В первых числах сентября они вернулись в Нью-Йорк. У Финна была назначена важная встреча с британским издательством, для чего он вылетел в Лондон. Хоуп осталась в Нью-Йорке завершить кое какие дела. Надо было наведаться в банк и к адвокату и до отъезда встретиться со своим агентом. К концу недели она планировала быть уже в Ирландии, где собиралась провести весь сентябрь. В Нью-Йорке ее теперь ждали не раньше ноября. Хоуп старалась не думать о том, что как раз в этом месяце должен был появиться на свет их малыш. Может быть, Финн прав и следует попытать счастья еще раз. Тут уж как господь распорядится. Хоуп чувствовала себя окрепшей и теперь относилась к такой вероятности философски. А Финн, как ни странно, в последний месяц ни разу даже не заикнулся о лондонской докторше.

Когда Хоуп приехала на встречу с Марком, тот сообщил ей, что в октябре ее ждет фантастический заказ в Южной Америке. Еще год назад она бы с радостью ухватилась за такое предложение, но сейчас молчала. Она знала, Финн расстроится, а если их надежда осуществится и она снова забеременеет, он ни под каким видом не позволит ей лететь, хотя врачи и сказали, что это не противопоказано. Хоуп не желала повторения случившегося и твердо сказала, что ничего не получится.

– И почему же? — удивился Марк.

– Сейчас для меня не лучшее время для поездок — с точки зрения наших отношений. Мы ремонтируем дом, и Финн недоволен, когда я уезжаю. — Она не стала говорить, что недавно была беременна и хочет попытаться снова.

– Мне кажется, ты совершаешь большую ошибку, позволяя ему влиять на твои решения. Ты же не вмешиваешься в его дела — с какой стати он вмешивается в твои? Представь, что будет, если ты начнешь возражать против того, чтобы он писал новую книгу? У каждого из вас своя профессия, своя работа и карьера. Из ваших отношений выйдет что то путное только в том случае, если вы будете с этим считаться. Он не может запретить тебе работать. А если может — тогда ты не должна ему этого позволять!

– Да я понимаю, — кивнула Хоуп. — Ну что я могу поделать? Он как ребенок. А в конце года мы хотим пожениться, может, после этого он успокоится. — Она на это искренне надеялась, но пока всякий раз, как она уезжает, даже по работе, Финн взывает к ее совести, хотя в то же время не перестает твердить, как он гордится и уважает ее профессиональные достижения. В этом было какое то противоречие, отчего у нее появлялась неуверенность и в себе, и в завтрашнем дне.

– А если и потом не успокоится? — волновался за нее Марк.

– Тогда и обсудим. Мы всего девять месяцев вместе.

– Вот и я о том же! Не рановато ему распоряжаться твоей жизнью? Откровенно говоря, он вообще не имеет права это делать. Ни сейчас, ни потом.

– Знаю, Марк, — согласилась Хоуп. — Может, он и вправду немного деспот, постоянно требует к себе внимания.

– Так усынови его! Зачем же замуж то? Советую тебе побыстрее это урегулировать, не то сама жалеть будешь. — Хоуп понимала, что Марк прав, но легко сказать… Если забыть о его реакции на ее выкидыш, никто и никогда не был с ней так ласков и нежен, как Финн. А его жестокость… Что ж, он был потрясен и не смог справиться с собой. Хоуп искренне пыталась забыть те ужасные дни, тем более что в последующие месяцы видела от него только внимание. И она была готова подладить свой график под него, тем более что на ноябрь у нее уже есть три отличных заказа, и одним легко можно пожертвовать. Одним словом, Хоуп отказалась. В молодости она не раз принимала подобные решения ради Мими. Но Мими была ее ребенком, а не возлюбленным. Но однажды Хоуп призналась себе в том, что, лишившись самых дорогих и близких людей, просто боится очередной утраты. А ведь нельзя исключить, что разозли она Финна еще раз — и он ее бросит. Этого допустить Хоуп никак не могла.

В последний день перед отлетом в Ирландию она наконец повидалась с Полом. Хоуп собиралась сказать ему о Финне и о том, что они скоро поженятся, но у него был такой ужасный вид, что она не решилась. Ей пришлось помогать ему с едой, он с трудом передвигался и за последний год, кажется, постарел лет на десять. Хоуп была потрясена, к такому она была не готова. Пол сказал, что лечение в Германии не дало результата. После этого он посетил несколько сеансов в SPA, кончившихся госпитализацией, поскольку он подхватил инфекцию. Пол был рад, что вернулся в Штаты. Сейчас он собирался поехать на лечение в Бостон. Простившись с Полом, Хоуп проплакала всю дорогу в аэропорт. Было ужасно видеть, как из дорогого ей человека медленно уходит жизнь. Подавленное настроение не покидало ее и в самолете.

Тем не менее ей удалось выспаться. В Дублин она прилетела ранним утром. Финн встречал ее со своей лучезарной улыбкой, которую Хоуп так хорошо знала и обожала. Стоило ей его увидеть, как стало ясно: все у них будет хорошо. Финн привез ее в Блэкстон-хаус, а через десять минут они уже были в постели. Он был как никогда пылок и нежен. До полудня они пробыли в спальне, нежно перешептывались, обменивались новостями и занимались любовью, а потом он повел ее вниз и с гордостью стал показывать, как замечательно преобразился после ремонта дом. Хоуп потратила на ремонт кучу денег, но они оба видели, что траты были не напрасны.

Как чудесно было вновь очутиться дома и почувствовать себя хозяйкой поместья! Через несколько дней должен был приехать Майкл. А пока Хоуп была счастлива возможности провести несколько дней с Финном наедине. Ей начинало казаться, что он прав и быть вдвоем — самое большое счастье. Каждый миг, проведенный вместе, был наполнен любовью и романтикой. Как можно на это роптать? А вечером, с удовольствием обследовав свое обновленное жилище, они рука об руку поднялись наверх и снова легли в постель.

В день приезда Майкла Финн отправился встречать его в аэропорт, а Хоуп решила остаться дома. Она не хотела им мешать, ведь отец с сыном так редко бывают вместе. Она была рада приезду Майкла, обустроила для него одну из отремонтированных гостевых комнат и даже поставила в ней огромную вазу с желтыми цветами. Накупила для него в городе кучу журналов и все думала, чем бы еще можно было его порадовать. Она понимала, что отец и сын очень привязаны друг к другу — неудивительно, ведь Финн растил его один, — и ей не терпелось познакомиться с юношей поближе. На несколько дней Финн собирался увезти его в Блессингтон порыбачить на озерах, еще он зарезервировал для них время в клубе авиапланеристов, а кроме того, собирался покататься с ним верхом. Он хотел доставить сыну удовольствие, а Хоуп была готова и по мересил помочь, и в то же время не мешать им и оставаться в тени. Финн сказал, чтобы она на этот счет не волновалась.

На этот раз они решили, что скажут Майклу о намеченной на декабрь свадьбе. Поскольку событие перенеслось на зиму, Хоуп согласилась устроить его в Ирландии, хотя ей импонировала и идея проведения торжества в Лондоне, чтобы гостям, таким как Майкл, было легче добираться. Финну же хотелось провести церемонию в крохотной церквушке в Руссборо, а банкет устроить дома, причем он был готов обойтись без гостей. Финн сказал, что не уверен, что Майкл сможет прилететь из Бостона, но это его, дескать, дело. Для венчания никто, кроме Хоуп, Финну и не нужен. А присутствие других людей вовсе не обязательно. И она еще считала его светским человеком! Правда, это было в начале знакомства. На самом деле Финн скорее был отшельником. Он убеждал Хоуп, что его стремление к затворничеству — от любви, и Хоуп верила. Его любовь так велика, что он мечтает только о том, чтобы проводить с нею каждый миг своей жизни.