Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И когда автобус подошел к цели, Алексей даже чуточку расстроился. Хотя тут же просветлел — он подумал, что и сейчас найдется минутка для поцелуев, коротких объятий, многообещающих улыбок и тому подобных милых и приятных мелочей.
Естественно, что экскурсовода Маркин слушал вполуха. Кто какую башню и зачем построил, прошло как-то мимо его сознания. Зацепила только Девичья башня. Страшная история любви дочери могущественного архонта и простого пастуха, которая, (трудно было ожидать чего-то иного), закончилась смертью обоих, заставила его призадуматься.
«Можно ли считать меня простым пастухом, а Линду — дочерью архонта»? — подумал Алексей. — «Или я привожу совершенно неуместные аналогии? И что, это должно закончиться нашей смертью? Почему? Да и есть ли у нас любовь? Я ведь даже не знаю, что ко мне чувствует Линда. Может быть, просто забавляется, а я так близко все принимаю к сердцу?».
Линда стояла рядом, очень грустная.
— Подниматься туда нельзя, — предупредил экскурсовод. — Видите, тропинка перегорожена забором. Недавно разбился турист, и решили от греха подальше, закрыть на башню дорогу вообще.
Все посмотрели в указанную сторону. Забор действительно был, но, строго говоря, в нем имелись вполне проходимые дыры. Алексей и Линда одновременно переглянулись — они без слов поняли друг друга. Когда экскурсия потянулась вслед за подвижной женщиной — экскурсоводом куда-то дальше, парочка отстала, развернулась, и устремилась к башне.
— Очень хочу увидеть, — сказала Линда, — откуда бросилась вниз дочь архонта.
Может быть, рядовому гражданину взобраться на башню было бы весьма нелегко, но для Алексея, и как оказалось, для Линды это было не самым трудным занятием. Оба довольно легко преодолели все препятствия, и оказались на самом верху.
— Боже! Как красиво! — воскликнула Линда, когда взглянула на вид моря, открывавшийся перед ней. — Какая же все-таки в мире есть красота! Жаль, что я не птица, и не могу полететь.
Не склонный к патетике Маркин уже хотел было вякнуть — «Если только камнем вниз» — но вовремя промолчал. Он сразу понял, что таким циничным и неуместным замечанием можно испортить буквально все. Вместо этого он сказал совершенно другое:
— Когда в мире есть такая красота, зачем же умирать? Да еще добровольно? Надо жить и радоваться жизни!
— Да, — девушка подошла к краю башни и посмотрела вниз. — Страшно даже смотреть. А уж прыгнуть… Я бы не смогла, наверное.
Алексей тоже подошел, посмотрел вниз, впечатлился и согласно кивнул:
— Я бы тоже не смог. Лучше бы яду выпил. Легко, безболезненно.
Они сфотографировали друг друга на фоне неба, и ушли. Алексею не хотелось нарываться на неприятности: как ни крути, а если есть запрет, то возможна встреча с местной милицией. А это — лишняя зацепка. Линда тоже не упорствовала в желании остаться.
Они также быстро и ловко спустились обратно, и вскоре догнали свою группу. Как оказалось, их отсутствия никто и не заметил. Они заговорщески переглянулись. Линда захихикала…
Честно говоря, Маркин уже был уверен, что после возвращения автобуса в Коктебель они с Линдой пойдут к нему в номер. Ну не в санаторий же идти, правда? Однако он ошибся. Девушка сказала, что ей нужно обязательно попасть для начала к себе и отметиться.
— Зачем отмечаться? — недоуменно спросил Маркин.
— Там такой порядок, — ответила Линда. — У нас все очень строго. Я же еще ведь лечебные процедуры прохожу. Нужно отметиться на каждой, и отметиться вечером, что со мной все в порядке.
Алексей выглядел ошарашенным, но Линда поняла его немного неправильно, по-своему:
— Да ничем я не болею — чего так перепугался? Это профилактическое лечение.
Маркин надулся. Девушка еще раз взглянула на него и решилась:
— Ну, не обижайся! Хорошо, пойдем со мной, я тебя проведу. Потом пойдем к тебе.
Алексей якобы нехотя кивнул, хотя внутренне был страшно доволен, что все так получилось. Это был самый прекрасный повод попасть в корпус, не вызывая никаких подозрений. Влюбленный Ромео, и ничего более!
На входе в пансионат, как Маркин уже знал, находился охранник. И не какой-то там дед — сто лет в обед, а очень крепкий, молодой, с цепким, запоминающим взглядом, гражданин. В отличие от предыдущего раза, этот охранник не спал, а, увидев парочку, настороженно выпрямился.
— Виталик, успокойся, это со мной! — сразу сказала Линда, и обезоруживающе улыбнулась.
— Нельзя вам, — не очень сурово проговорил охранник.
— Да ладно, Виталик, успокойся. Это же со мной. Мы быстро… Ну не заставлять же моего кавалера дожидаться меня за оградой? Правда?
— Мог бы и постоять! — пробурчал Виталик. — Не сахарный. Вон какой крепкий у вас кавалер.
— Не бухти, — приложила палец к губам Линда.
Охранник нехотя отодвинул запор, и девушка вместе с Алексеем проникла за ограду. Они прошли длинную кипарисовую аллею, никого не встретив по пути, и подошли к входу в сам корпус санатория. Вход был не центральный, как сразу догадался Маркин, но что его еще больше удивило, это то, что у дверей уже было два охранника — один снаружи и один внутри — (его профиль мелькнул на фоне стеклянной двери).
— Подожди здесь, — попросила Линда. — Мне надо договориться.
Она подошла к первому охраннику, тот вызвал напарника, они о чем-то спорили, но, в конце — концов, упорная блондинка победила. Она вернулась к Алексею, взяла его за руку, и под подозрительными взглядами высоченных — под два метра — охранников Маркин прошел в корпус.
— Это с каких — таких пор так наших отдыхающих стали охранять? — не выдержал и спросил он.
— Я не обычный отдыхающий, — ответила Линда.
— А какой?
— Такой! — засмеялась она. — Много будешь знать, скоро состаришься!
— Ну и ладно! — соврал Маркин. — Не хочешь — не говори! Не очень-то и хотелось!
Обычно после таких слов люди начинают как-то оправдываться, что-то объяснять… Не тут-то было! Линда просто промолчала. Впрочем, Алексея это вполне устроило. «Если что», — подумал он. — «Скажу, что обиделся, и правда, захотел узнать, почему это ее так сильно охраняют. Прикинусь влюбленным идиотом!». Потом он еще немного подумал, и пришел к выводу, что это не так уж и далеко от истины. Вот влюбленный идиот он и есть. Странное дело: чем меньше он Линде доверял, тем больше она ему нравилась. В его душу начинала постепенно вползать даже такая зараза, как ревность. Хотя вот это было уже по-настоящему глупо.
Они поднялись по лестнице на третий этаж, прошли по коридору, пол которого был покрыт настолько толстым ковром, что ни одного шага не было слышно, и вошли к Линде в номер.
В нем стояли две кровати.
— Ты не одна здесь живешь? — спросил Маркин.