Главным орденским знаменем, украшенным образом Пречистой Девы Марии с Богомладенцем Иисусом на руках и гербом «тевтонского» братства, победителям, как уже говорилось выше, завладеть не удалось…

Король Владислав II Ягелло повелел отправить баннер епископа Помезании, украшенный изображением евангелиста Иоанна (в образе орла), как символ одержанной победы, в Краковский королевский замок. Прочие хоругви он приказал водрузить вокруг своей походной часовни, а впоследствии – также доставить их в свою столицу Краков на вечное хранение в часовне Святого Станислава, небесного патрона Польши.

Великий князь Литовский Александр-Витовт был против, ибо хотел получить часть трофейных знамен в знак признания своего решающего вклада в общую победу над орденом. Окончательное решение судьбы трофейных орденских хоругвей и места их хранения в будущем было отложено на неопределенный срок. Согласно предварительной договоренности, их решили выставить на всеобщее обозрение во всех крупных городах польско-литовской унии.

Весной и летом 1411 г. Ягелло и Витовт совместно объехали свою союзную державу, повсюду демонстрируя трофейные баннеры. 25 ноября 1411 г. прусские баннеры (или, по-латыни, бандеры, banderia) украсили собой стены часовни Святого Станислава – храма королевского замка Вавель в Кракове. Там они провисели по крайней мере до 1603 г., что засвидетельствовано многочисленными очевидцами. Вероятнее всего, трофейные знамена были похищены в 1655 г. солдатами шведского короля, взявшими и разграбившими Краков в ходе одной из польско-шведских войн (описанной в романе Генрика Сенкевича «Потоп»).

Впоследствии поляки, однако, изготовили копии пропавших орденских хоругвей и хранили их в Кракове. В 1939 г., после разгрома Польши гитлеровской Германией и сталинским СССР, нацистские власти распорядились торжественно перенести 16 уцелевших копий «прусских бандер» из Кракова в Мариенбург. В честь этого события было даже произведено спецгашение почтовых конвертов. Штемпель представлял собой изображение тевтонского рыцаря в сфероконическом шлеме с бармицей на фоне щита с орденским крестом и надписи «Возврат хоругвей Тевтонского рыцарского ордена» (хотя в Средние века орден Девы Марии «рыцарским» официально не назывался; это прилагательное было добавлено к названию ордена только в эпоху Габсбургов). В 1945 г. копии орденских знамен исчезли теперь уже из Мариенбургского замка. Пришлось полякам изготовить очередные копии, с тех пор хранящиеся в краковском Вавеле.

Еще при жизни Яна Длугоша польский хронист заказал художнику Станиславу Дуринку каталог захваченных поляками под Танненбергом (и в некоторых последующих битвах с войсками ордена Девы Марии) знамен, изображенных Дуринком в цвете. Этот каталог, под названием «Прусские хоругви» (Banderia Prutenorum), сохранился до наших дней. Следует заметить, что цветные изображения некоторых прусских баннеров, содержащиеся в нем, не соответствуют их словесному описанию Длугошем в «Истории Польши». В число торжественно демонстрируемых победителями трофеев входили также длинные бороды павших «братьев» Тевтонского ордена (которые они были обязаны носить по уставу), срезанные с подбородков убитых вместе с кожей и нижней губой.

Мимо польского короля было проведено несколько тысяч пленных (по Длугошу, в плен было взято 40 000 воинов, «гостей», союзников и наемников ордена, что, конечно, является непомерным преувеличением).

Согласно Длугошу, король Польши предварительно велел разделить пленников на отряды по признаку происхождения: отдельно – членов Тевтонского ордена (рыцарей-монахов и воинов-монахов), отдельно – светских кульмских рыцарей, отдельно – светских прусских рыцарей, отдельно – ополченцев прусских городов, отдельно – крестоносцев из германских земель (австрийцев, баварцев, вестфальцев, мейссенцев, рейнландцев, швабов, тюрингенцев, саксонцев, фризов, франконцев, швейцарцев), отдельно – славянских союзников ордена Девы Марии – чехов и силезцев (их было больше всего), сорбов-лужичан (сражавшихся и на той, и на другой стороне), щецинцев, поморян (померанцев), кашубов и т. д.

Большинство пленников – разумеется, простых, незнатных рыцарей и воинов, за которых нельзя было получить большого выкупа, отпустили на свободу, после принесения ими торжественной клятвы добровольно вернуться в плен в день Пресвятой Богородицы и Приснодевы Марии (11 ноября), если война с Тевтонским орденом к тому времени еще не закончится.

Сие благодеяние Ягелло было продиктовано не только его безмерным христианским милосердием и благочестием неофита, но и трезвым политическим расчетом. Ведь отпущенные на свободу пленники непременно разнесли бы повсюду весть о поражении ордена Девы Марии. Польские князья Казимир Шецинский и Конрад Олесницкий (захваченный в плен, если верить Сенкевичу, самим Яном Жижкой из Троцнова – хотя Длугош ничего не сообщает об этом подвиге будущего предводителя гуситов-таборитов!), силезский князь Януш Зембицкий, предводитель рыцарей – «военных гостей» ордена – венгр Дьёрдь (Георг) Керцдорф, предводители наемников Кристоф (Христофор) фон Герсдорф, Николаус (Никкель) фон Коттвиц и чех Вацлав Дунин (Венцель фон Дона), другие знатные рыцари и немногочисленные пленные орденские братья отпущены на свободу не были. Они остались в плену в ожидании внесения за них немалого выкупа.

Только за освобождение своих польских союзников – князей Казимира Щецинского и Конрада Олесницкого – Тевтонскому ордену пришлось заплатить победителям выкуп в размере 3 000 000 имперских марок золотом, в ценах 30-х гг. ХХ в. (в сегодняшних ценах сумма выкупа выглядела бы еще более впечатляющей). Три взятых в плен «брата-рыцаря» ордена Девы Марии были казнены победителями. Один из казненных – комтур Бранденбурга Марквард фон Зальцбах (эксперт ордена по литовским вопросам) и бывший близкий друг Великого князя Литовского Витовта – в период военно-политического союза последнего с орденом Девы Марии) принял участие в последней атаке Верховного магистра Ульриха фон Юнгингена, был ранен в схватке и найден без сознания на поле боя польским рыцарем Иоанном (Яном) Длугошем (отцом и тезкой неоднократно упоминавшегося и цитировавшегося нами польского хрониста). Приведенный к Витовту, Марквард заявил тому, что Великий князь заплатил Тевтонскому ордену за оказанные благодеяния черной неблагодарностью и изменой. За эти дерзкие слова он заплатил головой. По приказу Витовта татары увели безоружного пленного комтура в поле спелой ржи и обезглавили без долгих разговоров. Согласно Яну Длугошу (младшему), Марквард заслужил свою тяжкую участь своими невыносимыми высокомерием и дерзостью.

Нобелевский лауреат Генрик Сенкевич намекает в «Крестоносцах», что Марквард поплатился за то, что был якобы причастен к отравлению (или удушению) «щенков» (детей) Витовта (не уточняя, где и когда было совершено столь тяжкое преступление), хотя на тех же самых страницах своего средневекового триллера обвиняет в этом злодеянии другого комтура ордена Девы Марии – Шомберга (у Длугоша – Шумберга), также казненного по приказу Витовта после битвы при Танненберге (он якобы на пару с Марквардом фон Зальцбахом когда-то позволил себе не слишком одобрительно отозваться о нравственности матушки Витовта, что злопамятный Великий князь Литовский якобы теперь ему и припомнил)…