– Ноз.

– И все?

– Да. А сто?

– Да тут варан поблизости бродит. С пистолетом против него ничего не сделаем, если сунется. Уходить надо, а то сожрет за милую душу. Ты когда собираешься отправляться дальше?

– Как покусаем. Ты хотеть кусать?

– Давай поедим, – согласился Шал и уселся у костра.

Фань уже успела разогреть вчерашний ужин и сразу протянула ему ложку. На месте котелка над огнем булькал небольшой чайник.

– Ты не отказалась от намерения отправиться в Алматы? Все-таки поедешь туда?

– Паеду.

– Ну и зря. Так… как бы определить, где мы находимся. У тебя есть карта?

– Есть. И компас.

– На настоящем корабле пустыни просто обязан быть компас, – улыбнулся Шал. – Основательно ты подготовилась к путешествию.

Быстро орудуя ложками, доели вчерашнюю кашу, и Фань достала немного помятые алюминиевые кружки. Когда-то такими снабжали армейские столовые. Вдруг ветер стих и накатило резкое ощущение духоты. Потягивая настой из трав, Шал взял нож и воткнул в землю, пытаясь определить точное время.

– Сто ты делаес?

– Пытаюсь понять, который сейчас час. Вроде часов девять, судя по солнцу и тени, что отбрасывает нож.

Фань отвернула рукав на левой руке и посмотрела на часы.

– Аха, потьчти девять.

– Что же ты раньше не сказала, что у тебя часы есть?

– А ты спласывал, твая мать?

– Хватит уже мою маму трогать! – не выдержал Шал. – Ты чего ругаешься постоянно?

– Пливыкла. Все лусски люди так гавалят.

– У них и другие нехорошие слова есть. Их тоже знаешь?

– Знаю! Сказать?

– Не надо, – буркнул Шал, – я тебе верю. Тащи карту.

– Сичас.

Снова тихонько подул ветер. Фань легко вскочила с колен и убежала к лодке. Принесла пластиковый пакет, покопалась в нем и извлекла свернутую карту. Из нее выпали несколько фотографий, но девушка быстро их собрала, не дав толком разглядеть, и затолкала обратно в пакет. Протянула компас.

– Не надо, – отмахнулся Шал, разворачивая карту, слегка потертую на сгибах. К его удивлению, их оказалось несколько штук. – Военные? Где взяла?

– Стылила.

Шал прищурился и пристально на нее посмотрел.

– Я уже боюсь что-нибудь у тебя спрашивать. Ты или материшься, отказываясь отвечать, или все нужные в походе вещи оказываются стыренными. Ты авантюристка какая-то. Или шпионка. Откуда сбежала?

Фань взгляд выдержала, уставившись на него исподлобья, но ничего не сказала. И правильно, чего несколько раз повторять, все и так ясно – «какая твая дела».

– Ладно, молчи, раз так нравится. – Шал вернулся к картам. Повертел, рассматривая типографские отметки на полях, и понял, что уже видел подобные. Старые карты Генштаба СССР девяностых годов прошлого века, но с исправленными названиями по две тысячи третий. Точно такие же были и в казахстанской армии. И надо отдать должное запасливости девушки – где бы она их ни утащила, взяла, видимо, целиком всю пачку. Потому что тут были карты нескольких областей южной части Казахстана.

Ненужные он убрал, разложив на земле только две и придерживая ладонями края, которые трепетали от вернувшегося ветра. Нависнув над схемой двух областей, Жамбыльской и Алматинской, тщетно искал любые отметки, способные прояснить путь Фань и, как следствие, вычислить место старта. Но то ли девушка не умела писать, то ли не считала нужным делать заметки, но не увидел ничего, кроме старых следов от карандаша. Ну и ладно, неважно.

Нашел Луговой и, мысленно проецируя свой вынужденный маршрут в Муюнкумы, определил предполагаемый квадрат нынешнего местонахождения, учитывая и возможность небольшой погрешности. В любом случае, он оказался прав, двигаться следует на юг – тогда рано или поздно выйдет к железной дороге, по которой можно вернуться на станцию. Банда Железного Иргаша не постоянно же там будет находиться, она всегда в движении, так что одно дело завершить просто необходимо, чтобы не разрываться на несколько частей. Сначала отвезти шаману мальчугана, а уже потом собираться с силами, разжиться оружием и начать новый этап поисков теперь уже всей семейки Сыдыковых.

Пока он рассматривал карты, Фань собрала вещи и упаковала их обратно в лодку. Вернулась к костру, присела на корточки перед Шалом и тоже уставилась в карту.

– Ты куда хадить тут, Сталый?

– Сюда, – ткнул пальцем Шал, – Луговой. Я там уже был на днях, теперь снова надо.

– Мне сюда нада. – Она быстро нашла Алматы, видимо, карту ранее изучала.

– Не передумала ехать? Опасно же.

– Нет, – покачала Фань головой, – паеду.

– Смотри сюда, Фань, и запоминай, – Шал постучал пальцем по карте, – ты сможешь ехать только до этих мест. Видишь, тут железная дорога? Тебе нужно будет буер через нее перевезти, а для этого надо поднять его на насыпь. Ты сама не справишься. Это раз. Допустим, с этим ты справилась, но ехать сможешь недолго, потом начинается Алматинская область. Видишь эти черточки? Это сопки, предгорья, в общем, такая пересеченная местность, что буер придется бросить. Это два. Ну и третье, идти в Алматы нужно будет пешком, а это по прямой где-то километров двести пятьдесят, по трассе так вообще больше трехсот. Осилишь? Я тебе предлагаю другой вариант. Мы вместе идем в Луговой. Там я решаю свои дела и потом отвожу тебя к своим друзьям. Они живут тут, – Шал нашел примерное местоположение урочища Еркебая. – Друзья мои – потомки китайцев, как ты и хотела. Очень хорошие люди. Я же уже понял, что ты откуда-то сбежала, а там ты сможешь жить в полной безопасности. Никто тебя не найдет, если вдруг ищут. Ну, что скажешь? Согласна?

Фань молчала и долго смотрела на карту. Потом поджала губы и отрицательно покачала головой.

– Нет, мне нада в Алмата.

– Ну что же, давай прощаться. – Шал с трудом свернул вырывающиеся из рук карты и отдал хозяйке. – Ты мне очень помогла. Спасибо тебе большое. Хотя… знаешь, еще одна просьба есть. Дай нож на время?

– Сачем?

– Оружие сделаю, – улыбнулся он, – а то голым себя чувствую. Сейчас верну.

Фань достала нож, ловко крутанула его между пальцев и протянула рукоятью Шалу. Его бровь от удивления поползла вверх, но он не стал ничего спрашивать, все равно не ответит. Отыскав на саксауле относительно ровную сухую и длинную ветку, выломал ее из ствола и кое-как заострил с одного конца – плотная и вязкая структура древесины поддавалась обработке с трудом. Заметив заинтересованный взгляд девушки, пояснил.

– Как говорил Алик Энштейнбергенов, после третьей мировой войны все будут воевать камнями и палками. Я начну первым. Может, и успею кого-нибудь прибить, пока не прибили меня. Держи. – Он вернул нож. – Спасибо.