— Так попытаемся же!

И Джон Мэксим, снова вскочив на своего коня, решительно погнал его через густую траву; через минуту жидкая грязь стала разлетаться брызгами под копытами его коня.

Четверть часа спустя, когда индейцы в свою очередь доскакали до границ, где прерия переходила в солончаковые болота, маленький отряд был уже далеко: четверо лошадей, выбиваясь из последних сил и дрожа всем телом, неслись по болоту. Иногда кочки, на которые ступали лошади, проваливались под непомерной тяжестью их тел, и животные погружались почти по брюхо в зловонную черную жидкость, но под отчаянными ударами беглецов через секунду вновь выбирались на сравнительно устойчивую почву и мчались дальше.

Индейцы не решились последовать за ускользавшей добычей в область болот, опасаясь, что наткнутся где-нибудь на зыбучую трясину. Да и сражаться при таких условиях с белыми, ружья которых стреляли гораздо раньше и вернее, краснокожие не решились. Они попытались прибегнуть еще к одному средству и подожгли болотные травы. Но пожар не мог распространяться по болоту, потому что на каждом шагу огонь встречал более или менее значительные пространства воды или по крайней мере жидкой грязи и гас. Правда, окрестности скоро заволокло дымом, искры тучами летели к небу, но это не мешало беглецам, а, скорее, даже способствовало им, укрывая их от взоров врагов.

Потоптавшись некоторое время на краю болота, индейцы исчезли.

— Ну, нам повезло! Право, я думал, пропадем мы тут! — приостановил своего измученного и покрытого грязью коня Джон Максим, когда через три или четыре часа караван добрался до конца болота и лошади, оглашая воздух довольным ржанием, ступили на твердую почву прерии, покрытую роскошной растительностью. — И озеро должно быть близко, рукой подать. И краснокожих, слава Богу, мы оставили позади себя!

Дав немного передохнуть окончательно выбившимся из сил лошадям и очистив их от толстого слоя грязи, беглецы снова тронулись в путь, но идя уже шажком, чтобы не загнать лошадей до смерти.

Да и сами они уже не ехали, а шли пешком, ведя лошадей в поводу. Только Миннегага, сидя на седле, посматривала кругом блестящими глазами. Ее лицо было бледно, брови хмурились. Казалось, она шептала какие-то заклинания, но на нее никто, кроме Красного Облака, не обращал внимания.

Прошло еще четверть или полчаса, и Джон Мэксим, придержав лошадь, воскликнул:

— Вот уже видно Великое Соленое озеро! Теперь мы очень близко к асиенде полковника.

— Поспеем ли туда вовремя? — хмуро сказал Гарри. — Вон, оказывается, и здесь кишат индейцы. Может, уже осаждают асиенду. Может, от нее уже и следа не осталось!

Подумав немного, Джон Мэксим ответил:

— Доберемся — узнаем. Но я думаю, что этого не должно быть. Вряд ли арапахо получили уже распоряжение Яллы о нападении на асиенду. Это ведь довольно далеко от их становищ, и, раз началась война, у них должно преобладать стремление скорее соединиться с сиу и чейенами, не отвлекаясь второстепенными делами. Левая Рука — очень опытный и толковый воин. Он умеет беречь силы, не тратя их на пустяки.

— А если…

— А, да не каркай, Гарри! — досадливо отозвался янки. — Что за проклятая манера? Тьфу! Словно ты старая баба, которая всяким приметам верит, да все охает, да все стонет… Ну, скоро будем на месте, своими глазами увидим. А покуда и то уж хорошо, что от индейцев мы ускользнули, из шахты выбрались, через болота прошли не завязнув и приближаемся наконец к цели нашего путешествия, хоть усталые, измученные, но, как видишь, невредимые!

Перед вечером пришлось вновь приостановиться, ибо измученные лошади уже еле-еле двигались.

— Эх, я голоден как волк! — пробормотал Гарри, аппетит которого постоянно давал о себе знать.

— И я не прочь бы основательно закусить! — отозвался Джордж, сходя со своего коня. — Если бы уложить бизона, да вырезать его горб, да поджарить в золе…

— Дьяволы вы, право! — прикрикнул на них агент. — Сразу видно, что вы почти мальчишки! Разве я не такой же человек, как вы? А ведь я терплю же? Потерпите и вы! Наконец, постыдитесь хоть девчонки: голодна она, наверное, больше вашего, а молчит.

— На то она индейское отродье! — сконфуженно ответили трапперы.

Но делать было нечего, рассчитывать немедленно раздобыть какую-нибудь пишу не приходилось и устроить охоту тоже было нельзя, так как утомленные лошади не могли двинуться с места. Значит, оставалось покориться участи и ждать, когда можно будет наконец добраться до желанного основательного отдыха на асиенде полковника Деванделля. Там, разумеется, странников ждал радушный прием, если асиенда еще не подверглась разгрому.

Когда часа через два беглецы вновь тронулись в путь на заметно оправившихся лошадях, подкормившихся в прерии, где для животных было много сочной и вкусной травы, всегда молчаливый гамбусино вдруг заговорил, обращаясь к Джону Мэксиму:

— Сеньор! Я слышал, вы тут упоминали имя Левой Руки, вождя арапахо?

— Ну да. В чем дело, гамбусино?

— Вы, сеньор, встречались когда-нибудь с этим… краснокожим?

— Бог миловал. А что?

— Так. Дело в том, что я видел этого вождя, сеньор!

— Быть не может! — удивился Джон Мэксим.

— Да, видел! — подтвердил Красное Облако.

— И он не снял с вас скальпа?

— Как видите, нет! — мрачно улыбнулся индеец. — Впрочем, это было тогда, когда арапахо еще не вырыли топор войны. Знаете, тогда они кое-как ладили с бледнолицыми. Я был гостем у Левой Руки несколько дней…

— Значит, вы выкурили с ним трубку мира? Индеец молча кивнул.

— Это было бы нам при случае очень на руку! — оживился янки.

— Каким образом? — осведомился Красное Облако.

— Вы как друг Левой Руки могли бы при возможной встрече с арапахо выступить в качестве посредника между нами и им…

По устам индейца скользнула загадочная улыбка.

— Что ж? Если я могу оказаться полезным сеньорам…— И он придержал свою лошадь, пропуская Джона Мэксима вперед.

Почти час спустя, когда готовящееся спуститься за горизонт солнце зашло за огромную тучу, словно налившуюся от этого кровью, маленький отряд добрался наконец до вожделенной цели путешествия: странники находились на берегах загадочного Соленого озера.

В эпоху, к которой относится наш рассказ, мормоны еще не проникли к берегам Великого Соленого озера, этого внутреннего моря Северной Америки. Вообще эта местность была хорошо известна только скитавшимся по прериям охотникам да пионерам, искавшим для поселения удобных мест. Но покуда тут еще было безлюдно и на огромных пространствах вовсе не было людских поселений, если не считать летних становищ нескольких кочующих индейских племен. Характерным и заслуживающим быть отмеченным обстоятельством является следующее: раньше и индейцы избегали этих мест, но, когда стали показываться бледнолицые, индейцы поторопились загородить им дорогу, чтобы предотвратить захват пастбищ и лугов, где краснокожие охотою добывали себе пищу.