— Уже все в порядке, — заверил он. — Можно не прятаться.

— Она его знала, — прохрипела Магьер и уже собственными пальцами испытующе провела по зубам. Все как обычно, ничего лишнего.

Лисил крепко взял ее за плечи, помог подняться на ноги.

— О чем ты говоришь? — озабоченно спросил он.

— Я видела… Я чувствовала его, — прошептала Магьер. — И Чесну. Она знала убийцу.

— Но как ты могла видеть… — Лисил запнулся. — То есть почему ты думаешь, что видела именно его?

Магьер не знала, как ему объяснить, что она смотрела глазами убийцы, шла вместе с ним к крыльцу; вместе с ним убивала и испробовала вкус крови его жертвы.

— По моим рукам, — ответила она тихо и покачала головой, словно не веря собственным словам. — Они были крупнее, сильнее, чем женские. А перчатки на моих… на его руках были из тонкой кожи. Явно сшитые на заказ.

— Ну, ладно. — Лисил замялся, оглядел ее с ног до головы. Потом сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. — О том, что и как ты «видела», мы, пожалуй, поговорим позже, но эти перчатки… Вполне вероятно, что убийца переоделся аристократом или чиновником.

— Он не был голоден, — прибавила Магьер. — И убивал не для того, чтобы насытиться.

— Хватит! — хрипло крикнул из дверного проема Ланджов. — Я ответил на все ваши вопросы, я позволил вам захватать грязными лапами платье моей убитой дочери! Теперь идите в город и ищите убийцу, и довольно устраивать сцены на потеху моим соседям!

Магьер мягко отстранила Лисила и поднялась на крыльцо.

— Чесна знала убийцу. Кто из ваших знакомых постоянно бывает у вас дома?

Ланджов побелел от бешенства.

— Ты полагаешь, что убийца — не вампир? — процедил он сквозь зубы.

— Нет, он — вампир. — Магьер покачала головой, всматриваясь мысленным взором в образ, который все явственней проступал в ее воображении. — Однако он не пил кровь Чесны. Мне думается, он нарочно сделал так, чтоб она оказалась залита собственной кровью. Он хотел, чтобы ее обнаружили именно в таком виде.

— Убирайтесь! — выдохнул Ланджов. — Сию же минуту убирайтесь из моего дома! Моя дочь не могла быть знакома с этим чудовищем! Это демон, а не человек! Такой же демон, как те, которых вы уничтожили в Миишке. Капитан городской стражи взял показания у тех, кто стал жертвой или же свидетелем нападения вампира. Могу вас уверить, все они в один голос утверждали, что напавший не был аристократом!

— Так, значит, были и другие нападения? — В голосе Лисила явственно прозвенело возмущение, готовое вот-вот перелиться в неприкрытую ярость. — И есть уцелевшие жертвы и свидетели? Почему же нам никто этого не сообщил?

Ланджов непонимающе воззрился на него, подыскивая в уме ответ на вопрос, который явно казался ему совершенно бессмысленным.

— В этом не было нужды, — сказал он наконец. — Все случаи расследовала городская стража, а жертвы нападений были…

— Простолюдинами, — с отвращением закончила за него Магьер. — И вы не считали нужным обращаться ко мне за помощью, покуда жертвой вампира не стал один из вас. Стало быть, некоторые жертвы уцелели, но как насчет погибших? Были еще обнаружены другие тела, кроме тела Чесны?

— Я не знаю, — безмерно усталым голосом ответил Ланджов. — А теперь, я вас очень прошу, покиньте мой дом. Этот вампир, как хищный зверь, нападает, не выбирая, на первую попавшуюся жертву. Если вы хотите получить свою плату, ведите этого пса в катакомбы, в сточные колодцы — словом, туда, где обычно прячутся эти твари, — и забудьте навсегда свою нелепую идею, что это чудовище может быть аристократом.

Он захлопнул за собой входную дверь, и Магьер услышала, как изнутри с отчетливым лязгом задвинули засов.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Лисил.

Магьер провела ладонью по губам, безуспешно пытаясь стереть неотвязный вкус теплой крови.

— Я видела, как умерла Чесна, — сказала она. — Видела его глазами, как будто сама была убийцей.

— Знаю. И я верю тебе, хотя… — Он замялся, затем осторожно спросил: — Что ты увидела, когда открыла глаза?

— Твое лицо, фонари, дорожку… Но все вокруг как бы слабо светилось само по себе и оттого было видно куда отчетливей. А что?

Лисил сошел с крыльца и, старательно отводя взгляд, ответил:

— Глаза… глаза у тебя были совершенно черные, словно вдруг зрачки разлились и поглотили радужку.

Магьер вдруг охватила безмерная, всепоглощающая усталость. Сейчас она всего охотней заползла бы в какое-нибудь укромное место и затаилась бы там в надежде, что ее так и не обнаружат.

— Я-то думала, что со всем этим покончено, — тихо сказала она. — И какие еще омерзительные тайны мне предстоит узнать о себе самой?

Лисил взял ее за руку и повел, как ребенка, к воротам, выходившим на улицу.

— Мы ведь уже знаем, что вампиры способны видеть в темноте. В том, что и у тебя проявилось такое же свойство, нет ничего из ряда вон выходящего. Магьер, это просто ночное зрение. Чем-то подобным обладают сородичи моей матери, отчасти его унаследовал и я. Что до того, как ты видела глазами убийцы…

— Но почему это случилось именно сейчас? — перебила его Магьер. — Раньше ведь у меня не было видений!..

Лисил покачал головой:

— Может быть, все дело в платье?

— Почему тогда у меня не было видений в спальне? Именно там я впервые коснулась платья! — Магьер выразительно потрясла скомканным платьем убитой.

— Не знаю. Может быть… Нет, понятия не имею, — беспомощно заключил Лисил.

— Не хочу, чтобы это повторялось.

Магьер окинула взглядом улицу. Булыжник мостовой поблескивал в свете уличных, щедро заправленных маслом фонарей. Вокруг не было ни души — только пес, каким-то образом обогнав Лисила и Магьер, терпеливо дожидался их за воротами.

— Не хочу, — повторила Магьер. — Всякий раз, когда это происходит, я чувствую себя… оскверненной.

— Дай-ка. — Лисил забрал у нее сверток с платьем. — Откуда бы ни взялось твое видение, рисковать больше не стоит. Пойдем, может, встретим по дороге наемный экипаж и в нем вернемся в трактир.

Магьер ухватилась за рукоять сабли, стиснула ее с такой силой, словно была утопающим, который цепляется за пресловутую соломинку. Кого они хотят обмануть? Она — бывшая мошенница и хозяйка таверны. Лисил — бывший вор и шулер, чрезмерно склонный к вину. Да, они могут сражаться и побеждать — даже и вампиров. Они доказали это в Миишке. Но сейчас-то — совсем другое дело.

— Верно говорили на совете, что это — жестокое убийство, — вслух сказала она, со стыдом и болью вспоминая, как ее рука… нет, рука убийцы сжимала разорванное горло Чесны. — Он едва пригубил кровь девушки, а потом бросил ее, убитую, окровавленную, напоказ. Что же такое творится в этом городе?