– Хорошо не сказал – «животное», – вздохнула Алла Власовна и налила себе полнехонькую рюмку.

Сидели долго. Уже когда с криком перерешали все проблемы, успокоились, стали рассказывать про своих домашних, вспоминать, как чудят их детки, а после и вовсе, решив, по традиции, что покойный страшно обожал народный фольклор, – слаженно затянули: «Ой, то не ветер ветку клонит». Песня сложилась и вдохновила исполнителей на целый концерт. С каждым разом песни становились все забористее, веселее и громче. И пусть не всегда попадали в такт и тон, и пусть сосед справа только блажил, без слуха и голоса, всем жутко понравилось.

Расходились поздно ночью. А куда торопиться? Да и дойти здесь всем было только шага два. И лишь Аллочке предстоял долгий путь домой. Конечно, надо было бы отправляться с Гутей. Но та куда-то как провалилась, как вышла с этим Евгением Леонидовичем, так больше и не появилась.

Аллочка даже звонила ей на мобильник, но сестра только скупо отзывалась:

– Да здесь я, во дворе, на детской площадке. Там так душно, прямо всю грудь сперло.

А потом и вовсе бросала трубку. Можно было привлечь шофера Вадика, но тот тоже испарился, выкушав несколько рюмочек водки и увильнув за красавицей-посудницей.

– И куда я теперь? – растерянно спрашивала саму себя Аллочка.

– Алл Власна, – неожиданно возник перед ней Абрикосов, державшийся на ногах с большим трудом. – Я… пызволь-те… вас выпрводить! Нам ищо… следут… обсс…дить нектрые выпроссы… экс…кримента!

– А не пошел бы ты! – отмахнулась Аллочка и выскочила за двери.

Уже в подъезде она набрала номер сестрицы и закричала в трубку:

– Ну Гутя же! Ты когда домой собираешься? Я тут уже одна осталась! Сейчас вот поеду домой в одиночестве, и пусть меня кто-нибудь грохнет!

– Аллочка, что ты кричишь, как потерпевшая? Я уже давным-давно жду тебя на улице. В беседке. Выходи!

Аллочка облегченно вздохнула. Слава богу, этот тяжелый день закончился, еще бы уговорить Гутю доехать до дома на такси, а не переться пешком, а то с Гути станется, бывают у нее приступы незадушенной романтики – хочется иногда грязь сапогами помесить.

Аллочка поторопилась вниз и заметила, как из двери вынырнула всклоченная голова господина Абрикосова:

– Аллочка! – пытался остановить ее психолог. – Надежда моя! Ты мне нужна! Не покидай меня!

– Ты сначала разберись, кто тебе нужен – Аллочка или Надежда, – буркнула Аллочка, дергая на себя дверь.

Она даже не почувствовала боли – просто железным капканом перехватило горло, и вмиг стало трудно дышать, тяжело, и вообще… вообще невозможно. И вот тогда она рванулась, с силой ударившись о стену спиной, потому что знала – там, за ее спиной, ее смерть! И она не отпустит, если сдаться…

Капкан ослаб, но теперь в голове что-то ухнуло, и словно лопнул огненный шар – так стало горячо. А потом она и вовсе ничего не помнила, не ощущала. А только чувствовала, как ее хлещут по щекам. Да больно так хлещут! И долго… Вообще, что ли, из нее мопса хотят сделать?

– Аллочка… ну, слава богу, вроде очнулась, – медленно доходил до нее чей-то голос.

Она открыла глаза… темно и холодно. Где это она? Свет луны… Да она на улице валяется, что ли? А пол бетонный, не земля.

– Евгений Леонидович, давайте «Скорую» вызовем.

Вот уж обрадовали! «Скорую»! Это сейчас одних только уколов… и куда! В самое пикантное место! Да еще и при Евгении Леонидовиче? А он ей показался таким приятным…

– Н-не… н-надо… – просипела Аллочка и попыталась сесть.

– Аллочка! Ты как? – на четвереньках ползала перед ней Гутя, потому что сама Алла Власовна все еще лежала на полу. Да, она лежала на полу маленького тамбура – между двумя подъездными дверями. А рядом с Аллочкой, так же, на корточках, сидел незнакомый мужчина.

– Ты лучше скажи, почему меня здесь бросили? – обиженно пробурчала Алла Власовна. – Прямо как тряпку какую-то! Молодой человек, подайте даме руку.

– Вот и нам бы хотелось узнать, кто же тебя ТАК бросил? – заиграла желваками Гутя.

– А это не ты, случайно? – подозрительно покосилась на сестру Аллочка.

Гутя тяжко вздохнула и поднялась с колен.

– Алла, тебя… тебя сильно приложили по голове.

– А еще до этого меня сильно придушили удавкой.

– Удавкой?! – вытаращилась Гутя. – Да если бы не твоя дурацкая шапка… Последствия могли бы быть гораздо печальнее. И уж, конечно, это не я!

– А не вы, молодой человек? – обратилась Аллочка к мужчине.

– Не я, – честно мотнул головой тот и представился заново: – Меня зовут Евгением Леонидовичем. Мы с вами уже знакомились.

– Ну, сейчас у меня и начнется Санта-Барбара: здесь помню – здесь забыла, – вздохнула Аллочка, осторожно поднимаясь. Евгений Леонидович терпеливо страховал каждое ее движение.

– Нам надо вызвать такси, – суетилась Гутя. – Аллочка, а «Скорую» точно не надо?

– А Фомка у нас зачем? Столько лет зря кормим. Не надо, я сама, вот, Евгений Леонидович мне поможет.

Они дотащились до главной дороги, и им удалось даже достаточно быстро поймать частника.

– Пьяная, что ль? – мотнул водитель головой на Аллочку.

– Да и не говори, – махнул рукой Евгений Леонидович. – Хоть из дома не выпускай! Как выйдет, так сразу – в дрова! Сегодня с сестрицей надралась.

Гутя, заслышав «легенду», тут же глупо захихикала и принялась молоть всякую чушь.

Водитель Евгению Леонидовичу определенно сочувствовал:

– Дык взял бы ремень и ка-а-ак треснул! Чтоб знала!

– Опять треснул? – испуганно дернулась Аллочка. – А давайте меня вообще убьем на фиг! Как утку. Ну, вообще! Сходила на поминки, называется.

Евгений Леонидович помог Гуте дотащить Аллочку до квартиры (честно говоря, она и сама могла великолепно добраться, но так приятно было висеть на мощном плече нового знакомого!), подождал, когда откроется дверь, и откланялся.

– Спасибо вам, – проговорила Гутя, отдирая сестрицу от локтя Евгения Леонидовича.

– Не стоит, – отмахнулся тот.

– Да уж, – бубнила Аллочка. – Наговорил про меня всяких гадостей. Какая я вам пьяная? Я сегодня только водку пила, а к пиву и не прикасалась даже!

– Ну как ты не понимаешь, Алла, это он в целях конспирации, правда же, Евгений Леонидович?

– Да-да, я сразу сообразил, что вы поймете. Гутя, я вам позвоню.

Пока испуганный Фома затаскивал тетушку в дом, Гутя все стояла и смотрела на лестничный пролет, где только что исчез Евгений.

– Мама, что это с ней? – спросила Варька.

– С ней? С ней что-то непонятное, – насупилась Гутя. – Но это я сама…