Вампир ускорил шаг, стараясь как можно быстрее убраться подальше. Горло разрывала жажда, тяжело было даже сглатывать слюну. Он пил воду из ручьев, но это, как и поедание ягод, не помогало. После побоища у озера прошло несколько дней, и теперь его жажда лишь крепла.

Уильям все шел в темноте елового старого леса. Несколько раз он встречал вепрей и волков, но те обходили его стороной, предпочитая не связываться. Пока он ехал верхом, то разговаривал с лошадью, успокаивая себя звуком собственного голоса. Когда же он остался в одиночестве, то принялся говорить сам с собой, но вскоре не мог произнести ни слова и лишь хрипел, терзаемый жаждой.

Не было у Уильяма уверенности в том, что он идет правильным путём. Может быть, он взял сильно севернее и вскоре минует Солраг, пройдет по его северной границе и попадет уже в Крелиос? Спросить в этой непроглядной глуши было не у кого — все деревни располагались южнее, у тракта. Но выбора нет, и Уильям, понадеявшись на судьбу, просто шел на восток.

Спустя день пути пешком вернулась лихорадка — тело ломало, клыки распирало изнутри. Иногда свет резко мерк, ноги подкашивались, и Уильям падал. Тогда наступало спасительное забытье. Когда он приходил в себя, лежа на хвое меж бугристых корней или же на холодных камнях, то испуганно открывал глаза, озираясь. Но вокруг были лишь стволы мрачных елей, закрывающих своими ветвями дневной свет. Он вставал, отряхивался, благодаря удачу за то, что во время этой слабости хищники не обнаружили его беспомощное тело, и брел дальше.

В один из этих одинаковых дней, когда солнце клонилось к закату, он раздвинул еловые ветви, переполз через скрюченную массивную корягу и неожиданно очутился на круглой и словно бы рукотворной поляне. Уильям насторожился, предчувствуя неладное.

Перед ним стояли цилиндрические колонны из темного гранита, высотой в три человеческих роста. Покосившиеся, усыпанные витиеватыми и многочисленными трещинами, они стояли, подобно стражам, вокруг центра, выложенного из того же камня. А аккурат посередине зияла черная дыра, уходящая глубоко вниз. Искореженные плиты были проломлены, словно какая-то неведомая сила разворотила их и пробила этот проход. Так глубоко в дремучий ельник никто из жителей деревень никогда бы не рискнул зайти.

Уильям еще раз оглядел обвитые плющом колонны из гранита, выложенный плитами центр и стал осторожно обходить это очень древнее и затерянное сооружение. Зачем оно было здесь сотворено? В этом темном и забытом богами месте, где обитают лишь дикие животные да демонические существа. Ближайшие деревни в паре дней отсюда, так что на эту поляну нога человека не ступала уже очень давно.

На гранитных плитах проглядывала надпись, но от времени она почти истерлась. Уильям хоть и старался прочесть написанное, но понять так ничего и не смог — сами символы были незнакомыми и отчего-то источали почти осязаемый ужас.

Вдруг Уильям услышал быстро приближающийся шум. Он вскинул голову, посмотрел на плотно сомкнутые ели, из которых вышел минуту назад, и увидел, как меж ветвей блеснули желтые глаза с черными маленькими зрачками. Тонкие и крошечные пальчики с острыми когтями раздвигали еловые лапы то здесь, то там. Уильям почувствовал на себе несколько десятков внимательных взглядов, следящих из темноты за каждым его движением.

Один чертенок заверещал тоненько и визгливо. Впервые за все дни пути Уильям услышал киабу. Звук был не агрессивный, но чуть встревоженный, словно предупреждающий об опасности. Другой чертенок тоже загалдел, запищал и, вися вниз головой на длинном хвосте, повернулся назад, смотря в темноту леса. Тревога волной прошла по маленьким существам, и те стали пищать все разом, перебивая друг друга, и посматривали туда, откуда пришел Уильям.

Шум приблизился. «Значит, шумели не чертята», — побледнел Уильям и отступил за колонны, на другую сторону древнего монумента.

Кусты и нижние ветви старых елей раздвинулись, раздался хрип и показалась морда с приплюснутым носом, большими ушами и черными глазами.

В испуге Уильям отшатнулся. Это был вурдалак. Потряхивая головой, он выполз на поляну из-под коряги и вперился немигающим взглядом в вампира. За ним, припадая носом к земле, показался и другой, затем третий, четвертый и вот уже на поляну вышли восемь особей.

Понадеявшись, что это случайная встреча и вурдалаки обойдут его стороной, так же как это делали волки, вепри и даже медведь, Уильям замер — бежать бесполезно. Не тягаться в скорости раненому человеку, пусть уже и не совсем человеку, со здоровыми и сильными лесными тварями. Но нет, вурдалаки не обошли его и не покинули поляну. Они стали окружать Уильяма, опасливо поглядывая на древние, покосившиеся от времени колонны. Он догадался, что эти твари целенаправленно шли по его следу и встреча с ними не случайна.

Неожиданно в ухо одному из вурдалаков прилетела шишка. Он присел на задние лапы и ощерился в сторону еловых ветвей. Тотчас на хищников обрушилась лавина шишек и сухих веток — маленькие чертята атаковали с безопасной высоты. Лес вокруг наполнился их озлобленным визгом и верещанием.

Вурдалаки скалились и рычали на киабу, но продолжали надвигаться на Уильяма. Они ступили на гранитные плиты, обошли зияющую дыру в центре и окружили вампира. Тот стоял и не шевелился. Бежать было бессмысленно. Страх сковал его тело. Он вновь смотрел в глаза смерти, но теперь не было ни шинозы, ни дома, где можно было спрятаться. Кругом земля вурдалаков, а он — их добыча.

Но сдаваться просто так Ульям не желал. Он с большим усилием согнулся и подобрал трухлявую палку, которую хватило бы на один удар, но ничего другого рядом не было.

Пронзительный визг киабу стал невыносимым — бесчисленные голоса чертят слились в единый монотонный звук, заполняющий всё пространство вокруг. Уильяму даже казалось, что он слышит какую-то безумную, дикую мелодию в этих вибрациях.

Вдруг один из вурдалаков насторожился — его уши встали торчком, улавливая неразличимые для Уильяма звуки, а нос жадно втягивал воздух. Он привстал на задние конечности и завертел головой, ища взглядом источник опасности.

Киабу перестали швыряться в стаю хищников, но звук их голосов стал ещё пронзительнее. Теперь в звуках слышалась не мелодия, а призыв. И он достиг своей цели.

Что-то зашевелилось глубоко под землей, будто нечто исполинское вдруг решило перевернуться на другой бок. И снова тишина. Стая вурдалаков замерла в нерешительности. Затем один из хищников осторожно подполз к дыре, пробитой в гранитной плите, и заглянул туда.

Киабу радостно заверещали, запрыгали на ветвях древних елей. Окружающий поляну лес наполнился движением.

Подземный звук повторился, но в этот раз громче и сильнее.

Вурдалак, заглядывавший в черноту пролома, вдруг испуганно взвизгнул и попытался отскочить в сторону. Но это ему не удалось — из темноты вынырнула исполинская, поросшая мхом и лишайником рука. Четыре огромных когтя впились в тело хищника и в одно мгновение утащили его под землю.

Короткий, приглушенный визг, а после что-то хрустнуло, чавкнуло и из разлома вылетела половина туловища вурдалака. Безжизненное тело шмякнулось о ствол ели на самом краю поляны.