— Что ж, не будем больше злоупотреблять вашим гостеприимством, многоуважаемый джинн. Окончательный расчет и премиальные уже перечислены на ваш депозит в дриадском банке, как мы и договаривались. Надеюсь, вы не станете задерживать прекрасных леди на пути к счастью?

— А если прекрасные леди не хотят такого счастья? — чуть ли не впервые с момента похищения подала голос я. И тут же удостоилась трех взглядов: недоуменного от джинна, жгуче-недоброго от незнакомца и обеспокоенного от Ириссэ.

— Это мы уже решим в замке. Не стоит впутывать посторонних в наши практически уже семейные споры. К тому же все мы знаем, что сердце женщины подобно флюгеру: оно всегда поворачивается к тому ветру, что дует на нее в данный момент.

Ишь как завернул. А мое едва слышное «ага, задницей она к нему поворачивается» предпочел не услышать. И вообще все сделали вид, будто оглохли. Кроме Магнолии, которая тихо хрюкнула в платочек. 

— Счастливого пути, прекрасные пери, — радостно попрощался с нами джинн, и окружение снова окуталось синими искрами. Секунда — и мы уже стоим посреди какого-то двора, вокруг высокие стены из грубого серого камня, а со всех сторон на нас направлены заряженные чем-то светящимся арбалеты.

— Без глупостей! — сухо скомандовал зеленоглазый. И куда только галантность его подевалась. Как корова языком слизнула. — Любое движение — и одну из вас нашпигуют противомагическими болтами. Нам это даже на руку — никто не рассчитывал на стольких высокопоставленных пленниц. Одна мертвая строптивица прекрасно подойдет для устрашения остальных и заодно послужит доказательством серьезности наших намерений. Отправим ее тело пока еще князю Ледону, чтобы он точно убедился — вы в наших руках. 

Ну, мы стояли на месте, что ж тут поделаешь. Арбалетным болтом в лоб или другую какую часть тела никому не хотелось. Но осматриваться по сторонам не запретили, так что я вертела головой, не особо стесняясь. 

Так, на нормальный замок это похоже не больше, чем я на птицефабрику. Какая-то, прости господи, развалина замшелая. И облезлая. К тому же товарищи с арбалетами в руках все как один имеют рожи, про которые можно сказать одно: «клейма негде ставить». То есть сплошь бандитские и задрипанные. 

Чертов джинн! Не мог проверить, кому «пери» отдает?! Сказочка о неземной любви, как же… Я уверена, Нарцисс его найдет и выдерет синий хвост с корнями. Только нам это пока ничем не поможет. 

— Вот, примерьте. — Зеленоглазый мужчина с издевкой кинул нам в ноги несколько пар массивных железных браслетов. — И побыстрее. Будете медлить — разрешу наемникам побаловаться со служанкой прямо на ваших глазах. Они давно просят о разрядке… 

Как ни странно, особой ненависти в голосе похитителя я не слышала, только деловитое равнодушие. Он будто просто выполнял рутинную работу. А может, и выполнял. Например, вражина нехорошая задолбалась красть нас сама и наняла этого прохиндея с его шайкой. Может такое быть? Вполне.

Но проверять, насколько он там серьезно про групповое изнасилование служанок, все равно не хотелось. Так что кандалы мы подобрали и помогли друг другу в них облачиться. Как только эти железки застегнулись на запястьях женщин, Ириссэ, Магнолия и Омела заметно позеленели. А я не поняла почему — абсолютно ничего не почувствовала, разве что холодные они и тяжелые. Как любые железки. 

Потом нас построили гуськом и отконвоировали куда-то вглубь развалин. Между замшелыми валунами, по истертому кирпичу двора, куда-то вниз, вниз… Вот так и знала. Под этим монстром булыжной архитектуры просто обязано было быть подземелье — сырое, темное и в целом отвратительное. Туда нас и спровадили в итоге. И захлопнули тяжелую дверь, явно сделанную недавно: дерево было светлым и свежим на срезах, а петли и засов — блестящими. 

Мы спустились еще ниже по мокрым ступенькам и снова принялись оглядываться. И сразу заметили неладное.

— Что такое, детка? — Белая как мел Магнолия, пошатнувшись, сползла по стене. Я едва успела ее подхватить. — Ну? Нолли, не молчи? Кто посмел тебя напугать? Я ему нутро выгрызу прямо зубами! 

Девчонка только помотала головой и сухо всхлипнула мне в плечо. Я переглянулась с Ириссэ и тут заметила не менее белую Омелу, присевшую на сырую каменную ступеньку. Та-ак… Они обе что-то увидели. Это точно. Но мы все там были, и значит, эти красавицы заметили или поняли что-то нам недоступное. Что-то для них общее. Что это может быть?!

Магнолия разжала трясущиеся губы в тот момент, когда я почти догадалась.

— Там… мама… — прошептала она и зарыдала так горько, отчаянно и безутешно, что пришлось держать ее обеими руками. 

Ириссэ охнула и опять повернулась к Омеле. Та понуро кивнула:

— Я тоже видела Морию. 

Нарцисс

Я из этого синего хвоста выжму все, что там есть и чего нет. Как в Олиных мультиках выжимают зубную пасту из тюбика. Сволочь синерожая! Ириссэ ему человеческим языком сказала, что она замужем и ее устраивает Ледон. Но нет, жадность сильнее мозгов. 

— Портрет заказчика, — прозвучало даже не как приказ, а как команда бестолковому псу. — Живо!

Ослушаться паразит, конечно, не мог. И пару минут мы все напряженно таращились на неизвестного хрена в зеленом, повисшего в странной позе над песками. Из самого примечательного у поганца были разве что ярко-зеленые равнодушные глаза. Такие яркие, что казались ненастоящими, как стеклянные пуговицы.

— Не знаю такого. Инермис? — Верат потер лоб.

— Понятия не имею, что за чучело, — признался средний олеандр. — Но выглядит как стандартный проходимец. Может, маскировка такая?

А вот Люпин странно щурился и смотрел на объемный, хотя и полупрозрачный портрет немного странно.

— Мелкий? — среагировал Инермис. Он вообще в последнее время был необычайно чуток. Точнее, не так. Среди своих он перестал скрывать свою внимательность к братьям и всем остальным.

— Я его где-то видел, — признался юный магозоолог. У него дрожали губы. — Но не помню где и когда…

— Сейчас любая, даже самая маленькая деталь критична. — Я дернул за синий хвост, зажатый в кулаке, и джинн послушно увеличил изображение. Потом даже заставил картинку двигаться — зеленокамзольный зеленоглазый проходимец повернул голову и куда-то пошел, чуть заметно поводя левым плечом, словно оно у него то ли болело, то ли чесалось. — Ты видел его в доме или где-то в городе? 

Ответа не последовало. Я повернулся к Люпину и отпустил джинний хвост. Младший росток был белым, как песок пустыни, на который он и сел там же, где стоял. 

— Люк! — Мы бросились к мальчишке все трое одновременно, чудом не столкнулись, не свалились на него и не задавили. 

— Это он убил маму… — прохрипел мальчишка, когда мы его все же отпоили предоставленной синим должником водой. 

— Откуда ты взял? — сразу напрягся Верат, а мы с Инермисом тревожно переглянулись. Я, конечно, не следил за матерью близнецов так же пристально, как за своими саженцами, но точно помню, что в смерти скандалистки-плюща никакие убийства не фигурировали. Хотя, если поднять архивы…