Пропустила мысленно огненную стену между мной и невидимыми существами.

Хошэ и остальные встрепенулись, Ума едва не плакала от страха:

– Ты… льюти, не делай так больше! Сурье было очень больно, она даже хвостик опалила!

Я никого не видела, ничего не чувствовала больше. Для меня и госпожи в воздухе не танцевали дивные существа. Даже огненную стену я сотворила спонтанно, по инерции. всего лишь испугалась и придумала.

Хошэ, морщась от боли, коснулся меня и попросил прощения за подобное поведение.

– Я буду рад, если после Коронации вы присоединитесь к нам, госпожа Ульрианна! Мы бы могли помочь развить ваше восприятие. Как евгениум, вы находитесь в начале пути. Повторюсь, даже в таком возрасте вы можете стать кайаринни.

– Мне бы выжить после Коронации вначале, потом уже рассуждать о проффпригодности. – Съязвила я, получив от Рионн в ответ хороший подзатыльник.

– Спасибо за предложение, кайр Хашэ, я буду рада принять ваше предложение, – выдавила из себя я шипящие вежливости, потирая ноющую голову. У госпожи сильная рука. Даже слишком.

Когда кайры покинули нас, прихватив Уму, Рионн извинилась.

– Я знаю, ты боишься Коронации, боишься стать геммой. Но и я действительно переживаю, ты слишком стара для того, чтобы…

– Не извиняйся, Рионн. Просто я хамка, самая обыкновенная хамка. Ума не приложу, как вы будете со мной уживаться? Может, не надо мне становиться… – я вовремя замолчала, видя в золотых глазах Рионн боль. И намерение отвесить мне вторую затрещину.

– Я надеюсь, – госпожа внезапно прижалась ко мне. Я отшатнулась, не в силах объяснить ей мои эмоции. Но подобные проявления чувств будили во мне что-то неясное ощущение, словно ребенок прижимается к матери, ищет у неё защиты, желает поделиться чем-то сокровенным.

– Я всё же рада, что ты с нами. У тебя необыкновенная судьба, человек!

– Каждый в этом мире рожден для необыкновенной судьбы. У каждого в мире есть своё предназначение… – мне почему-то вспомнился один человек в этот момент, старый индус, которого я повстречала однажды. Эти воспоминания были столь болезненны, что я переключила тему. – Рионн, почему Рао и ты хотели, чтобы я стала твоей ан’нари?

Госпожа прижалась сильнее, на её щеках выступил румянец. Минуту она молчала, слушая моё дыхание. Ледяная Рионн и пламенно-тёплая я… её бирюзовые одежды смешались с моим оранжевым платьем, подарив взору множество оттенков и тонов.

Чёрные пряди перепутались с моими каштановыми.

– Смотри, как красиво и гармонично они вместе лежат… – заметила Рионн, коснувшись волос. Словно единое существо. Рядом…

Она оборвалась на полутоне, не в силах выговорить.

– Я чувствую рядом с тобой защиту и силу, подобную той, что ощущала когда-то, находясь рядом с аорэ Святославом. То же самое тепло… Родственность. Рао долго выбирал мне именно взрослую женщину, потому как считал, что такая сможет заменить мне подругу и мать, которой у меня никогда не было. Несмотря на то, что у тебя был муж… Более взрослую гемму выбрать я не могла, чтобы не потерять наследие, а младше – не имело смысла. Все просто, Ульрианнашш.

Я коснулась её холодной рукой:

– Прости Кайна, он…

– Я знаю. Если бы я в самом начале доверилась Тому, кто ушел и не запуталась в чувствах, то могла бы опередить его. Хотя бы договориться. Но он такой… стремительный. Он всегда на шаг впереди меня, мой юный льорт Кайн шерн Альяринн. Я прекрасно понимаю его и потому прощаю.

В кованные двери постучали. Показалась маленькая головка Тамары. Она выглядела усталой, довольной и нашкодившей.

– Я жабыла! – прохрипела она от волнения и удовольствия она. – Когда мы к тебе побежали, нас же Кайн отправил! Он же тебя в библиотеке ждёт!

Я прыснула от смеха. Вот, доверь дело этому ребенку! Два часа он прождал меня, а маленькие плутовки, заглядевшись на свою бывшую гувернантку, совсем про это забыли. Или сделали вид, что забыли.

– Ну, пойдём к братику. – Посмеиваясь, взяла Тамару на руки и направилась с ней в библиотеку.

– Ульяна! – окрикнула льринни.

Я обернулась, посмотрев в её золотые глаза, наполненные любовью.

– У них теперь новый ширрах. – Сказала Рионн, улыбнувшись. – Ты больше не можешь их учить. Даже будучи одной из нас.

– Как?! – ошарашенно спросила я.

– Ты теперь будущая гемма… Притом, у тебя слишком много работы. Не забывай, Серафим ждёт в библиотеке.

– Я могу хотя бы преподавать ближний бой Марко? – получив одобрение, я улыбнулась благодарно Рионн и, взяв Тамару на руки, направилась к Кайну.

***

– Ты напугала Стефана? – спросила я у малышки по пути.

– Да! Он даже закричал и разлил какую-то штуку! И подпрыгнул! – похвасталось моё хулиганье.

– А как ты это сделала?

Тамара немного смутилась и еле прошипела, коверкая звуки:

– Я его кушнула в ногу. Больно…

Бедный Стефан. Представив его орущим, стряхивая маленькую Тами с ноги, я рассмеялась.

– И что, Стефан сказал на это?

– Вот… – застенчиво пробормотала малышка, накручивая тёмные кудряшки на пальчик. Какое-то мгновение она сомневалась, но затем вздохнула тяжело и… укусила моё ухо.

Я взвизгнула от боли и неожиданности, едва удержав на руках гемму-проказницу.

– А-та-та, Тами, отпусти! – пискнула я. Она ещё немного прикусила и довольно оторвалась, глядя на опухшее ухо.

– Вкусно кусать! – мурлыкнула она довольно, и спрыгнула с рук. – Кровь у тебя такая вкусная! Пока, Ульрианна!

Глядя убегающей и хохочушей малышке, мне впервые захотелось дать себе подзатыльника. Чему только детей учу?

Потирая ухо, я направилась в библиотеку.

***

Кайн был зол.

Очень зол.

Настолько, что из принципа теперь ждал меня, чтобы высказать всё, что он обо мне думает.

– Вы не пунктуальны! – воскликнул он, завидев меня на пороге.

– Зато красивая. – Отчего-то ответила я.

Кайн подавился словами, не ожидая подобного.

– Это нелогично. – Пробурчал он, кинув в меня книгой. Я увернулась от удара, поймав её с трудом, но пара страниц всё-таки вылетели. За что наследник и получил от Серафима, стоящего рядом, увесистым томом.

– За что? – потирая голову, прорычал мой несмышленый горе-жених. – Она же поймала!

Второй раз получив затрещину от безумно любящего книги архивариуса, Кайн виновато замолчал. Я села рядом.

Минут пять мы пялились в одну точку, я потирала ноющее ухо, а наследник – сотрясенную голову.