– Что с тобой? – она попыталась приподнять меня за плечи, но я вырвался из цепких пальцев.

– Пусти меня!

– Ты ответишь мне, что произошло? – потребовала молодая женщина. Дрожащей рукой я указал на обрыв:

– Там, внизу, Снежкова.

– Она мертва? – моя подруга издала какой-то звериный рык.

– Мертвее не бывает. Хочешь пойти посмотреть?

Ее затрясло:

– Я боюсь.

– Лучше бояться живых, для которых мы с тобой сейчас отличная мишень.

Женщина уткнулась в мое плечо и всхлипнула. Я схватил ее за локоть и потащил к домику сторожа, бормоча что-то успокаивающее, но думая совсем о другом. Итак, Снежкова убита. Спрашивается, кто и когда это сделал? Причина ее гибели ясна: старушке помешали встретиться со мной. Черт, ну почему я сразу не спросил, кто предатель? Сейчас действовать было бы намного проще. Но как убийца узнал о нашем разговоре? Может быть, она проинформировала его сама? Или ее телефон прослушивался? Тогда в опасности еще несколько человек, и прежде всего ее друг – генерал Свиридов. Преступник не оставит в живых ни одного свидетеля. Удивительно, как я сам еще дышу крымским воздухом. Впрочем, это можно объяснить. Без их показаний мои ничего бы не стоили. Меня вообще нужно убирать в последнюю очередь. Случай с Коваленко продемонстрировал: умрет один журналист – приедет другой. Убийцы наверняка в курсе: мне удалось избежать смерти, однако не торопятся повторять попытку. Сначала надо разделаться с участниками давней истории. Мне следовало спешить. Валерия продолжала плакать. Я погладил ее по плечу:

– Иди на дачу или уезжай домой.

Она подняла на меня испуганные глаза:

– А ты?

– Мне надо в Партенит. Свиридов отдыхает там.

Женщина поморщилась:

– Думаю, он в безопасности. Военные – очень осторожные люди.

Я скривился:

– Татьяна Павловна тоже прошла войну. Кроме того, я предупреждал ее.

– Ты прав. Поезжай… – Валерия вдруг смертельно побледнела и покачнулась. Я не успел ее подхватить, и она рухнула на землю.

– Валерия! – я склонился над подругой. Ее лицо напоминало свежевыпавший снег – ни кровинки, губы посинели, дыхание со свистом вырывалось из груди.

Я оцепенел:

– Что с тобой? Тебе плохо?

Она с трудом произнесла:

– Сходи в дом сторожа. Я не держу на даче сердечных лекарств. Он даст тебе что-нибудь. Только не говори, что для меня.

Я удивленно поднял брови:

– Я вызову «Скорую». Не оставлять же тебя в таком состоянии.

– Нет! – ей стоило большого усилия приподняться. – Ты забыл о моих честолюбивых планах? Мэр должен иметь железное здоровье и такие же нервы.

Я кивнул и помчался со скоростью света. Не хватало еще, чтобы мой верный помощник отправился за Снежковой. Добежав до одноэтажного кирпичного домика, я постучал в окно. Сторож, седой сутулый старик, выслушал мой взволнованный монолог и не задал ни единого вопроса, сунув в мои мокрые руки пакет с лекарствами.

Валерия с закрытыми глазами лежала на том месте, где я ее оставил. Длинные пушистые ресницы, слегка тронутые черной тушью, трепетали, как крылья бабочки. Нежная кожа покрылась прозрачными каплями пота. Я осторожно дотронулся до ее руки:

– Как ты себя чувствуешь?

Она с благодарностью посмотрела на меня:

– Я думала, на этом свете мы уже не увидимся. Такого со мной никогда не бывало.

Я дал ей валокордин:

– Это проверенное средство. Так, по крайней мере, говорила моя бабушка.

– Спасибо тебе, дорогой.

Я опустился рядом:

– Думаю, с тобой ничего серьезного. Ты просто переволновалась.

– Я тоже так считаю.

Она попыталась встать, но покачнулась и чуть не упала на меня:

– Как кружится голова.

Я поднял ее и понес к машине:

– Сейчас доставлю тебя домой.

Молодая женщина запротестовала:

– Тебе надо спешить. А мне ничего не стоит вызвать такси.

– Даже не хочу об этом слышать! Если бы ты не свела знакомство со мной, не стала бы помогать, – мой голос звучал как никогда твердо, – у тебя все было бы в порядке. Вот почему доставить тебя домой – мой долг. И не спорь.

Она нервно облизала губы:

– Тогда поторопись.

Я повернул ключ в замке зажигания. Немного пострекотав, мотор неожиданно заглох.

– Это еще что такое?

Распахнув дверцу, я вылез из машины и заглянул под капот. Мне не потребовалось даже открывать его, чтобы определить причину поломки. По асфальту растекалась большая маслянистая лужа. Узкая полоса капель вела к началу аллеи.

– Приехали! – мне никогда не было так паршиво, как в этот момент. – Сегодня какой-то ужасный день. Похоже, такси понадобится не только тебе!

Она широко раскрыла глаза, ставшие похожими на большие блюдца из тонкого голубого фарфора.

– А что случилось?

– Старая машина всегда остается старой машиной, – я пытался острить. – Сегодня мне несколько раз приходилось развивать бешеную скорость, порой по плохим дорогам, – и на тебе – потек бензобак.

Женщина захлопала ресницами:

– Но муж постоянно чинит все наши машины!

– И все же со старушками это иногда случается, – достав из кармана мобильник, я набрал номер радиотакси, сообщил, куда подъехать, и снова расслабился. Однако побыть в спокойном состоянии хотя бы несколько секунд не дала, как бомба, взорвавшаяся в моей голове мысль: «Еще один человек в опасности!» Я озвучил ее.

Валерия вздрогнула и уставилась на меня:

– Кто же?

Я потер подбородок:

– Татьяна Павловна рассказывала: Свиридов обращался к сотруднику СБУ. Именно он откопал какую-то сенсационную информацию. Судя по всему, офицер собирается или уже едет в Партенит.

Валерия улыбнулась уголками губ:

– Ну, этот за себя постоит. Обычно работники этого ведомства чуют опасность за километр. А вот за тебя я переживаю. Тебя никто не защитит, кроме меня.

Я махнул рукой:

– Без показаний эсбэушника я не напишу статью. Преступник это понимает. Если вдуматься, устранять меня сейчас ему вообще нет никакого смысла.

Она усмехнулась:

– Скажи еще, что сам свалился с обрыва на смотровой площадке.

– Не сам. И все же если бы меня очень хотели убить, то давно бы это сделали. Я не раз давал им такую возможность.

Женщина собиралась возразить, но тут подъехало такси – серебристый старый «Опель» с шашечками на крыше. Курносый водитель подмигнул нам: