– Я думал, огры просто отказывались уходить, – пожал плечами Фитц. – И выгнать их можно было только войной.

– Так и есть, – согласилась Делла. – А они предложили гномам укрыться в Забытых городах – и вовсе не потому, что подозревали об их умениях. Я слышала рассказы старых Вакеров о том, как они поразились способности гномов возделывать землю, да и с остальными работами гномы вызвались помочь сами. И все же Совет заставил троллей вернуть дворфам захваченные шахты – но в том случае тролли нуждались в наших лекарствах.

– Именно, – подтвердил Декс. – А с этими дракостомами все наоборот. Совет хочет их заполучить – или очень их боится, и благодаря этому у огров перед нами преимущество.

– Но что это? – спросила Биана. – Почему Совет позволяет собой помыкать?

В голове Софи всплыл вопрос, который не хотелось задавать, даже несмотря на натянутые отношения с Советом.

– Может, это как-то связано с чумой? – прошептала она.

– Я тоже так подумал, – сказал Декс, – но свиток о-о-о-о-о-о-очень старый. Если дракостомы всегда были у огров, с чего бы они решили внезапно применить их против Диколесья?

Софи не знала, как на это ответить.

Неужели попытка прочитать мысли короля Димитара обернулась настолько серьезными последствиями?

– Больше ты ничего не нашел? – спросила она.

– Пока нет. Но информации очень много. – Декс нажал на пирамиду, отключая ее. – Я постараюсь побыстрее, но пока приходится читать все подряд. Я хочу кое-что подправить и добавить поиск по ключевым словам.

– Пожалуйста, будь осторожен, – попросила Делла. – Поразительно, что ты так быстро добился успеха, но это тебя не волнует? Я не хочу тебя оскорбить – ты явно гениальный технопат, но тебе не кажется, что все слишком легко?

Декс перевернул пирамиду и продемонстрировал туго скрученный провод.

– Не волнуйтесь. Он издает сигнал, который стирает за мной следы. Никто не узнает, что я влез в архив.

– Если только ты не упустил какой-нибудь протокол безопасности, – возразила Делла. – Давайте не будем недооценивать Совет. Если эти дракостомы настолько важны, они будут защищать сведения о них изо всех сил.

– Делла права, – кивнула Софи. – И нам нельзя рассказывать о них всем подряд – особенно Калле.

Если дракостомы окажутся связаны с чумой, то это не просто докажет вмешательство огров. Это докажет, что Совет знал об опасности, но решил не предупреждать гномов.

Следующие несколько дней прошли тихо – слишком тихо.

Дворф, следящий за Мерровыми болотами, докладывал об отсутствии изменений; ничего нового не принесли и Сиор с Люром и Митей, которые вернулись к Коллективу рассказать о поисках матери Кифа. Сам Киф не выходил из комнаты, копаясь в собственных воспоминаниях, и пока не обнаружил ничего стоящего. Даже Декс не продвинулся в улучшении нового устройства. Он назвал его ветвителем, потому что с каждой новой веточкой, торчащей из него, устройство становилось мощнее. Правда, быстрее просматривать свитки все равно не получалось.

Мистер Форкл явно ощущал охватившее всех уныние, потому что беспрестанно напоминал сосредоточиться на тренировках. Коллектив все еще планировал спасти Прентиса.

Большую часть времени Софи проводила с Фитцем, работая над взаимодоверием, и упражнения действительно помогали. К концу недели Фитц научился передавать Софи свои мысли, даже когда Калла уводила ее глубоко в лес. А Софи, даже работая в одиночку, ощущала, что ей стало легче сосредотачиваться. Теперь она связывалась с Силвени практически не напрягаясь, а мысли аликорна были настолько четкими, что Софи зачастую приходилось напоминать себе, что она все еще сидит в доме на дереве.

Биана тоже делала успехи. Она научилась исчезать на столь длительные промежутки времени, что Софи забывала о ее присутствии. Но ни Биана, ни Делла не смогли скрыться от Каллы. Та говорила, что их выдают «проблески жизни», собирающиеся на коже наподобие пыльцы. Но они не чувствовали никаких проблесков и не понимали, как от них избавиться. Но Биана не собиралась сдаваться и придумывала все более и более безумные планы, большинство из которых не приносили ничего, кроме головной боли.

Когда они не развивали свои таланты, то по настоянию Деллы учились самозащите, потому что такой вид насилия эльфийский разум выдерживал. Движения не сильно отличались от человеческих боевых искусств. И, разумеется, неуклюжее тело Софи отказывалось подчиняться, а вот Фитц, Биана и Декс преуспевали.

Софи быстро надоела собственная беспомощность – а еще больше надоело видеть Кифа, только когда он угрюмо выползал поесть, так что пока Фитц, Декс и Биана практиковались над каким-то ударом в шпагате, от одного вида которого у Софи болело все тело, она ускользнула и пошла колотить в дверь спальни Кифа.

– Я не уйду, пока ты со мной не поговоришь! – сердито крикнула она.

Когда Киф наконец-то сдался, Софи пригнулась и проскользнула в комнату.

– О… ух ты, – прошептала она, пятясь, чтобы осмотреться получше.

Три стены от пола до потолка были покрыты исписанными бумажками, как в логове какого-нибудь серийного убийцы. Пол, стол и кровать тоже были усыпаны заметками.

– Так… ты был занят, – осторожно произнесла Софи. – Ты вспомнил это все благодаря фатомлетам?

Киф пнул смятую в ком бумажку, и она закатилась под кровать.

– Они дали начальный толчок. А дальше я сам.

Софи подошла к густо покрытой записками стене и сощурилась, пытаясь разобрать его почерк.

Киф пнул еще один ком и пробормотал что-то про Фестиваль Небожителей.

– У меня много воспоминаний, сама знаешь. Фотографическая память.

Софи кивнула и повернулась к угловой стене, где были расписаны недавние воспоминания.

Софи скользнула пальцами по последней записке.

– Помочь тебе?

– Как ты поможешь? Воспоминания-то мои, и, к счастью для тебя, ты не росла в моем доме.

– Я телепат, – напомнила она. – Я могу просмотреть твои воспоминания и спроецировать их в дневник памяти. Разве не лучше видеть их полностью, а не только на бумаге?

Киф провел рукой по волосам.

– Не знаю.

Софи подняла бумажку с надписью: «Она вообще меня любила?».