— Конечно.

Мы идем в сад и находим тетушку возле гостевого дома: она заглядывает в окно.

— Тетя Ливония, это Перл, — объявляет Белла, едва мы оказываемся рядом.

Родственница резко, с легким испугом поворачивается, и мы пожимаем друг другу руки. Напоминаю себе о необходимости вести себя дружелюбно. Эта женщина очень дорога Белле.

— Вам нравится в Штатах? — вежливо интересуюсь я.

— Очень нравится, — отвечает она и настороженно меня разглядывает. — Все вокруг такое большое. Намного больше, чем дома.

Для женщины, способной отвергнуть осиротевшую племянницу, особа выглядит вполне добродушной. Я, в свою очередь, внимательно вглядываюсь в ее лицо в поисках ответов на многочисленные вопросы. Должны же остаться какие-то следы: может быть, сказалось тяжелое прошлое или отозвались болезненные переживания. Без причины ничего не бывает. Возможно, сейчас она глубоко раскаивается. Замечаю по-английски бледную кожу, морщины на лбу, начинающие седеть волосы неопределенного цвета, но так и не нахожу во внешности ничего, что могло бы напомнить о печали или сожалении. Для погрязшего в огромных долгах человека тетя кажется собранной и на удивление уверенной в себе.

— А где ваш дом? — любезно уточняю я.

— О, в крохотном городке недалеко от Лондона. Уверена, что вы о нем ни разу не слышали, — уклончиво отвечает она. Говорит, как Джуди Денч — очень отчетливо, старательно округляя гласные.

— А давайте попробуем. Я ведь училась в Англии.

— Никто не знает нашего местечка, — снова уходит от ответа Ливония. — Смотри, Белла, какие чудесные розы! — Она наклоняется над кустом и нюхает полураскрытый бутон.

— Да, розы прекрасные, — соглашается Белла и, как собачка, идет по пятам за тетушкой.

В конце концов, все втроем оказываемся в кухне. Мария накрыла стол возле выходящего в сад окна: нас ожидают не меньше дюжины салатов. Появляется Стивен, не переставая ахать и охать по поводу израненной задницы. Белла представляет гостью, но он не особенно интересуется и не задерживается. Ливония снова восхищается масштабами жизни в Америке. На британцев размеры всегда производят большое впечатление. И еще неизменно потрясает калифорнийская погода.

— Белла рассказала, что у вас есть дети, — мимоходом замечаю я, пока мы пьем холодный чай.

— Да, трое, — отвечает она, чуть наигранно напирая на звук «р».

— И сколько же им?

Гостья смотрит в потолок, словно пытается сосчитать. — Ой, так быстро растут, что даже сложно уследить! А у вас есть дети?

— Да, пятилетний сын. Он сейчас в школе. — Садовник включает газонокосилку, и Белла прикрывает окно и дверь, чтобы треск не мешал разговаривать. — А кто за ними присматривает в ваше отсутствие?

— Отвезла всех к подруге в Дорсет.

— Наверное, рады пропустить школу?

— Да… — Она явно сомневается и на мгновение теряется.

— Тэкери обрадовался бы любой возможности прогулять.

— К счастью, у них сейчас каникулы. — Уверенность возвращается.

Мы непринужденно болтаем, обсуждая все интересное и заманчивое, что предлагает туристам Лос-Анджелес: голливудскую Аллею славы, музей Гетти, знаменитую надпись «Голливуд» на горе и, самое главное, магазин Фреда Сегала и торговый центр в Беверли-Хиллз. Белла обещает показать тетушке достопримечательности и приглашает переехать из дешевого туристического отеля к ней домой. Однако Ливония отвергает предложение. Не перестаю наблюдать за Беллой: подруга на лету ловит каждое слово новоиспеченной родственницы и выглядит абсолютно счастливой. Но что-то в самой Ливонии меня тревожит, лучше бы она не просила денег. Это так вульгарно.

После ленча прощаемся: мне пора возвращаться к работе. Едва подхожу к столу, звонит телефон. Это Адам. Объясняет, что вынужден отменить сегодняшний поход в ресторан.

— На студии вечеринка, — устало объясняет он, — Не хочу идти, но придется.

— Это обязательно?

— Да. Правда не хочется. — Повторяется. — Но необходимо засветиться. Будут все: генеральный директор, Ник Харгрейвз, Бен Шмули… — Из трубки долетают еще несколько начальственных имен. — Очень не хочу идти. Ты же знаешь, как я нервничаю на таких сборищах.

Но наверное, необходимо. Как считаешь?

Адам всегда спрашивает мое мнение. Подозреваю, что для очистки совести.

— Думаю, лучше пойти.

— Я бы, конечно, хотел побыть с тобой. Ты ведь понимаешь?

— Да, конечно.

— Прости, дорогая. Не будешь скучать?

Скорее всего, не буду. Няня все равно придет, так что можно прогуляться по магазинам. Успех, разумеется, дело хорошее, но дается недешево: в этом месяце Адам уже в третий раз ломает общие планы.

К концу дня разбираюсь с почтой, выплачиваю зарплату всем служащим, на шесть недель вперед заказываю Стивену деликатесы из «Гурме дайет», а заодно и таблетки для улучшения пищеварения. Успеваю также выслушать новости с фронта свиданий: Лиззи уже трижды встречалась с Кэмероном Валентином и даже ходила в его церковь, причем стены от ее присутствия не рухнули. Заказываю для Адама каталог экологически чистых машин и отмечаю страницу, на которой видела «приус» с откидным верхом — первый в своем роде. Порядок в делах приносит удовлетворение, и самочувствие заметно улучшается. Люблю составлять списки, а потом с удовольствием ставлю жирную галочку напротив каждого исполненного пункта. Приятное чувство. Осталось выяснить лишь один вопрос, и рабочий день можно будет считать законченным. В конверте лежат медицинские счета, и требуется узнать адрес получателя. Собираюсь с духом.

— Привет, Перл, — сразу отвечает Бретт.

— Здравствуй. — Стараюсь говорить уверенно и деловито. — Во-первых, Стивен хочет с тобой встретиться, а во-вторых, мне нужен твой новый адрес, чтобы переслать счета из госпиталя.

— Да-да, конечно. А я уже жду, когда, наконец, они придут. Может быть, пришлешь сюда?

— Куда угодно, — бесстрастно отвечаю я.

Бретт диктует адрес:

— 9725, бульвар Уилшир, квартира 38. Беверли-Хиллз, индекс 90212.

— Ты живешь в квартире?

— Да.

— А что случилось с домом?

— Долго рассказывать, — вздыхает Бретт.

— С тобой все в порядке? — Слова слетают с языка прежде, чем удается их поймать.

— Да. Сейчас уже все хорошо. — Он снова вздыхает. — Приятно было тебя услышать, — добавляет немного жизнерадостнее.

— И мне тоже. — Бог мой, что я говорю?

— Как Тэкери? Чудесный мальчик.

— Бретт, что случилось? — спрашиваю я помимо своей воли. Чувствую себя как прыгающий в пропасть лемминг. Знаю же, что не должна проявлять ни капли интереса.