Это тоже случилось в воскресенье, для Оксаны этот день уже стал предвестником беды. Утром у бабушки случился приступ, после которого она не могла подняться с кровати, жалуясь на боль груди и головокружение. Оксана очень испугалась и вызвала скорую. Приехали двое молодых людей, по виду едва ли старше самой Оксаны, померили давление бабушке, что-то написали в своей карте, вкололи ей болезненный укол от давления и собрались уходить. Но Оксана их задержала, так как ничего путного о том, что случилось с её бабушкой и чем это грозит, они не сказали. В этой резкой перепалке с молодым доктором она поняла, что врачи просто не хотят её везти в больницу, хотя, скорей всего, это необходимо. Врач аргументировал свое решение тем, что бабушка уже старая и у нее от старости может быть всё что угодно. Тратить на нее ресурсы и время, которое можно потратить на ещё молодых пациентов, у них не принято. Шокированная такой информацией, после ухода бригады врачей Оксана стала названивать в разные инстанции, начиная с главного врача местной поликлиники. Главный врач сказал, что «положит бабушку, если это необходимо, только привезите её в клинику». Правда, потом тут же уточнил, посоветовавшись с кем-то за рамками телефонного разговора, что лучше привезти бабушку завтра, потому что сегодня её просто некуда положить. После этого разговора Оксана позвонила в социальную службу, а потом даже в комитет здравоохранения города, но там ей сказали, что никакой проблемы нет, раз ей предлагают койку в поликлинике, и надо всего день подождать. А заодно недвусмысленно намекнули, что при существующем финансировании местные больницы не могут лечить старость. Оксане хотелось рыдать и одновременно крушить всё. Её удивляло то равнодушие, с которым все общались с ней. Никто даже не пытался понять, что это её последний родной человек, который ее фактически вырастил. Оксана решила больше никуда не звонить, решив сосредоточиться на уходе за бабушкой, которой то становилось лучше, то хуже. В конечном итоге ей же разрешили привезти бабушку в поликлинику на следующий день, и так она и поступит. Она с утра вызовет такси, попросит соседа, с которым уже договорилась, и они вместе вынесут бабушку к машине. Сосед обещал помочь и с выгрузкой у поликлиники. В общем, всё было решено, оставалось только дождаться утра. Оксана обложилась лекарствами, поставила рядом с собой графин с водой, чтобы не бегать, и разместилась с ноутбуком возле бабушкиной кровати. К вечеру бабушка вроде даже стала себя чувствовать лучше. Даже встала один раз, чтобы сходить в туалет, а потом легла и уснула. Оксана сидела рядом и слушала её дыхание, она думала о том, куда может обратиться, с кем поговорить, чтобы за бабушкой в больнице хорошо следили. Но в половине первого ночи её последний родной человек вдруг издал резкий звук, похожий сдавленный выдох, и умер. Так в свои восемнадцать лет Оксана осталась совсем одна.

Оставшись одна, Оксана поняла, что ей надо как-то строить свою жизнь. Потеряв всех своих близких, ей нужно было найти какую-нибудь цель, вектор, который бы направлял её дальше. Что-то рутинное и монотонное, вроде математики, что не оставляло места переживаниям и наполняло смыслом её жизнь. Учиться в техникуме ей оставалось ещё полгода, дальше был выбор: работа или институт. И вроде в деньгах она не сильно нуждалась, имея пусть и небольшие, но стабильные деньги от сдачи в аренду бывшей родительской квартиры, но идти снова учиться ей не хотелось. Учеба предполагала слишком много свободного времени для мыслей и переживаний. К тому же это надо было опять учиться строить отношения со сверстниками, пытаться находить общий язык в компании и уворачиваться от всех соблазнов студенческой жизни. Оксана понимала, что она слишком удобная цель для разного рода неприятностей. Если ей и нужен был круг для общения, так этот круг должен был состоять из ответственных взрослых людей. Как-то сама собой разумеющейся, ей пришла в голову идея триггерской службы. После их техникума туда охотно брали на младшие должности. Правда, ребята туда не особо рвались, потому что служба есть служба, но от армии она не спасает, к тому же в зарплате было негусто, особенно на первых парах, да и работа была грязной и не очень почётной. Триггеров в народе не любили, считая их опасными вандалами и пьяницами. Но Оксану это не пугало. Она знала настоящее положение дел, выбрав на втором курсе практику в местной триггерской конторе. Правда, тогда это была Сашина идея, и Оксана ещё не знала, зачем ему это нужно. Но в итоге данный опыт дал понимание, кто такой триггер и в чём заключается его работа. Оксана была сильно удивлена, насколько теплые, почти братские отношения у мастеров между собой. Люди понимали опасность, которая их окружает, и вроде как даже старались неосознанно оберегать друг друга. Оксане, которая остро переживала кризис одиночества, такое «братство» очень нравилось. Ещё одним плюсом в решении пойти на эту работу стало желание понять, из-за чего же так переполошились в их техникуме по поводу взломанной программы. Вроде как в ней не было ничего сверхсекретного, замеры напряжения, температур, сейсмодатчики. Но реакция в деканате была уж слишком резкой. Это цепляло, это манило тайной и сложной задачкой, которые Оксана очень любила. И последним аргументом, чтобы пойти работать триггером, стало то, что среди мастеров их города ещё не было женщин. Хотя профессия не предполагала гендерных различий и Оксана точно знала, частенько видела примеры по телевизору, что триггеры-женщины совсем не редкость. Наоборот, они пользовались уважением на службе, имели хороший карьерный рост, а некоторые умудрялись даже выигрывать не только в ведомственных, но и в общегородских конкурсах красоты.

Решение было принято, и после окончания техникума Оксана подала документы в триггерскую службу. Ее приняли, правда, на испытательный срок – стажёром. И хоть она и знала, что это обычное дело, ей стало неприятно от такого холодного приема. Она-то мечтала, что появится в триггерском коллективе как нечто новое, удивительное, незаурядное. А тут оказалось всё по общим основаниям и вообще как-то казённо, тускло. Правда, потом, поработав пару недель, Оксана поняла, что попала на эту службу не в самое простое время. Впервые за долгий срок у них поменялся начальник. Причём смена пришла откуда-то со стороны, подвинув местных кандидатов, что и вызывало всеобщее внимание и настороженность. Слишком много нового было для этой старой конторы за один раз. Чтобы не отвлекаться ещё и на стажёрку, руководство решило прикрепить (считай спихнуть) её к одному из мастеров. Так она познакомилась с Соболевым.

Кирилл ей сразу понравился. Он был высок, широкоплеч, с приятной доброй улыбкой. При этом он был сильной личностью, всегда брал на себя ответственность, не боялся самых сложных опасных ситуаций. В коллективе к нему было странное отношение: с одной стороны, все как будто сторонились его, не звали в курилку или на общий банкет. С другой стороны, его явно уважали и часто советовались по работе, притом что он был не самым главным по должности и не таким уж старым, чтобы считаться ветераном. Потом только Оксана поняла, что это не коллектив сторонился Соболева, а Соболев коллектива. Он не ходил на пьянки, не вел задушевных разговоров на смене. При этом он был довольно приятным и общительным человеком, если ему попадался кто-то, кого он пускал в свою жизнь. Правда, таких Оксана могла пересчитать по пальцам. Он хорошо общался с диспетчером Ромой, перекидывался парой слов с Алексеем и вот в последнее время стал много общаться с начальником. Сперва такое общение Оксана ошибочно восприняла за лизоблюдство. Думала, что Кирилл хочет выслужиться. Но тогда она его просто плохо знала. Теперь-то она понимает, что инициатором такого общения был сам Валерий Игоревич.