— Будь ты проклят, варяг, — еще слышно прошептал ярл, имея в виду не удаляющегося Богумила, бывшего хирдмана, а ныне посланника Харальда Мрачного, а его повелителя. — Будь ты проклят!

Июль (червен), 988 год. Польша, поблизости от Гнезно, столицы княжества.

Знакомые земли, родная речь, общее ощущение знакомых с детства мест. Но радовало ли это душу того, кто потерял немалую ее часть? Станислав не мог толком ответить на сей вопрос, обращенный к самому себе. Да и никто не мог, даже едущая рядом с ним девушка, ставшая его спутницей по воле жены великого князя Киевского и его советников.

Вельмира Станислав повторил ее имя, еле заметно шевеля губами. Вспомнил, как встретил ее в первый раз, у храма Лады. Того самого, жрицей которого была и Драгомира. Тогда эта девушка проскользнула мимо, бросив лишь пару слов о том, что его ждут, но несколько погодя. И вот через несколько дней оказалось, что именно она будет сопутствовать ему.

Хотя нет, не сопутствовать, а быть незримой направляющей рукой, его советчицей и скрытой главой, на коей и лежит ответственность за выполнение поручения. И ей это удавалось. Зато ему, особенно поначалу, было тяжко и душно находиться в чужой шкуре, откликаться на совершенно иное имя, держать в голове вехи жизни этого человека, ныне уже мертвого. Да, мертвого, причем Станислав сильно сомневался, что и тело его хоть кем-то будет найдено. Он помнил Драгомиру, равно как и ее слова: «Тело должны съесть не звери, но рыбы и раки. Они кости хоть оставляют, но под водой, куда мало кто сунется». Раньше он думал, что лишь его любовь такая решительная. Оказалось, что и все ее сестры по вере из храмов Лады в той или иной мере повторяют те самые черты, более приличествующие воинам-мужчинам.

Впрочем, в том числе и из-за этого он и полюбил ее всем сердцем, душой, разумом. Теперь ее нет, а он еще живет. Ради того, чтобы отомстить. И ради этого согласен и рядиться в чужую шкуру, и убивать из-за угла кинжалом в спину, и вообще делать все то, что хоть немного утолит вечно терзающую душевную боль.

Сейчас он был Михаилом Выгожским, сыном одного из малозаметных сотников, несущих стражу возле Бардо, малого города близ чешского рубежа. Дальний угол, о выходцах из него в том же Гнезно, куда они сейчас направлялись, ведали слабо. Потому и особенной угрозы наткнуться на кого-либо, знающего семью Выгожских, не ожидалось.

Первая же часть замысла прошла и вовсе отменно. Правда, сначала при его обучении в Киеве, Станислав думал, что они отправятся к старому порубежью с венедскими землями, в Любуш и дальше. Однако, советники Хальфдана передумали. Сочли, что это слишком дальний путь, а земли рядом с пруссами куда ближе. Тот же град Гржебск и близок к Руси, и рядом с пруссами, и связи у жриц Лады там имелись. Вот туда они и направились в поисках одного из малоземельных князей, что роняли слюну, глядя на земли соседей.

Нашли, конечно, как не сыскать, коли четкие указания еще в Киеве дали. Точнее сказать, дали несколько и сказали выбрать уже тут, на месте. Вот Вельмира и поспрашивала людей в трактирах, просто случайных путников. Основываясь же на узнанном, решила, что более прочих для поставленной цели подходит старый князь Болеслав Мшанский. Он уже пытался и сам сунуться к пруссам, и сколотить союз с несколькими соседями для той же цели. Да все как-то у него на скалывалось. То пруссы на своих землях вырежут более половины собранных им воинов, то сами в гости наведаются, спалив постройки вне стен замка, а сам замок разграбят. Тогда Мшанский еле-еле успел с казной, изрядно оскудевшей, да остатками верных людей ускакать в ночи под крылышко с более сильному приятелю.

Как бы то ни было, а сейчас он, хоть и пылал гневом, ничего толком сделать и не мог. Остатки казны ушли на приведение в порядок порушенного пруссами замка да на сбор воинов, способных защитить хотя бы оставшееся. Зато теперь Болеслав имел славу давнего и последовательного врага пруссов-язычников и ревностного защитника Христа. Надеялся, что благоволение монахов и особенно епископа этих земель поможет ему восстановить прежние силы. Вот только кроме слов, пока ничего не получил. Зато слов было много! Равно как увеличился вес уже его собственных слов в окрестностях. Тепрь он и впрямь мог бы собрать многих соседей. Да только сам Болеслав не хотел, понмиая, что в таком случае никак не получится стать во главе и особенно взять большую добычу. Отодвинут в сторону те, у кого и воинов больше, и денег на найм, подкуп людей короля и прочее, на что до и во время похода деньги улетают

Станислав вспомнил, как Вельмира радостно потирала руки, узнав всю подноготную о Болеславе Мшанском. И долго объясняла ему, почему именно этот мелкий князь на порубежье так хорошо подходит для их целей. Все дело в том, что в этом человеке воплотились все полезные для их цели особенности: известен, пользуется уважением жрецов Христа, глуповат и делает вид, будто денег у него в достатке. Да-да, о печальном состоянии казны Мшанского удалось узнать прознатчикам Киева, а вот в окрестностях о князьке думали совсем иное. А он и рад был пыжиться из последних сил, создавая видимость былого. Потому никого не должно было удивить желание Болеслава Мшанского вновь пойти в поход на земли пруссов, усилив себя не только союзом с соседями, но и наемниками. Особенно наемниками!

Сам разговор с Болеславом прошел серо, буднично. Князь сначала вел себя крайне надменно, для него сын какого-то сотника, рожденный в далеком захолустье, был не тем человеком, который достоин особого внимания. Он и на встречу согласился скорее от скуки, чем по иным причинам. Но все быстро изменилось, стоило Станиславу для начала, в точно подсказанный Вельмирой момент, передать Мшанскому доверительные грамотки от пары тысячников, знакомых лично с Мешко, князем Польши, а заодно и от одного юркого человечка при княжеском дворе, что ведал сношениями с иными странами.

И куда только подевалась надменность? Исчезла, словно ураганом ее сдуло! Почуяв, что неожиданные гости явно имеют вес там, где и ему бывать редко доводилось, старый князь извивался ужом. Пытался вначале понять, зачем гости к нему заявились а потом уж и узнать, чем они могут быть полезны. Узнав же, что Михаил Выгожский и его супруга, прекрасная Магдалена, появились, чтобы предложить ему помощь насчет похода на прусов советами и особенно золотом Болеслав и вовсе расчувствовался. В меру, конечно.

Дальше все было совсем просто. Выдать Мшанскому малую толику обещанного золота просто так, без письменных обязательств, затем перевести разговор на то, что лучшие наемники это йомсвикинги и вот Бодрый голос Мшенского сменяется осторожными словами о том, что насчет найма этих язычников лучше бы сначала получить разрешение у тех, кто имеет право решать подобные вопросы. К примеру, в том же Гнезно! И ярко выраженная надежда князя на то, что обладающие столь серьезными знакомствами гости сумеют получить разрешения. Он бы сам очень-очень этого хотел!

Вот так и оказалось, что все пути вели в град Гнезно, куда они сейчас и направлялись. Быстро, на лучших лошадях, не особенно задерживаясь даже в придорожных трактирах. И теперь были уже очень близко. Один дневной переход, не более того. Но солнце уже вот-вот должно было зайти. А посему стоило подумать и о ночлеге. Желательно не под открытым небом. Нет, сам Станислав был готов без малейшего ропота перенести столь ничтожное неудобство, но девушка рядом с ним это совсем иное. А ее слова он, обычно согласный подчиниться Вельмире, как более знающей и опытной, в этих случаях не желал прислушиваться.