— Не стоит так уж сильно переживать, мисс Мерсер, — успокоил он меня, покачав головой. — Все обошлось, к тому же, вас наверняка что-то сильно расстроило и обеспокоило, раз вы неслись вперед, не разбирая дороги. Быть может, вам требуется помощь?

О нет, помощь мне определенно не требовалась, в особенности помощь полиции. Я поспешно разгладила подол платья, пытаясь вернуть себе хотя бы иллюзию прежней чинности.

— Нет-нет, все в порядке, инспектор, — наверное, излишне поспешно заверила я Хилла. — Я просто вспомнила, что пообещала помочь миссис Мидуэл в одном деле. Чрезвычайно срочном деле.

Инспектор усмехнулся в ответ на мой почти испуганный лепет.

— Вы невероятно занятая особа, мисс Мерсер. И весьма компетентны, что признают все без исключения. Так почему вдруг вы отказались от места, которое нашел для вас капитан Дарем? Кажется, оно принесло бы вам столько преимуществ и возможностей, — внезапно перевел тему в совершенно неожиданное для меня русло инспектор.

Он, в конце концов, расследует в Сеннене два убийства и одно покушение на убийство. Какое этому человеку дело до моих решений относительно места работы?

— При всем уважении, сэр, не понимаю, с чего вам вдруг понадобилось это знать, — ответила я, даже не пытаясь скрывать недоумения, которое мной овладело.

Инспектор Хилл многозначительно и не слишком добро усмехнулся, словно считал, что я и без того должна обо всем догадаться. Вот только я не настолько умна и прозорлива, как вообразил себе этот полицейский.

— Ну как же, мисс… Мерсер, — протянул явно чертовски довольный собой мужчина, хитро сощурившись. — Я расследую цепь преступлений, произошедших в вашей деревне. А когда ищешь преступника, любая мелочь может оказаться важна.

На какой-то момент дар речи у меня пропал напрочь.

— Но причем тут я? — осведомилась я как можно сдержанней, когда язык снова начал слушаться. — Я-то уж точно не убийца. Да у меня даже алиби имеется!

Когда служишь пожилой леди, ведешь ее дом, как-то так выходит, что чрезвычайно мало времени проводишь наедине с собой. Каждый раз, когда в Сеннене происходила трагедия, меня кто-то видел.

— Но вы вполне можете быть с убийцей связаны, — не спешил оставлять меня в покое инспектор Хилл. Его взгляд как будто сдирал кожу. — Меня интересуют странности, мисс Мерсер, а вы чрезвычайно странная особа, с какой стороны ни посмотри. Трагедия в прошлом. Попытка укрыться от мира здесь, в глуши. Отказ решить свои проблемы замужеством с вполне подходящим мужчиной. Чего ради вы так поступаете?

И что же, теперь я попала в центр полицейского расследования? С какой радости? Ведь никого благоразумней, незаметней и законопослушней меня нет в этой деревне! И почему вдруг инспектора Хилла заинтересовало мое прошлое?

— А чего ради вы меня об этом расспрашиваете, сэр? — с вполне закономерной опаской спросила я. — Какое все это имеет отношение к убийствам?

Лицо мужчины выражало насмешку, жалость, быть может, что-то еще помимо этих чувств.

— Может, и никакого, мисс Мерсер. Может, и никакого… — протянул он с откровенной издевкой. — Вот только есть у меня подозрение, — а мои подозрения имеют свойство оправдываться, — вы увязли в этой истории куда глубже, чем сами можете представить. Вы просто не рассказываете всего. К примеру, не рассказываете правды о том, кто вас напугал на маскараде. Вы ведь считаете, что он не слишком походит на человека, не так ли?

Какое-то моровое поветрие. Все поголовно начали верить в нечистую силу, махнув рукой на образование и воспитание. И я тоже стала жертвой этого суеверия. Нельзя было иметь дело с шутом и не поверить в потустороннее.

— Уж не хотите ли вы мне сказать, что настолько суеверны?

Инспектор Хилл безразлично пожал плечами.

— Почему бы и нет. Как он говорил о себе? Он ведь в любом случае как-то себя называл, этот ваш незнакомец с маскарада.

В голосе моего собеседника было столько силы и властности, что сопротивляться оказалось невозможно.

— Шут, — выдохнула я.

Инспектор хлопнул себя ладонью по лбу и простонал:

— Ну вот же черт.

Походило на то, что Хиллу потребовалось одно только слово, чтобы многое понять. Он выглядел испуганным, пораженным и смущенным одновременно. Безумный коктейль из эмоций, которые полицейский даже не попытался скрыть от меня.

Я же осознала только, что инспектор откуда-то знает того, кто с таким упорством повадился досаждать мне. И почему-то это знание повергло полицейского в подлинное смятение. Мужчина передо мной как будто съежился.

— Вы знаете, кто это, верно? — спросила я напрямик. Устала уже ходить вокруг да около, хотелось быть хоть в чем-то уверенной.

Инспектор Хилл пожал плечами и тяжело вздохнул.

— Иметь дело не доводилось, но кто это — действительно знаю, пожалуй, даже слишком хорошо. Что бы он вам ни предлагал, мисс Мерсер, не вздумайте соглашаться, даже если кажется, будто сделка принесет большую выгоду. Вы, надеюсь, не заключали с шутом соглашений?

Я решительно мотнула головой, давая понять, что не купилась на посулы странного незнакомца.

— Вот и умница, — словно бы с облегчением выдохнул инспектор Хилл. — Он обманет, даже если кажется, что обмануть невозможно.

Советы инспектора пришлись к месту, однако я хотела добиться от мужчины главного — имени того, кто пугал меня.

— Кто такой шут? — в лоб задала я вопрос, стараясь принять самый решительный вид.

Полицейский замялся и отвел взгляд, явно желая как-то увильнуть от неудобного вопроса, вот только возможности сбежать от меня пока не представлялось.

— Зачем вам это знать, мисс Мерсер? — почти жалобно спросил он. — Поверьте, это знание вам никак не поможет. И вообще, справиться с шутом вам не по силам. Если он снова появится рядом с вами — просто бегите.

О своих скромных силах я и так была достаточно осведомлена. Меня воспитывали для того, чтобы вести дом, воспитывать детей и создавать комфорт для мужа. Я не умела бороться со злом, да и сил для таких битв у меня не имелось. Но это не значит, что я не желала знать, кто именно мой противник.

— Вероятно, вы правы. Но я просто хочу знать, с кем мне довелось столкнуться. Думаю, право на это у меня есть.

И снова инспектор молчал, то ли подбирая подходящие слова, то ли пытаясь найти способ как уйти от неудобного вопроса. Стало совершенно ясно, что правда для инспектора Хилла в каком-то смысле была на порядок страшней и опасней самой откровенной лжи.

От этого любопытство разгорелось во мне во сто крат сильней.

— Неужели все-таки… фэйри? — озвучила я ту самую теорию, которая заставляла меня отчаянно смущаться от бредовости произнесенного. Но именно сейчас этот бред начал внезапно походить на правду.