Я навострила уши. «Начинается! Переговоры о новой сделке, чтобы вновь отдать чужеземцам нашу страну. Вот почему надо иметь доступ во дворец!»

— Погодите! — в отчаянии окликнула я султана, который уже двинулся к выходу из сада. — Я смогу, смогу!

Чуть подумав, он кивнул:

— Если сможешь, найди меня.

Солнце уже завершало свой дневной путь, а я всё никак не могла попасть. Пот катился градом по лицу и шее, и уже хотелось размотать шафрановую куфию и повязать на голову, но не позволяло ноющее запястье. Однако натёртые до пузырей пальцы защитить было нечем, как и мышцы, протестующие против однообразных движений.

Когда солнце поднялось высоко, слуги поставили рядом кувшин с водой и блюдо фиников, но я не стала отвлекаться. «Надо победить, и я смогу!»

Ещё одна стрела с плеском нырнула в воду, птицы разлетелись. Я выругалась себе под нос.

«Проклятье! Мне удавалось куда более трудное!»

Прежде чем стая успела улететь от берега, я потянулась и схватила новую стрелу. Быстро наложила её, навела в самую гущу машущих крыльев и выстрелила по наитию, будто из револьвера в горячке боя.

Утка отделилась от стаи, беспомощно закувыркалась в воздухе и рухнула в прибрежные камыши. Я следила за ней с радостно колотящимся сердцем.

Волоча за шею жирную тушку и оставляя за собой следы крови, я ворвалась во дворец. Султан велел найти его, и приказ гнал вперёд, словно палкой. Не вполне осознавая, что делаю и куда мчусь, я оттолкнула оторопевшего стражника, который даже не попытался меня задержать, и распахнула дверь.

Ко мне обернулись сразу десятки голов. Запоздалая мысль, что так не положено, ещё не успела оформиться, когда я, подскочив к султану, бухнула мёртвую птицу перед ним на стол, едва не свалив на пол чашку с чаем.

Султан молча воззрился на убитую утку, и только теперь до меня дошло, где я нахожусь. Зал для совещаний был набит битком людьми в мундирах, бело-золотых мираджийских и голубых галанских, и все смотрели на девчонку с диким взглядом, которая бросила на стол перед владыкой Мираджа окровавленную утку со стрелой в шее. Смотрели ошарашенно, один лишь принц Рахим почесал нос, скрывая усмешку.

Я прервала то самое совещание о военном союзе, которое должно было решить судьбу целой страны. «Наверное, это будет стоить мне головы», — подумала я.

— Ну что ж, ты, похоже, всё-таки не так плохо стреляешь, — бросил султан вполголоса, чтобы никто не слышал. — Можешь выходить из гарема, когда захочешь… — Он чуть помолчал, и у меня в сердце вспыхнула надежда, что оставшаяся лазейка позволит уйти к своим, но столь же быстро угасла. — Но не из дворца, — продолжил он. Глупо было думать, что султан проявит такую неосторожность. Он повысил голос: — Эй, кто-нибудь, отнесите дичь на кухню и отведите мою демджи туда, где ей место!

Услышав про демджи, галанская делегация дружно вскинула головы. Они называли нас демонами, но мираджийское слово знали. «Интересно, не решил ли султан нарочно их поддеть… но с какой целью? Отношения с галанами это вряд ли улучшит».

Подбежавший слуга подхватил мою утку, сдвинув бумаги на столе, и я обратила внимание на карту Мираджа, начерченную поблёкшей чёрной тушью, но со свежими синими пометками. На нашей стороне пустыни! Чтобы понять это, мне хватило одного быстрого взгляда.

Возле чёрной точки, обведённой синим кружком, было чётко выведено: «Сарамотай».

Воспоминания тут же забурлили: Самира, наш посланный на помощь отряд, юный Икар на крепостной стене, оставшиеся в городе женщины. Все они находились сейчас в центре синего кружка, словно на мишени.

Слуга взял меня за руку и потянул к двери, но я уже не могла уйти, не узнав, что случится с городом, на освобождение которого мы уже потратили столько сил. «Какой бы повод найти, чтобы задержаться? Хоть бы взглянуть разок повнимательней на эти бумаги!»

Между тем галанский посланник продолжал свою речь:

— Вместе с его величеством на Ауранзеб из нашей страны прибудет отряд числом в тысячу человек. Чтобы они могли удержать Сарамотай, их потребуется вооружить. Кроме того…

— Он лжёт! — выпалила я.

Слуга, державший меня, что-то испуганно прошипел сквозь зубы и дёрнул к двери ещё настойчивее, но султан жестом остановил его.

— В чём дело, крошка демджи?

— Он лжёт! — повторила я громче, пробуя слова на язык. — Галанов прибудет с королём гораздо меньше тысячи.

Султан задумчиво провёл мозолистым пальцем по ободку своего бокала. Сообразительностью правитель Мираджа не уступал принцу Ахмеду. Я демджи и если утверждаю, что кто-то лжёт, мне можно верить.

— Где ты умудрилась выучить галанский? — прищурился он.

Опасный вопрос. В памяти всплыл Жинь, долгий путь через пустыню и бессонные ночи у костра в дозоре.

— Наше Захолустье долго страдало от галанской оккупации… — Чистая правда, искусно обёрнутая вокруг лжи. «Почувствует или нет? С другой стороны, я оказываю ему услугу…» — А мы, демджи, всё схватываем на лету.

Палец султана описал ещё круг по краю бокала.

— Мне жаль, что вы страдали, — хмыкнул он наконец, — и не только вы, а вся наша пустыня.

Он выразительно глянул на толмача:

— Скажи посланнику: мне известно, что с королём прибудет не тысяча, и я хочу знать реальное число.

Толмач принялся лопотать по-галански, с беспокойством оглядываясь на меня. Посланник тоже бросал на меня любопытные взгляды. Дослушав, снова заговорил на своём гортанном западном языке. Я не всё поняла, но названное число уловила.

— Опять лжёт! Не будет там пяти сотен.

Султан повернулся к толмачу:

— Переведи ему: возможно, ложь в Галании более терпима, чем в Мирадже, но у нас считается грехом. Уже не первый раз наш союз терпит ущерб из-за попыток его соотечественников ввести меня в заблуждение, чтобы под прикрытием вооружения их солдат у нас в пустыне вести войны за морем. Скажи, что у него осталась только одна возможность сообщить мне истинное число, иначе я прерву переговоры в ожидании прибытия их короля!

— Две сотни, — произнёс на сей раз толмач, и глаза султана обратились ко мне вместе со всеми остальными в зале.

— Это правда, — кивнула я, и слова легко слетели с языка.

— Вот и отлично! — Султан постучал по краю бокала. — Довольно существенная разница, не правда ли, посланник? Нет, этого переводить не надо, — остановил он толмача, который уже подался вперёд. — Посланник понял и так. Мне кажется он понял, как и все здесь присутствующие, что гораздо безопаснее говорить мне правду… Присядь, Амани.

Он показал на подушку у себя за спиной, и это был приказ, который я не могла не выполнить, тем более что ни о чём другом и не мечтала. Однако мои ноги всё-таки дрожали… и лишь усевшись, я осознала, что он обратился ко мне не «крошка демджи», а по имени.