Однако речь способна на многое; с этого мы и начнем. Речь – это слова, идущие одно за другим. Слова – это символы, произвольные и косвенные выразители смысла, высококонцентрированного смысла. Слов попросту не хватает. Слова не демонстрируют своего значения – в отличие от выражений лица, жестов и изображений. Слова, не ограничиваемые смысловыми характеристиками восприятия, легко уходят в абстракцию. Слов – в силу их абстрактности – гораздо меньше, чем смыслов. Речь тем не менее создает окно для мысли. Это узкое окно, но при внимательном рассмотрении многое проясняющее.

Мы начнем с говорения о пространстве. Говорить о пространстве во многом схоже с тем, чтобы исследовать его. Пространство – одна из самых простых тем для говорения, поскольку мы проводим в нем всю жизнь. Навигация здесь необходима для выживания. У нас есть существительные для мест и их типов, прилагательные для их описания, глаголы для описания процесса их исследования, предлоги для передачи пространственных отношений в них и между ними. Несмотря на материальность, осязаемость и повсеместность пространства, говорение о пространстве неуловимо и склонно к неопределенности. Взгляните на мои слова и на свои. Говорение и мышление о пространстве служат основой для говорения и мышления о множестве других вещей. Эта основа укоренена в мозге. Если вы упустили этот момент, вернитесь к главе 3, к Шестому закону когниции: пространственное мышление является фундаментом абстрактного мышления. Мы видели эту основу в мозге; сейчас покажем ее в речи.

Перспектива

Начнем с самого обычного вопроса: некто спрашивает вас, где что-то находится. Его ключи. Ваш велосипед. Мобильник. Очки. Ваш дом или офис. Подумайте, как бы вы ответили. «На кухонном столе» или «Прислонен к правой стене моего дома». Однако вы не сможете ответить подобным образом, не будучи уверены в общем для вас и спрашивающего понимании, что это за кухонный стол и дом, а также где они находятся. То есть вам нужна единая перспектива. Нужен общий способ взгляда на мир в качестве отправной точки. В действительности вообще ни о чем невозможно говорить, не выбрав перспективу – имплицитную или эксплицитную – и не убедившись, что она является для собеседников общей (обратите внимание: общей не значит одобряемой обоими). Несколько разных дисциплин пришло к одним и тем же двум базовым перспективам, хотя и разными путями, – эгоцентрической, т. е. относительно конкретного тела, обычно собственного, и аллоцентрической, т. е. относительно окружающего мира. Самая известная аллоцентрическая перспектива – «север – юг – запад – восток».

Эгоцентрическая перспектива. Предположим, друг хочет одолжить ваш велосипед, вас нет дома и вы должны объяснить, где находится велосипед. Вы можете сказать: «Если ты встанешь лицом к дому, то увидишь велосипед, прислоненный к правой стене». Здесь перспектива эксплицитна: лицом к дому. Если бы вы сказали: «Велосипед справа от дома», то было бы непонятно, что это за справа – с точки зрения человека, входящего в дом или выходящего из него. Нужна также система координат. В данном случае это эгоцентрическая перспектива вашего друга, его «право – лево», «перед – спина» и «верх – низ» – выходящие из его тела воображаемые оси, о которых мы говорили в главе 3.

При этом, однако, предполагается, что друг знает, где находится ваш дом. Чтобы объяснить, как его найти, может потребоваться более длинное описание. Как и все пространственные описания, оно должно начинаться с общей перспективы, известной вашему другу, такой, которую он может принять. Вы могли бы сказать, например: «От своего отеля поверни направо на улицу Каупер. Езжай вниз по ней около полумили, пока не доберешься до Эмбаркадеро. Поверни направо на Эмбаркадеро, потом на третьем светофоре – налево на Эль-Камино. Потом едешь вниз еще с полмили. Поворот направо на Стэнфорд-авеню…» Здесь сохраняется эгоцентрическая перспектива вашего друга, того, кто едет. И хотя «ваша» позиция постоянно меняется, изменения по-прежнему эксплицитны и системой координат всегда является «ваше» тело, ваши «лево – право», «перед – спина» и «голова – ноги».

Неслучайно перспектива и системы координат являются основными понятиями в лингвистике, психологии, географии, а также многом другом – истории, литературе, изобразительном искусстве. Да повсюду – куда ни посмотри. Перспектива из только что приведенного примера (наблюдателя, помещенного в пространство) – как и описанная там же система координат (продолжение осей тела) – обычно называется эгоцентрической. Центр, начальная точка перспективы – эго. Теперь рассмотрим специальный лингвистический термин. Этот центр, положение эго в пространстве, называется дейктическим. Ранее было сказано, что греческое «дейктик» происходит от глаголов «указывать», «показывать». Знать дейктический центр необходимо для понимания таких слов, как «здесь», «там», «сейчас», «дальше», «это» и «то». Иначе говоря, понимание этих терминов зависит от знания расположения эго в пространстве и времени. Как уже отмечалось, неудивительно, что первый вопрос, который мы обычно задаем человеку, позвонившему нам по телефону, – это «Ты где?».

Расширенное использование эгоцентрической перспективы для указания направлений, для объяснения другому, как попасть из А в В, часто называется маршрутной перспективой. Описания маршрутов – это процедуры, объяснения, направления, показывающие, как попасть из А в В. Они перемещают вас в пространстве из нынешнего местоположения туда, где вам нужно быть. То же со временем. Писатели обращаются к читателям во втором лице, если хотят перенести их в центр происходящего, чтобы те переживали действие, как если бы находились в его эпицентре и оно шаг за шагом разворачивалось бы у них перед глазами.

Маршрутные перспективы могут использоваться не только для указания направления, но и для передачи общего впечатления об окружении, описания обстановки в вашей квартире или местонахождения главных ориентиров в городе – например, одного из них в Среднем Манхэттене: «Встаньте спиной к Линкольн-центру и сверните направо на Бродвей. Пройдите около семи кварталов, пока не окажетесь возле Коламбус-Сёркл на 59-й улице. В центре этой площади вы увидите статую Колумба, окруженную фонтанами. Справа от вас будет Тайм-Уорнер-центр, а слева – угол Центрального парка. Сверните налево на 59-ю улицу и идите вдоль парка до его конца, до Пятой авеню. Сверните направо на Пятую авеню, идите дальше до 53-й улицы. Опять сверните направо – на 53-ю – и увидите Музей современного искусства на полпути вверх по улице справа от вас». Я вела вас от ориентира к ориентиру, от места к месту, от точки к точке. Путеводители для туристов делают это поживее. Ручаюсь, вас ждет приятная прогулка.

Вероятно, вы заметили, что описания маршрута составляются из кусочков – как конструкторы лего. Подобно кирпичикам этой головоломки, каждый кусочек имеет две части – связь с предыдущей частью и связь со следующей. Части каждого сегмента маршрута – путь и место. Путь – это связь, протянувшаяся от предыдущей части, а место становится связью, переброшенной к следующей. Как детали лего можно соединять, собирая конструкции меньшего или большего размера, так и части маршрута можно соединять, создавая менее или более длинные описания. Путь – это способ попасть из одного места в другое и необходимые для этого ваши действия. Действия в местах могут меняться; если речь идет о маршруте, то изменения обычно представляют собой смену направления. Местами (точками выбора) чаще всего бывают перекрестки, но иногда это пространственные ориентиры: церкви или площади, станции метро или рестораны. О путях и местах можно мыслить иначе – как о действиях и последствиях действий, т. е. местах, в которые действия вас приводят. «Повернуть направо на Бродвей», «свернуть налево на 59-ю улицу». Сегменты мест и путей можно добавлять сколько потребуется – как звенья цепи. Точки и связи, места и пути образуют костяк маршрута.