Оказавшись в его номере, она бросила взгляд на кровать, представив себе, как она лежит на этом гладком покрывале голая и тело Хантера на ней, а она ласкает его теплую кожу и мощные предплечья, крепко прижимающие ее к нему…

Он перехватил ее взгляд.

– Чего ты хочешь? – спросил он.

Она открыла было рот, но в голове не осталось ни одной мысли. Он быстро подошел к ней, запустил одну руку в ее волосы, запутавшись пальцами в шелковистых прядях, и повернул к себе ее лицо, прижавшись губами к ее губам. У нее подогнулись колени.

– Всего, – прошептала она. – Я хочу всего.

Больше они не произнесли ни слова. Он отыскал и принялся расстегивать пуговки на ее блузке. Ее руки быстро справились с застежкой на его рубахе. Одежда мягко упала возле их ног. Обнажившись, Дженни смутилась и постаралась прикрыть грудь руками, но Хантер развел в стороны ее руки и прижался к ее груди своим телом, осыпав жаркими поцелуями ее шею и затылок. Она затрепетала. Ноги у нее стали словно ватные, колени подгибались. Он крепко обнял ее, и она почувствовала, как к ее животу прижалось его возбужденное мужское естество.

Она так давно не целовала мужчину. Не знала мучительной нежности прикосновения и не хотела никого. Ее отчаянно тянуло исследовать каждый дюйм его тела, но было страшновато. Он помог ей, переместив ее руку на свой напрягшийся ствол и просунув язык между ее губами.

Она застонала.

Его губы скользнули к ее груди. Обласкав языком один из сосков, он взял его в рот. Если бы он не поддерживал ее рукой, она бы упала на пол. Она совсем лишилась сил от сладости наслаждения, и, когда Хантер поднял наконец голову, чтобы снова поцеловать ее, она упала ему на грудь.

Хантер подхватил ее на руки и положил на кровать, потом сам лег рядом с ней. Когда он, опустив вниз голову, отыскал губами средоточие ее женственности, она вскрикнула, ощутив всем телом острое желание. Она крепко прижала его, горя нетерпением почувствовать его внутри себя.

«Скорее, скорее, скорее», – думала она, позабыв обо всем на свете.

– Дженива, – произнес он, проникая глубже и глубже внутрь.

Она вскрикнула. Ее тело реагировало на каждое его движение, раскрываясь, словно пустыня навстречу дождю после затянувшейся засухи. Ее пальцы впились в его бедра, заставляя его погрузиться еще глубже. Хантер застонал, пытаясь сдержать страстное желание, но Дженни этого не позволила. Она обвила его ногами, и он, сделав мощный рывок, глубоко проник в ее тело.

– Я не в силах ждать.

– Не жди, – ловя ртом воздух, сказали она.

– Я хочу…

– Мне нужно тебя, только тебя… – Волна наслаждения прокатилась по ее телу, она вскрикнула. Она так крепко прижалась к нему, словно от этого зависела сама жизнь. Он достиг кульминации несколькими секундами позже, и она почувствовала, как пульсирует, изливая семя, его член внутри ее. Она и представить себе не могла, что это может доставить ей такое невероятное блаженство. Она боялась открыть глаза, чтобы не спугнуть мгновение. Наконец Хантер пошевелился. Однако он остался внутри. Он лишь поднял голову и посмотрел на нее потемневшими от удовлетворенной страсти синими глазами.

– Вот и решился вопрос, быть мне твоим телохранителем или не быть, – с чувственной медлительностью произнес он.

Она ощутила, как твердеет внутри ее его член, набирая силу.

– Я должен кое о чем рассказать тебе.

Дженни открыла глаза в полутьме номера Хантера. Сквозь сделанные из планок ставни проникал свет, и ей была видна простыня, под которой обрисовывались их переплетенные руки и ноги.

– Нет, только не это! Не хочу я никаких откровений! – поддразнила его она, пристраиваясь поуютнее к боку Хантера и наслаждаясь его теплом, силой мускулов и гладкой кожей. Она никогда не испытывала желания прижаться так к Трою. Ни разу.

Он провел пальцами по ее предплечью.

– Я работал не в охранной фирме, а в департаменте полиции Лос-Анджелеса.

Дженни удивленно поморгала глазами.

– В самом деле? – Он кивнул. – Почему ты не сказал мне об этом раньше? – спросила она.

– Меня уволили за превышение должностных полномочий.

– Тебя?! – с недоверием воскликнула она.

– Я знал, что было совершено убийство, но не мог этого доказать. Поэтому я стал запугивать этого человека. По крайней мере, так он обосновал свои претензии, когда возбудил против меня судебное дело.

Дженни молчала. Она вдруг поняла, что, в сущности, очень мало знает о Хантере.

– Потом я в течение шести лет работал в полиции Санта-Фе.

Дженни не поверила своим ушам.

– Ты жил в Санта-Фе?

– Я и сейчас там живу.

– Почему ты говоришь об этом только теперь? – тиха, спросила она.

– Я не люблю говорить о себе. И о том, что произошло в Лос-Анджелесе, мне не хотелось говорить.

А ты переезжаешь в Санта-Фе, и я не мог сказать тебе, что живу там.

– Почему?

Хантер попытался, было объяснить, но как тут объяснишь? Он чувствовал, как она вся напряглась. Если он начнет рассказывать о своих контактах с Троем и ее отцом и о том, что все это связано со смертью Мишель, он ее наверняка потеряет.

– Я побоялся, что ты подумаешь, будто я что-то скрываю, – слишком уж много случайных совпадений.

А вдруг он и впрямь что-то утаивает? Она похолодела от страха.

– Было бы лучше, если бы ты сказал мне об этом раньше.

– Раньше? До всего этого?.. – Он ласково провел пальцем по ее щеке.

– Да, – проронила она.

– Именно поэтому я говорю об этом только сейчас.

– Я не люблю тайн. – Когда он не ответил, она снова встревожилась. – Хантер?..

– Я думаю, что тебе нужен телохранитель. Твой бывший муж опасен, и я хочу быть рядом, чтобы защитить тебя.

Она невесело рассмеялась.

– Значит, теперь ты готов исполнять обе роли?

– Придется, – серьезно сказал он. – Я позволил делу зайти слишком далеко.

Потом он заключил ее в кольцо своих рук, и принялся, не спеша целовать ее шею. Она не протестовала, почувствовав, как волна желания прокатывается по ее телу. В ее голове роилось множество вопросов. Но она крепко зажмурила глаза, чтобы не дать им вырваться на свободу. Ей нужна эта ночь. И она, черт возьми, не позволит реальности вторгнуться и все испортить.

Собрав в кулак всю свою волю, Дженни прогнала сомнения и полностью отдалась наслаждению.

В баре, выдержанном в стиле вестерн, играла музыка кантри, а посетители красовались в ковбойских сапожках и джинсах. Даже женщины, хотя их туго обтянутые зады так и напрашивались, чтобы по ним щелкнули. Трой с трудом сдерживался, чтобы не пустить в ход руки. Чтобы отвлечься, он схватил палочки, оставленные барабанщиком так называемого ансамбля, который ушел на перерыв, и принялся отбивать ритм на стойке бара в ожидании заказанного пива.