В очередной раз он задал себе вопрос: почему Абель Картагена не убежал вместе с той женщиной, которую он сам и Каприольо видели выходившей из особняка? Теперь детектив шел за ней в надежде, что женщина выведет его и его товарищей на «Свободных профессионалов». Нелло выбрали для этого потому, что он имел самый большой опыт слежки за людьми. За годы работы он привык незаметно наблюдать за ворами, мошенниками, скрывающимися любовниками и беглецами всех разновидностей.

Самбо без особого желания выпил глоток вина. Прошедшая ночь была для него беспокойной. Одной из причин этого стала тяжелая, хотя и отлично приготовленная еда в том ресторане, куда его затащил товарищ. Клиентами там были проститутки и трансвеститы, искавшие клиентов в отелях. Но главным губителем его сна стало размышление о собственных поступках. Бывшему комиссару было необходимо обдумать свое поведение. Во всей этой истории он вел себя самым худшим образом и тащил за собой груз своей неудачи. А должен был суметь отложить этот груз в сторону и приспособиться к реальности. К той единственной реальности, которую он знал все время, пока был начальником отдела расследования убийств. Ее суть выражалась фразой, которую он повторял как мантру каждый раз, когда переступал границы: уровень схватки определяет преступник.

Бороться против Туриста и «Профессионалов» на их уровне означало вовлекать в сражение и уничтожать невиновных вроде албанки и Кики Баккер.

Самбо решил сосредоточиться только на своей главной цели – реабилитации и возвращении в профессию, для которой он родился. Он задумался о том, что иногда человеку случается идти на ужасные компромиссы. И заключил с собой соглашение, которое скрепил вместо подписи тостом, произнесенным для себя одного. Через несколько минут он увидел возвращавшегося Нелло. Лицо у детектива было мрачное.

– Ты ее потерял, – сказал Самбо.

– Хуже, она ушла от меня, – гневно прошипел Нелло. – Зашла в бар, и я не видел, как она вышла.

– Задняя дверь.

– Ну да, и рядом с баней, – подтвердил детектив. – Хозяин уверен, что она была закрыта на ключ. Знаешь, что это значит?

– Что они отлично изучили всю Венецию и заранее подготовили себе пути побега в каждой части города. Они не зря называются «Свободными профессионалами».

– Это верно. И я боюсь, что они нам не по силам, – заметил Нелло, беря в руку мобильник. – Я сфотографировал ее на катере. Это первый план. Посмотри.

– Красивая женщина.

– Разделяю твою точку зрения. Но не стоит ли послать эту фотографию кому-нибудь, способному помочь нам выяснить, кто она такая?

– У меня есть программа опознавания людей по лицам.

– Чего же ты ждешь? Почему не используешь ее?

– Я не умею этого делать.

– Думаю, что я бы с этим справился.

– Я должен попросить у Тицианы Базиле разрешения привести тебя в одно место.

– Ты это сказал всерьез? – обиделся Нелло. – Она считает меня гребаным наемником. Ты потерял память и не помнишь, с кем говоришь?!

Пьетро остановил его, подняв руку, и объяснил:

– Ты повышаешь голос.

– Ну и что?

– Раз так, уйдем с поста, – ответил бывший комиссар, указывая на подъезд дома, где жил Турист.

– Наблюдением здесь может заняться Феррари.

Самбо подумал, что это, возможно, лучшее решение, и позвонил синьоре замначальника.

– Эта женщина ушла от нашей слежки, и мы уверены, что раскрыты. Это возможность для Симоне заменить нас.

– Я сейчас же ему позвоню, – сказала Тициана. А потом усталым голосом добавила: – Не вини себя, Пьетро. Для операции такого рода двоих людей мало. Я жду не дождусь, когда прибудет группа поддержки. С ней нам не придется изобретать сомнительные трюки.

– Ты мне кажешься странной. Ты не обычная Тициана Базиле, железный замначальника управления.

– Майор из Поларии, которому я раньше сообщила, что интересуюсь Кики Баккер, сказал мне, что вчера сержант финансовой полиции Эрмано Сантон спрашивал об этой женщине в аэропорту и смотрел пленки, отснятые телекамерами, – объяснила Тициана. – Я говорила об этом с полковником Морандо и была вынуждена открыть ему, что работаю на две службы. Он сказал мне, что этот сержант действовал по собственной инициативе и подозревается в краже.

– Теперь он получает второе жалованье у «Свободных профессионалов».

– Другого правдоподобного объяснения нет. Это значит, что они раскрыли меня и знают, что нам известно, кто такой Турист.

По спине Пьетро пробежал холодок страха. Он испугался не за себя, а за Тициану.

– Ты должна скрыться, – сказал он.

– Я не могу.

– Спи у меня дома.

– Только если мы будем трахаться.

– Сейчас не до шуток!

– Я не шучу. Ты мне нужен.

Пьетро замолчал, а потом ответил:

– Мы можем поговорить об этом, но используй Симоне как телохранителя.

– А Турист? А загадочная женщина?

– Пусть идут на хрен! Ими займется группа поддержки. А мы тем временем устроим встряску продажному куску дерьма.

– Ты думаешь, это хорошая мысль?

– Мы должны отвечать ударом на удар.

Несколько минут Тициана Базиле молча размышляла. Пьетро слышал ее дыхание и думал, что ему было бы приятно поцеловать ее.

– Я сейчас предупрежу полковника, – сказала она наконец и завершила разговор.

Пьетро взглянул на Нелло Каприольо:

– У нас есть другое, более срочное дело.

Морандо не мог скрыть удивление, когда пожимал руку гостиничному детективу.

– Никогда бы не подумал, что ты работаешь на «родственников», – сказал полковник. – И я мог бы дать руку на отсечение, что Самбо находится в черном списке у всех государственных служащих. Даже у тех, кто в связи с секретностью своих операций не отличается щепетильностью. Все же тот процесс не был разыгран специально.

Своей болтовней полковник налоговой полиции пытался добиться ответов, но не получил их. Оба посетителя, сидевшие напротив него, только слушали не моргнув глазом.

Наконец он устал и спросил:

– Чего вы хотите?

– Поговорить с сержантом Сантоном. Разумеется, в вашем присутствии, – ответил Пьетро.

– Я полагаю, это по поводу событий в аэропорту, – догадался полковник.

– Не только.

– Но, разумеется, любую информацию, которая станет известна в этой комнате, я использую так, как мне положено по званию.

– Благодарю вас за то, что вы подтвердили официальный статус нашего разговора, – сказал Пьетро, который за это время составил из предположений и полуправд версию, в которую мог поверить его собеседник.