Что он имел в виду? И как ей выяснить это, не испортив окончательно отношения с мужем. Хрупкий мир, восстановившийся между ними на протяжении последних недель, сложно назвать семейной идиллией, но, по крайней мере, Крис больше не говорил ей оскорбительных слов, из стальных глаз исчез арктический холод, и он не предпринимал новых попыток накинуть ошейник из своего ремня на ее горло.

Их секс по-прежнему сложно охарактеризовать как классический, но и «извращенным» назвать язык не повернется. Кристофер без особых усилий доводил Лин до полуобморочного экстаза, пристально наблюдая за ответной реакцией. Этот отстранённый внимательный взгляд во время самых ярких ее оргазмов отчасти пугал, но в большей степени срывал невидимую пружину у нее внутри, буквально выбрасывая Лин из собственного тела. Элинор не боялась без оглядки отдаваться во власть ошеломляющих ощущений, потому что знала — за секунду до фейерверка за сомкнутыми веками она успеет поймать момент, когда выражение серых глаз заполнит кипящая лава, жаждущая поглотить ее полностью. В эти короткие мгновения муж смотрел на нее с дьявольским голодом и безумной жаждой одержимого любовника, и Лин впадала в оргазмический транс от одной только мысли, что способна вызвать все то, что транслировали черные бездонные кратеры.

Может быть, Крис больше и не любил ее, как раньше, но очевидно хотел сильнее, чем в первые годы их романа. И это стало еще одной неразгаданной загадкой для Элинор. Кристофер слишком легко и быстро вычеркнул эпизод неверности из их жизни. Он жил следующим днем, не оглядываясь назад, но Лин так не могла. Не могла по одной простой причине: их воспоминания отличались.

Она не знала зачем, когда, как и почему появился Дик, застряв в ее подсознании, но он явно имел на нее большое влияние. Невозможно отрицать, что Лин испытывала к нему определённые чувства. Не сейчас. Нет, но тогда, увидев его в гостиной, она пропустила через себя целый спектр эмоций. Неоднозначных, смешанных, мощных.

Сначала это были облегчение и надежда, наполнившие измученную душу светом надежды на то, что она не безумна и придуманный ею мир — реален. Элинор отдала бы все, чтобы это было правдой. А потом ее наполнила дикая ярость и желание стереть избитого любовника с лица земли. Он отнял у нее не только три счастливых года и любимых детей, но и веру в саму себя.

А еще она не знала, не помнила и никогда не осмелится спросить у Кристофера — был ли Дик единственным, с кем она ему изменяла.

Боже, от одних размышлений о том, что все это действительно происходило, ее тело покрывалось холодным ознобом и каким-то неправильным запретным чувством. Скучная домохозяйка, живущая по расписанию, включающему потребности всех членов семьи, кроме своих собственных, внезапно превратилась в роковую распутницу, играющую сразу с несколькими мужчинами. Ни абсолютной контроль со стороны Криса, ни его бешенная сексуальность, не помешали этой стерве выйти за рамки. Но вся беда в том, что Лин не чувствует себя «этой стервой». Не видит ничего общего с ней, не хочет ничего общего с ней…

Поток мыслей внезапно прерывают острожные шаги, приближающиеся к кровати. Скинув с головы одеяло, Элинор подскакивает и, запутавшись в простыне, неловко заваливается на бок. Мечущийся взгляд останавливается на скромно улыбающейся домработнице с подносом в руках.

— Тереза, ты напугала меня до смерти. Прошу тебя, стучи в следующий раз. — убрав с лица всклоченные волосы, Лин спускает ноги с высокого полога постели и показывает на прикроватный столик. — Поставь сюда, но я в состоянии дойти до кухни. Не стоило утруждаться.

Тереза как обычно молча кивает, потупив взгляд песочных глаз.

Когда Лин увидела ее в первое утро после того, как Крис вернулся к офисной работе, то была не в неменьшем шоке. И вовсе не потому что Тереза оказалась немой и очень привлекательной стройной молодой женщиной с толстой русой косой, скрученной на затылке в строгую прическу. Тереза, в отличие от Дональда, не была незнакомкой. Крис нанял ее три года назад для помощи Элинор по хозяйству, она работала в их доме практически с момента заселения и не исчезла, как Джон и Милли, когда призрачный мир Элинор рухнул, а всего лишь взяла недельный отпуск, чтобы навестить родных в другом штате. Лин довела бедняжку до истерики, набросившись сначала с объятиями, а потом с расспросами. Лин исписала целый блокнот своими вопросами и обвиняла Терезу во лжи, когда написанные дрожащей рукой ответы не соответствовали ожиданиям Лин. Все они в большинстве своем сходились с тем, что Элинор успела узнать о своем забытом прошлом. Только о Дике она не рискнула спросить, да и вряд ли Тереза что-то знала. Надо быть полной идиоткой, чтобы встречаться с любовником в присутствии домработницы. Пусть она и немая, и работает не полный день, причем так, что ее почти не видно и не слышно, но глаза и уши у нее есть, а то, что нельзя сказать, всегда можно написать.

Только один момент не давал ей покоя:

Зачем нанимать немую прислугу, если тебе нечего скрывать?

Почему-то эта мысль не возникла в голове «ненастоящей» Элинор. Напротив, она решила, что Крис — очень добрый и милосердный человек, раз дал шанс женщине с дефектом получить хорошо оплачиваемую работу.

А «настоящая» Элинор во всем видела признаки заговора и лжи.

Либо безумия.

Или одержимости.

Но кем? Или чем?

— Давно уехал Кристофер? — потянувшись за горячим круасаном с банановой начинкой, Лин окидывает привлекательную домработницу быстрым взглядом. Высокая, красивая, раскосые глаза, длинные ресницы, губы приятной полноты. Фигурка точеная, словно у фарфоровой балерины. Черная узкая юбка чуть ниже колена, зауженный жакет, подчеркивающий узкую талию, безупречная белая блузка с воротником стоечкой, закрытые туфли на невысоком удобном каблуке. Ничего лишнего, но выглядит очень даже секси.

Может, Кристофера при найме Терезы заинтересовало вовсе не отсутствие речи, а внешние данные? И заговор тут абсолютно ни при чём?

Странно, но «ненастоящая» Элинор и об этом не задумывалась.

— В обед приедет мисс Саммерс, подготовь к этому времени беседку в саду. Мы перекусим там, — сухо распоряжается Лин. — Можешь идти.

Тереза вновь кротко кивает и быстро ретируется из спальни.

Позавтракав, Лин позволяет себе немного понежиться в джакузи, а после направляется в мастерскую, залитую солнечным светом. Теперь, глядя на точные копии Кристофера, Лин не сомневалась в том , что они созданы ее кистью, созданы с огромным чувством, далеким от равнодушия, но по-прежнему абсолютно не помнила, как она писала их. Словно какой-то блок в сознании мешал взглянуть глубже узнавания собственной работы.

«— У меня не выходит! Не получается!

— Ты слишком спешишь.

— Я боюсь не успеть.

— Мы все этого боимся, Эль. Каждая прошедшая секунда становится прошлым. Расслабься и позволь времени течь сквозь пальцы, и поверь, тогда все получится.»

Разве она не делает именно это?