Поэтому по прошествии некоторого времени о старом режиме стало можно говорить более или менее спокойно, без особого политического надрыва. Можно было отделить власть от народа. Подчеркнуть, что великая русская культура (а также культуры нерусских народов империи) развивались не благодаря самодержавию, а вопреки ему. Что в культуре, да и во всей российской жизни существовало мощное сопротивление царизму. Здоровые силы прогресса против гнилой реакции. Наконец, можно было вернуться к некоторым общенародным, так сказать, идеалам. А также вернуть в национальный иконостас некоторые ранее отвергнутые портреты. Со временем. Примерно через четверть века.

Сейчас, к сожалению, дело обстоит иначе.

Весь бывший советский народ приспособился жить в новом демократическом государстве. Некоторые вообще очень здорово наловчились. Не говоря уже о людях третьего послевоенного поколения, которые советской власти вообще не нюхали.

Но современное российское государство российскому народу не нравится. Не об оппозиции речь (либеральной, коммунистической или любой другой). Речь о лояльных гражданах, которые составляют подавляющее большинство народа. Бедные и богатые, ловкие и наивные, старые и молодые, умные и не очень — все они в глубине души полагают, что Россия — это всего лишь ступень, этап, стадия в истории советского государства. Либо же думают, что все происшедшее — это дурной сон, морок, который скоро рассеется.

Конечно, население инертно. Нужна твердая позиция власти. Но, увы, такой позиции нет. Правопреемство РФ в отношении СССР обозначало лишь место в Совете Безопасности и монополию на советское ядерное оружие. К сожалению, народ это понял более широко, а власть промолчала. И более того. Лидер коммунистической Советской России высказался о событиях 1917 года так: «На крутом повороте истории залитая кровью и грязью телега империи Романовых опрокинулась!» (цитирую по памяти). Лидер демократической Российской Федерации назвал события 1991 года «крупнейшей геополитической катастрофой». Хорошее дело катастрофой не назовут, и люди это прекрасно уловили и до сих пор пребывают в состоянии исторического безвременья.

Потому что история — это не преемственность, а разрывы. Точное обозначение границ. Вот тут — прошлое. А вот это — настоящее.

А если сплошная преемственность — то получается этот кошмар с засекречиванием данных о войне. Мне не хватает воображения постичь, почему данные о многих операциях Великой Отечественной до сих пор засекречены. Особенно это касается решений, принимаемых на уровне фронтов, а тем более Ставки Верховного Главнокомандования. То есть чем ближе к высшей власти, тем секретнее. Хотя прошло 65 лет. Три послевоенных поколения сменилось, вот четвертое попискивает из колясок. Давно умерли тогдашние министры, маршалы и генералы, и их дети тоже, и даже внуки лиц, принимавших решения в те годы, уже одной ногой приветствуют будущее. А ответ на вопрос, что именно и по чьему приказу произошло подо Ржевом или у Зайцевой Горы, до сих пор страшная государственная тайна. Какого государства, спрашивается? СССР рассыпался двадцать лет назад, этого государства больше нет, нет больше ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета, Госплана и всех прочих институций советской власти. Мы живем, еще раз повторяю, в другом государстве. Точно так же в другом государстве, по сравнению с империей Романовых, жили советские люди. Я не верю, что нынешняя власть видит в советском государстве источник собственной легитимности. На деле все обстоит ровно наоборот: источник легитимности нынешней власти — это митинги за отмену 6-й статьи и оборона Белого дома от путчистов. Не могу понять причин этой верности советским тайнам.

Всякие гостайны по поводу бывшего государства — опасная нелепица.

Опасная — хотя бы потому, что в атмосфере глухой секретности возможны и даже правомерны любые, самые ужасающие и безумные домыслы и фантазии. Потому что они родятся в ответ на ужасающее и безумное упорство лиц, не дающих развязать узелки на «особых папках». Кстати, советская власть легко и широко раскрывала тайны царизма — от дипломатической переписки до перечня агентов охранки. Тем самым она еще раз подчеркивала свое отличие от прежней власти. Формировала новую идентичность.

Вот тут самое главное. В основе социальной структуры лежит система родства. В основе системы родства — различия полов и поколений: как бы горизонталь и вертикаль общества. Мужчины и женщины, старики, взрослые, молодежь и дети. Сочетание этих параметров составляет базовую идентичность: «я» в пространстве и «я» во времени.

Фактический отказ признать СССР и РФ разными государствами, отказ признать историческую благотворность 1991 года, тоска по советской жизни — это, по сути, отказ от времени. Это не верность истории, а ненависть к ней. Отказ повзрослеть в истории. Вот это опаснее всего.

Война окончена? Полно вам! Забудьте о мире! Война только начинается. Война за полную и достоверную информацию о Великой Отечественной войне. За право граждан знать все о своих дедах и прадедах, об их судьбе, об их боевом пути, от призывного пункта до братской могилы, день за днем, час за часом. За право знать, кто, когда и почему подписывал приказы, в результате которых мой предок сгинул в котле, попал в плен, умер от ран или погиб смертью храбрых на глазах своих товарищей.

Массивы уже опубликованной информации неподъемны и неохватны, не говоря о том, что будет — я уверен! — рассекречено в обозримом будущем. Постоянное увеличение количества источников при традиционных способах исследования ставит под вопрос достоверность любого обнаруженного факта: на каждый аргумент/документ нетрудно откопать нечто прямо противоположное. Пусть помогут современные информационные технологии. Нужны усилия компьютерщиков, нужны новые поисковые программы, мощнейшие базы данных, которые позволят проследить каждую отдельную судьбу в контексте судьбы взвода, роты, батальона, полка, дивизии, армии, фронта. В контексте всего народа.

Но это будет война долгая и нелегкая. Тем более что сначала предстоит бой за 1991 год, за его историческую рубежность. За то, чтоб назвать прошлое — прошлым. Понимать его, не опасаясь подробностей. Уважать все лучшее в нем — с чистым сердцем, не пачкая прошлое политической конъюнктурой. Война за собственную историю — это война за правое дело. Поэтому победа будет за нами. Но не скоро. Забудьте о цветах и воздушных шариках. Ищите. Читайте. Думайте.

Александр Ульянов, Петр Шевырев, Василий Осипанов, Василий Генералов и Пахомий Андреюшкин в марте 1887 года были арестованы, в апреле приговорены к смертной казни и в мае повешены за подготовку покушения на императора Александра III.

Их организация называлась «Террористическая фракция Народной Воли». Чего они хотели? С одной стороны, социальной справедливости и демократии. С другой стороны — дезорганизовать правительство и переполошить общество. То есть справедливости и демократии они хотели добиться путем устройства хаоса и смуты, в результате чего сам собою воцарится новый, справедливый порядок. Все террористы XIX века мыслили так или примерно так. Примешивалась и личная месть. Вернее, месть отдельным лицам. За что? За неуважение к личности, не обязательно к своей. За неуважение к личности разночинца.