— Пока нет.

Холден приказал «Росинанту» помечать как враждебный каждый корабль, направивший на них прицельный лазер, и с облегчением вздохнул, когда система повиновалась. «Бегемот» на экране окрасился в красный цвет. Подумав, Холден попросил корабль выделить разными цветами земной и марсианский флоты. Бой с одним кораблем означал бы для них бой со всеми его союзниками.

Их было слишком много. «Роси» зажало между двухкилометровым символом мании величия Пояса и остатками марсианского флота. А за марсианами маячило Кольцо.

— Ладно, — проговорил Холден, отчаянно соображая, что теперь делать. Хуже места, чтобы спрятаться, во всей Солнечной системе не сыскалось бы. До ближайшего камушка, позволяющего укрыться, было два месяца пути. Вряд ли они сумели бы два месяца удирать от трех флотов со всеми их торпедами. Если на то пошло, они и двух минут не продержатся. — Как с радио?

— Заткнул, — сказал Амос. — Достаточно было просто выдернуть вилку.

— Есть способ сообщить, что это не наша передача? Я бы сейчас с удовольствием просигналил, что сдаюсь на любых условиях.

— Не выйдет, разве что опять его включить, — ответил Амос.

— Сейчас, наверное, все пытаются с нами связаться, — сказал Холден. — Чем дольше мы не отзываемся, тем хуже выглядим. Как с оружием?

— Системы прогрелись, но не стреляют, — сказал Амос. — И нас не слушаются.

— Нельзя ли их тоже отключить?

— Можно, — болезненно поморщился Амос, — но, черт побери, как же не хочется.

— Высокоскоростной объект, — вскрикнула Наоми.

— Дерьмо, — выругался Амос. — Астеры пальнули в нас торпедой.

На мониторе у Холдена желтая точка отделилась от «Бегемота» и, выходя на высокую g, окрасилась оранжевым.

— Уклоняемся, — приказал Холден. — Наоми, сумеешь ее ослепить?

— Нет, — с поразительным спокойствием возразила она. — Ни лазера, ни радио — оборонительная система не отвечает.

— Чтоб меня, — буркнул Амос. — Стоило тащить нас в такую даль, чтобы пристрелить? На Церере было бы проще.

— Алекс, вот тебе курс. — Холден переслал пилоту вектор, направлявший их в самую сердцевину марсианского флота. Марсиане, насколько он мог судить, хотели всего лишь арестовать его. Это звучало приятно. — «Бегемот» больше не стреляет?

— Нет, — ответила Наоми, — погас. Ни активных сенсоров, ни тяги.

— Великоват для игры в прятки, и слишком тесно, — натянуто пошутил Алекс. — Ну, вот вам и «сок».

Едва амортизаторы принялись накачивать их составом, предотвращавшим смерть от перегрузки, Коэн ни с того ни с сего выругался:

— Вот сука!..

Холден не успел спросить, о ком он, потому что Алекс включил тягу, и корабль рванулся вперед, словно скаковая лошадь, которой дали шпоры. Перегрузка втиснула Холдена в амортизатор, в глазах потемнело. Корабль мигом привел его в чувство, включив сигнал тревоги: торпеда с «Бегемота» приближалась. Холден бессильно наблюдал, как смертоносная оранжевая точка подползает к удирающему «Росинанту». Он скосил глаза на Наоми, и та ответила таким же беспомощным взглядом — все ее хитрости не работали при отключенной аппаратуре связи.

Тяжесть внезапно отвалилась.

— Есть идея, — сказал в динамике Алекс, несколько раз дернул корабль, резко маневрируя, и снова выключил тягу.

В голос «Росинанта» вплелась новая нота — сигнал угрозы столкновения. Холден сообразил, что до сих пор слышал его только на учениях. Когда это бывало, чтобы космические корабли столкнулись?

Наружные камеры показывали черную пустоту. На секунду Холдену подумалось, что и они отказали, но Алекс уже развернул объективы, и поле зрения заполнила обшивка здоровенного марсианского крейсера. Сигнал «Взяты на прицел» смолк — торпеда их потеряла.

— Прикроюсь этим марсианским увальнем, — прошептал себе под нос Алекс, словно торпеда могла его подслушать.

— Далеко до них? — так же тихо спросил Холден.

— Метров десять, — с гордостью ответил Алекс. — Примерно.

— Вот они взовьются, если торпеда не свернет, — хмыкнул Амос и задумчиво добавил: — Не знаю даже, на что годятся пушки точечной обороны — вот так, вплотную.

Словно отвечая ему, крейсер ударил в них прицельным лазером. То же сделали все остальные марсианские корабли, и в какофонию вплелись гудки новых сирен.

— Дрянь, — высказался Алекс, и тяжесть снова навалилась на грудь Холдену.

Новых выстрелов не было, но в поле зрения опять показалась первая торпеда. Теперь ее вели марсиане — «Бегемот», похоже, вышел из боя. «Сотрудничество АВП и Марса?» — изумился Холден. Дожил! Почему-то это великое событие его не слишком обрадовало.

Марсианские корабли унесло назад. «Росинант» на ускорении промчался через гущу флота. Холден так и видел, как разворачиваются им вслед прицелы и орудия точечной обороны. Дальше было только Кольцо и звездная бездна за ним.

План всплыл в голове, словно мучительная, бредовая мысль, которую тщетно стараешься забыть. Торпеда двигалась, и, даже если они сумеют уклониться от этой, пустят другие. Нельзя было уворачиваться до бесконечности. И сдаться бы у них не вышло. Откуда он мог знать: вдруг орудия «Роси» сами начнут стрелять? На миг все в рубке словно застыло, время замедлилось, как бывает при катастрофах. Он остро чувствовал взгляд прижатой к креслу Наоми, видел распахнутые от страха и перегрузки глаза Моники и Окью. У Клипа неловко вывернутую руку вдавило в гель. Бледный Коэн застыл с отвисшей челюстью…

— Хэх, — вырвалось у Холдена вместо слов — тяжесть перегрузки перехватила горло. Он жестом приказал Алексу сбросить тягу, и тяжесть снова исчезла. — В Кольцо, — сказал Холден. — Цель в Кольцо. Пошел.

Гравитация вернулась тяжелым шлепком, но Холден успел развернуть кресло к рабочему посту и включить навигационную панель. Краем глаза следя за быстро приближающейся оранжевой точкой, он рассчитал для Алекса навигационную программу, которая должна была на высокой скорости вывести их к Кольцу и в последний момент развернуть для торможения на огромной, возможно, самоубийственной перегрузке. Тогда они вошли бы в Кольцо намного медленнее «И Ке» и запущенных следом зондов. Если повезет, то, что тормозило зонды на другой стороне, перехватит торпеду, а медленный «Роси» пропустит. Корабль предупредил, что перегрузка с трехпроцентной вероятностью убьет одного из членов команды.

Но торпеда убила бы всех.

Холден отправил программу Алексу — с предчувствием, что пилот откажется ее исполнять. С надеждой, что откажется. Нет, «Роси» вошел в двадцатисемиминутное ускорение, закончившееся головокружительным кувырком в невесомости, занявшим меньше четырех секунд, а тормозная тяга длилась четыре с половиной минуты и вышибла в обморок всех, кто был на борту.

— Проснись, — сказал из темноты Миллер.