— Когда не осталось ни того, ни другого, ни третьего? Это ты пытаешься сказать? — заранее оскорбившись, уточняет Элинор.

— Ты ищешь минусы, Элли, — мягко возражает Тэм, положив изящные руки на подлокотники и подставив лицо солнечным лучам. — Я советую сосредоточиться на плюсах. У тебя есть шанс начать с чистого лица. Твой муж сам дал тебе этот шанс, так воспользуйся им. Никто, кроме тебя, не знает, как вернуть все то, что вы потеряли. Оставь самобичевание, чувство вины и стыд в прошлом, Элли.

— Это непросто, — качнув головой, Лин откидывается на спинку плетенного кресла. — Я хочу вспомнить, почему предала его.

— Твое подсознание умнее и мудрее, чем ты сама, Эль. Мозг не обманешь. Ты бы вспомнила, если бы по-настоящему этого хотела, — глубокомысленно отвечает Тэм.

— Я говорила с Келли, — едва дотронувшись губами до бокала, Лин морщится и отставляет его в сторону. Заметив ее жест, Тэм приподнимает в удивлении брови.

— Не нравится? Твое любимое. Я специально выбрала его.

— Приторное. Меня немного мутит.

— Мутит? — переспрашивает Тэм, наклонившись вперед. — Вы предохраняетесь?

— Нет… Мы же хотели детей, но это не то, — отрицательно качает головой Лин. — Я не беременна.

— Уверена?

— Да. К сожалению, да. У меня начались сегодня женские дни, — поправив съехавшую заколку с затылка, утвердительно кивает Лин.

— К сожалению… — повторяет Тэм, изучающе рассматривая подругу. — Значит ты по-прежнему хочешь от него детей? — на лице блондинки явственно читается сомнение.

— Конечно, мы же столько лет пытались, — утвердительно отвечает Лин, хотя не совсем уверена в собственных словах.

— Вам не стоит спешить сейчас, — осторожно произносит Тэм. — Эль, ты не совсем здорова, и не так давно собиралась разводиться с мужем.

— Согласна, сейчас не лучшее время, — а здесь Элинор абсолютно искренна.

— В плане секса у вас все в порядке? — без тени смущения интересуется Тэм.

— Более чем, — заливаясь краской, кивает Эль. В груди разрастается жар от воспоминаний о прошлой ночи на крыше. Она слышала, что травка тормозит возбуждение, но в их с мужем случае все случилось с точностью до наоборот.

— Выглядишь счастливой, — улыбается Тэмзин, заметив, как все оттенки красного пылают на щеках подруги. — Незапланированный медовый месяц?

— Вроде того, если бы Крис еще работал чуть меньше, — тоскливо вздыхает Лин.

— Так о чем ты поговорила с Келли? — меняет тему подруга.

— Она заверила, что у него никого нет, — помрачнев, отвечает Лин. Тэм удивленно хмурится.

— Почему такое лицо? Ты разве не рада?

— Ну… это бы объяснило появление Дика, — разводит руками Элинор.

— До кризиса у вас был спад в личных отношениях. В этом может быть причина. Тебе не хватало внимания мужа. Так обычно и происходит.

— Три года?

— Три года? — озадаченно переспрашивает Тэм.

— Дик сказал, что мы три года…

— Вот это да, — выдыхает подруга, потрясенно открыв рот. — Ну ты даешь, Элли. И молчала столько времени.

— Я могу тебя кое о чем попросить? — понизив тон, почти шепчет Лин, накрыв ладонью тонкие пальцы Саммерс.

— О чем угодно, милая, — заверяет Тэм.

— Мне нужно поговорить с Диком, — выпаливает без промедления Элинор. Глаза Тэмзин удивленно округляются.

— Зачем?

— Хочу выяснить, что нас связывало, как я, вообще, с ним познакомилась, — сбивчиво объясняет Элинор. Ей самой тошно, потому что она вынуждена вмешивать в эту грязную историю третьих лиц, но какие у нее варианты? — Черт, я обязана понять, почему была такой сукой. Даже ты в шоке оттого, как я поступала с Кристофером.

— Во-первых, я не в шоке, а удивлена, — спокойно возражает Саммерс. — А во-вторых, скажу прямо — это дерьмовая идея, Элли.

— Тэм, я бы и сама нашла его, — торопливо говорит Лин. — Но уверена, что Крис прослушивает мой телефон, в доме повсюду камеры, каждый мой шаг отслеживается…

— В данном случае я его понимаю, — твердо произносит Тэмзин.

— Дик работает в Массимо. Это итальянский ресторан. Ты каждый раз проезжаешь мимо него, когда направляешься к нам. За тобой Крис не следит, Тэм… — Лин с мольбой смотрит в голубые глаза блондинки, отчаянно взывая к пресловутой «женской солидарности», оказавшейся чертовски избирательной.

— Хочешь, чтобы я нашла его и устроила вам встречу? — недоверчиво проясняет Саммерс.

— Да, — подтверждает Лин. — Я вижу в этом единственный выход. — Тэм неодобрительно качает головой, приглаживая распушившиеся на ветру белокурые пряди.

— Ты все разрушишь, если Крис узнает, — категорично заявляет Тэмзин.

— Он не узнает, если мы все продумаем.

— Элли, — Тэм мягко сжимает обе руки Элинор. — Прости, но нет. Вы пришли ко мне, чтобы спасти свой брак. А то, что ты предлагаешь мне сделать, его наверняка разрушит.

— Тэм! Мне не к кому больше обратиться! — эмоционально восклицает Элли.

— Я не могу и не стану в этом участвовать, — категорично отказывает Саммерс. — Извини. Я семейный психолог, а не сводница.

Вздохнув, Элинор отстраняется.

— Ладно, я понимаю. Извини, что втянула тебя, — после небольшой паузы виновато произносит Лин.

— Элли, пообещай, что оставишь эту мысль и не будешь сама искать этого Дика! — настойчиво требует Тэмзин.

— Крис мне не позволит. Ты и сама это знаешь. Остаётся только ждать, когда мое трусливое подсознание выйдет на связь, — уныло улыбается Элинор.

Через час Тэм уехала, оставив Лин наедине со своими мыслями, подозрениями и гнетущим одиночеством. Трусливое подсознание не спешило. Элинор чувствовала себя запутавшимся в лабиринте ребенком, в полной темноте блуждающим в поисках выхода или источника света и на каждом повороте врезающимся в бетонную стену.

За минувшие дни ни одного нового воспоминания, ни одного значимого сна, ни одного озарения, ни одной подсказки. Хуже всего, что с каждым днем Лин ощущала нарастающую апатию, рассеянность, резкие перепады настроения и внезапные приступы сонливости. Она списывала неприятные симптомы на побочные действия лекарств и перед каждым приемом боролась с острым желанием смыть в унитаз чертовы пилюли. Но не решалась. Ей было страшно, что кошмар повторится, и вечером, когда Крис вернется, она снова его не узнает. Если бы Лин была уверена, что отказ от таблеток вернет ее в воображаемый мир к Джонасу и Милли, она бы не колебалась. Ни на секунду.

Но никто не мог дать ей этой уверенности, а еще один стресс ее психика попросту не переживет.