург (1402–1410)

3) Компан (кумпан, компаньон, т. е. буквально «подмастерье», «товарищ», но в данном случае – адъютант, помощник) гохмейстера Юрге(н) Маршалк (1402–1410)

Уцелели в битве и после битвы

1) Великий госпитальер и комтур Эльбинга Вернер фон Теттинген (1404–1410)

2) Комтур Бальги граф Фридрих фон Цоллерн (1410–1412)

3) Комтур Данцига Иоганнес (Иоанн) фон Шёнфельд (1407–1410).

Однако битва при Танненберге еще не означала окончания Великой войны Польши и Литвы с орденом Приснодевы Марии.

Сокрушительный разгром армии Тевтонского ордена и его союзников при Танненберге произвел ошеломляющее впечатление на весь христианский мир. Известие о поражении «тевтонов» вызвало в прусском государстве ордена, Германии и всей Европе страх и ужас. Ему долго отказывались верить. Польский король Владислав II Ягелло и Великий князь Литовский Александр-Витовт в полной мере наслаждались своим неслыханным триумфом, о котором вряд ли могли даже мечтать. Казалось, ничто не мешало им не только ликвидировать Тевтонский орден, но и присоединить к своим владениям всю Пруссию.

Опьяненный неожиданным успехом, король Владислав приказал отыскать на поле битвы тело павшего в ней Верховного магистра «тевтонов» Ульриха фон Юнгингена. Тело было найдено и выставлено на всеобщее обозрение перед королевским шатром. Затем король, однако, передал его «тевтонскому» гарнизону орденского замка Остероде, откуда его 16 июля 1410 г. перевезли в столицу ордена – Мариенбург-на-Ногате. Там Ульрих фон Юнгинген, оплакиваемый своими собратьями по ордену, был 17 июля похоронен в часовне Святой Анны Мариенбургского замка. В Мариенбург были также доставлены для христианского погребения тела павших в битве при Танненберге соратников гохмейстера из числа «Великих повелителей» – Великого комтура Куно фон Лихтенштейна, маршала Фридриха фон Валленроде, ризничего Альбрехта фон Шварцбурга и тресслера Томаса фон Мергейма.

Мариенбург – крупнейшая кирпичная крепость Европы – представлял (и все еще представляет) собой возведенный на берегу реки Ногат (по-польски: Ногата), состоявший из трех частей замковый комплекс, выстроенный из красного кирпича. Комплекс состоял из форшлосса (т. е. Передового замка, или «Подзамка»), миттельшлосса (Среднего замка) и гохшлосса (Высокого, или Верхнего, замка). Построенный около 1300 г. Верхний замок, окруженный глубоким рвом и мощной стеной, имел четыре крыла (флигеля, от нем.: «флюгель», Fluegel, то есть «крыло»), окружавших со всех сторон замковый двор (нем.: бурггоф, Burghof). Там были расположены служебные и жилые помещения «гроссгебитигеров», орденский монастырь (в котором жили рыцари-монахи), зал собраний Капитула (Верховного совета ордена Девы Марии) и замковая церковь. Над зубцами стен гохшлосса (где также хранилась орденская казна) возвышалась колокольня, увенчанная остроконечным шпилем, видным издалека. Сообщение между Верхним замком и Средним замком (строительство которого завершилось к 1350 г.) обеспечивалось посредством подъемного моста. В трех флигелях Среднего замка располагались амбары, мастерские, складские помещения, гостевые помещения и оборонительные сооружения. Северный флигель Среднего замка, к которому снаружи примыкал дворец гохмейстера, соединялся (опять-таки посредством подъемного моста, перекинутого через глубокий ров с водой) с громадным Передовым замком (или «Подзамком»), в котором располагались помещения для слуг, конюшни, оружейные палаты и хозяйственные помещения. Весь замковый комплекс (форшлосс, миттельшлосс и гохшлосс – каждый из этих замков был полностью приспособлен к обороне – даже в случае захвата неприятелем двух других частей фортификационного комплекса) был окружен еще одной, наружной, стеной с башнями, рвом с водой и подъемными мостами.

В башнях и стенах были проделаны многочисленные бойницы. Обычно к ним было приставлено по два стрелка (как правило, арбалетчика), чтобы во врага из каждой бойницы как можно чаще летели «болты» (или стрелы). Пока один арбалетчик стрелял, другой заряжал свою «ручную баллисту». На вооружении гарнизона имелись также луки и ручные бомбарды («фистулы» или, по-немецки, «гандбюксы», Handbuechsen). Среди орденских стрелков из арбалетов и ручных бомбард были и «братья-рыцари» (в отличие от светских рыцарей отнюдь не считавшие эти виды оружия «недостойными дворянина»).

Находившийся под впечатлением своего величайшего триумфа, король Владислав Ягелло дал войскам два дня на отдых, грабеж, погребение павших и на сбор многочисленных отрядов, отделившихся от войска после победы в поисках поживы. Опьянены победой были не только малодисциплинированные воины Витовта – литовцы и татары, но, в немалой степени, и отличавшиеся более высокой дисциплиной поляки и чехи из войска Ягелло.

Разделившись на множество мелких отрядов, они рассеялись по округе, нещадно грабя окрестные поселения и уходя все дальше от лагеря союзного войска. А поживиться им в орденской Пруссии было чем. Вопреки утверждениям Генрика Сенкевича в его романе «Крестоносцы», подданные Тевтонского ордена отнюдь не вынуждены были питаться вместо печеного хлеба немолотой рожью (поскольку якобы не могли себе позволить молоть зерно на орденских мельницах, а молоть его дома на ручных мельницах им-де строго запрещалось). В действительности дело обстояло «с точностью до наоборот» – съестных припасов в брошенных домах и «сховах» прусских крестьян (несмотря на «жесточайшую эксплуатацию» их «проклятыми крыжаками»!) польско-литовскими «экспроприаторами» было найдено столько, что они, обжираясь ими денно и нощно и неумеренно запивая даровую жратву даровыми же пивом, вином, медовухой, разного рода настойками и наливками, вскоре стали жестоко страдать «поносной болезнью» (особенно менее привычные к жирной пище литовцы, если верить Яну Длугошу).

Уровень жизни в Пруссии уже тогда был значительно выше, чем в Польше и Литве (не говоря уже о том общеизвестном факте, что благосостояние населения церковных земель вообще превышало в эпоху Средневековье благосостояние подданных светских владык). Это в немалой степени объяснялось образцовой орденской системой управления, о которой могли только мечтать соседние светские государства[28]. Именно высокий уровень благосостояния якобы подвергавшегося «жесточайшему национальному угнетению и нещадной экономической эксплуатации» населения прусского государства Тевтонского ордена привлекало к себе алчные взоры литовских и польских грабителей. Витовт со своими воеводами был всецело занят сбором своих ратей – как разбежавшихся под натиском «тевтонов» в начальной фазе Танненбергской битвы (многие из них, по уверению Длугоша, бежали без оглядки «до самой Литвы»!), так и увлекшихся грабежом после ее окончания. Польскому полководцу Зындраму из Машковиц удалось собрать свои войска гораздо быстрее, чем литовскому князю. Теоретически поляки могли совершить быстрый бросок на Мариенбург хотя бы силами наиболее подвижной части своей армии. Однако польский король, не сомневавшийся в окончательной победе над орденом Девы Марии, решил не начинать наступления на Мариенбург до сбора всей армии. Только 17 июля войско победителей двинулось на север. Отныне главной целью похода стал захват Мариенбурга – Главного дома (Гауптгауза, то есть столицы) Тевтонского ордена.