Но города по плану SIOP-5D вовсе не составляли единственной цели для американских ракет. Кроме 900 советских городов имелось еще 3500 ключевых военных целей, включая 1398 ракетных шахт, 300 командных пунктов, 500 аэродромов, 1200 позиций ПВО, 3 базы подводных лодок, 5 флотских и 200 военных командных центров[135]. Это коренным образом меняет дело.

Этот ракетный арсенал мог доставить 7149 боеголовок, из которых 4965 было небольшими боеголовками по 50 килотонн каждая, или 69,4 % от их общего числа. И это на 4400 целей, из которых 900 обладают колоссальной площадью, а 1398 прикрыты железобетонными крышками, выдерживающими огромное давление ударной волны. Ракетные шахты и позиции ПВО надо поразить в первую очередь, это 2598 целей. Они потребуют всех боеголовок мощностью от 200 до 335 килотонн, а также часть боеголовок по 50 килотонн. Штабы надо поразить с гарантией – это цели для мегатонных моноблочных боеголовок. На это уйдет весь арсенал ракет Minuteman-II и Polaris A2. Базы подводных лодок и особо важные объекты надо накрыть самыми мощными боеголовками по 9 мегатонн каждая. Итого выходит, что основной арсенал был израсходован на подавление советских ядерных сил, а для поражения городов осталась только часть довольно слабых боеголовок по 50 килотонн, суммарной мощностью около 200 мегатонн. Это примерно 4000 боеголовок, в среднем по 4 боеголовки на один из 900 городов.

Этого слишком мало, чтобы вырубить советские города и всю городскую промышленность. Они могут поразить, согласно нашей прикидке, около 5000 кв. км, что составляет 12 % от площади застройки советских городов. При более точной оценке, каждая такая боеголовка уничтожает 3,4 кв. км, а суммарная площадь поражения составила бы 13 800 кв. км, или 33,1 % площади городской застройки. Их можно применить концентрированно, против наиболее важных целей. Но тут, во-первых, сложно сделать обоснованный выбор. Во-вторых, боеприпасом небольшой мощности трудно прицелиться так, чтобы уничтожить сразу наиболее важные объекты в большом городе; это рассматривалось на примере плана ядерной бомбардировки Челябинска. В-третьих, многие небольшие города, в которых располагаются весьма важные производства, остались бы непораженными. Частичное поражение крупных городов и сохранность небольших городов позволили бы советской промышленности весьма быстро восстановиться. А это имело бы для США в ядерной войне самые негативные последствия. Советские войска поднимут красный флаг над тем, что осталось от Капитолия.

Планировать ядерную войну вовсе не так легко и весело, как полагают многие фанаты ядерного оружия. Она чем-то схожа с морским сражением, где все, от адмирала до матроса, стоят на линии вражеского огня. В ядерной войне так же, горожане, от генсека до дворника, стоят на линии вражеского ядерного удара, получат свои килотонны и рентгены. Вероятность ответного или встречно-ответного удара всегда принимается в расчет. А то, что политическое руководство погибнет, не успев добежать до бункера, в США выяснили еще в 1958 году.

Потому отказ от контрсилового удара для американского руководства означал, по сути дела, самоубийство. Можно было ударить по советским городам самыми мощными зарядами. Но тогда неподавленные советские ракетные шахты и подводные лодки обрушат опустошающий ответный удар. Чтобы это гарантированно произошло, в СССР придумали замечательную штуку – систему «Периметр», которая была разработана в 1974–1979 годах и в январе 1985 года поставлена на боевое дежурство. Точные сведения об этой системе секретны, но известно, что эта система в случае получения сведений о массированном ядерном ударе и уничтожении командования, в автоматическом режиме запускает специальные командные ракеты. Они, взлетая, передают в эфир сигнал на пуск всем ракетным шахтам. На каждой шахте была установлена небольшая, направленная антенна, нацеленная на азимут траектории командной ракеты. Апокалиптическая картина: из-под мертвой руки офицера вырывается в воздух командная ракета, увлекающая целый рой ракет в последний, опустошительный удар по врагу. Когда американцы узнали об этой системе, они так ее и назвали «Dead Hand» – мертвая рука. Мрачное, но очень точное прозвище.

Впрочем, война в таком самурайском стиле грозила явно не всем. Советский Союз был большой страной. Его площадь составляла 22,4 млн кв. км. Даже в случае тотальной ядерной войны на большей части его территории люди ничего бы не заметили, и даже не смогли бы увидеть световую вспышку ядерного взрыва. Нетрудно подсчитать, что при ядерном взрыве мощностью в 1 мегатонну на высоте 500 метров, световая вспышка была бы заметна для наземного наблюдателя на расстоянии 90 км, а вершина ядерного гриба высотой 18 км – на расстоянии 513 км. На таком расстоянии без оптических приборов и специального опыта было бы очень трудно распознать в короткой вспышке и появлении облака именно ядерный взрыв. Издали это больше всего напоминало бы грозу. Так что, о войне жители сельской местности узнали бы поутру, когда бы заметили, что радио молчит и не передает традиционный утренний гимн Советского Союза, ну и еще из слухов, которые распространяются быстрее всякого радио.

Из этого образного представления вполне вытекает важный факт. Большая часть сельского хозяйства и разных добывающих отраслей, обычно расположенных вдалеке от больших городов и потенциальных целей, вполне себе уцелели бы даже при массированной ядерной атаке. Пострадали бы только хозяйства, расположенные вблизи больших городов, а также поблизости от стартовых позиций и военных баз. И то в основном от радиоактивных осадков, чем от прямых поражающих факторов ядерных взрывов.

Как видно из всего изложенного, центр внимания мероприятий по гражданской обороне был сфокусирован на защите от главных поражающих факторов ядерного взрыва: ударной волны и в меньшей степени светового излучения, а также на немедленной борьбе с последствиями ядерного взрыва. Проникающее излучение и радиоактивное заражение были второстепенными факторами, с которыми предполагалось бороться строительством убежищ, поскольку было известно, что строительные материалы, особенно сталь и бетон, сильно снижают интенсивность радиации, а также быстрой эвакуацией из радиоактивного следа взрыва, дезактивацией людей, одежды, машин, зданий и территорий. Так этот вопрос излагается в наставлениях и учебниках по гражданской обороне.

Однако на практике во время крупных радиационных аварий, которые произошли в СССР: теплового взрыва хранилища на ПО «Маяк» в сентябре 1957 года, теплового взрыва лодочного реактора в Чажме в августе 1985 года, а также во время аварии на Чернобыльской АЭС в апреле 1986 года, радиоактивное заражение стало главным фактором, с которым пришлось бороться с напряжением сил и жертвами.

Нужно отметить, что радиоактивное заражение, оставшееся после аварий, было иным, чем от ядерных бомб. При воздушном ядерном взрыве радиоактивных изотопов образуется сравнительно немного, они быстро распадаются, и потому уровень радиации быстро снижается. Например, при испытании РДС-1 уровень радиации в эпицентре вскоре после взрыва составлял 50 рентген/с (180 000 рентген/час), что позволяло находиться в этой зоне до 15 минут. На границе зоны умеренного заражения уровень радиации уже через час составляет около 8 рентген/час, а через 50 часов снижается до 0,08 рентген/час. Уровень радиации постепенно снижается, пока не доходит до природного уровня. Скажем, в Хиросиме и Нагасаки сейчас природный фоновый уровень радиации даже в самом эпицентре. Радиационные аварии приводили к загрязнению долгоживущими изотопами, полученными в реакторах, которые могли долгое время сохранять высокий уровень радиации.