— Лучше не надо.

— А если по этим точкам бить, скажем, нгиварой[16], удар становится смертельным. Убивает сразу.

— У нас в городе был когда-то специалист, сейчас он уже умер, — объяснил следователь ФСБ, — от старости. И без того до девяносто двух лет дожил. Говорили, зайдешь к нему, он сидит, весь иголками утыканный, как ежик. Сам себя лечит. Так, в советское время он состоял на специальном учете в КГБ. Такие специалисты раньше учитывались. И обучать кого-то постороннего он не имел права. Даже подписку на этот счет давал. Разрешалось обучать только сотрудников Девятого управления КГБ.

— Мне Евгений рассказывал, что был когда-то в Девятом управлении КГБ такой генерал Владимир Медведев…

— Был, — согласился Стоматологов. — Телохранитель и заместитель начальника охраны Брежнева. Потом стал телохранителем и начальником охраны Горбачева и по приказу своего прямого командира, начальника Девятого управления Плеханова сдал Горбачева в Форосе в августе девяносто первого, когда путч ГКЧП случился. Тогда к Горбачеву приехали люди из ЦК, хотели, чтобы Горбачев подписал заявление об отставке с поста президента по состоянию здоровья, но ни о чем они не договорились. И Плеханов приказал Медведеву оставить Горбачева и сопровождать в Москву прилетевших. Генерал, как человек в погонах, подчинился. Но что генерал Медведев, к чему вы его вспомнили?

— Брат говорил, что Медведев был лучшим в стране специалистом «ядовитой руки», но обучать кого бы то ни было отказывался категорически. Так и унес в могилу свои знания. Как и мой брат. Унесет через день, когда мы в могилу его опустим…

— Да, найти достойного ученика — это проблема. Кто-то найти не может, кто-то просто не успевает. Так знания и погибают…

В этот момент капитану Юровских позвонили. Я по разговору решил, что это с поста на крыше. Оказалось, нет.

Следователь Следственного комитета объяснил это не мне, а следователю ФСБ, который был в курсе всех мероприятий:

— Объявился майор Юрович. Выскочил из подъезда и бегом направился по улице. И все время оглядывается. Это с передвижного поста доложили. Из машины. Один человек сейчас пешком за Юровичем пойдет, а машина позже поедет в ту же сторону. Внутренняя связь у них работает. Будут помогать друг другу.

— А из дома напротив ничего не сообщили? — поинтересовался Стоматологов.

Юровских только развел руками, в одной из которых держал смартфон.

Я догадался, что там, видимо, в одной из квартир тоже установлен пост. Похоже было, что бандитов, оберегая меня и в то же время используя как живца на рыбалке, плотно обложили со всех сторон.

— Что же они там! — возмутился капитан ФСБ. — Спят, что ли? Или чай с хозяином пьют? Нужно сходить, проверить. Зачем они там сидят, если ничего не видят!

Он так сердился, что я догадался — на том посту находятся оперативники ФСБ.

На трубку Юлию Юрьевичу снова позвонили.

— Наши! — подтверждая мою догадку, предположил Стоматологов.

Юровских отрицательно покачал головой и показал номер на определителе:

— Опять из машины…

Он выслушал сообщение, удовлетворенно хмыкнул и отдал приказание:

— Вяжите его. Наручники — и в багажник. Будет мычать — в лоб дайте посильнее. И обыскать не забудьте. У него может быть оружие. Место у вас в багажнике есть? И хорошо, пусть протрясет. До допроса протрезвеет. Если протрезвеет…

Убрав трубку в карман, Юровских посмотрел на нас с видом победителя. Он был откровенно доволен тем, что происходило:

— Хорошенькую же команду набрал себе подполковник Лордкипанидзе!

— Что там? — поинтересовался я.

— Нельзя на такие дела с пьяницами идти! Юрович доскакал вприпрыжку до магазина, вылетел оттуда с двумя бутылками водки. Рядом с крыльцом сел, сразу одну бутылку выпил, подумал и половину второй опустошил. Бутылки открывал с жадностью. Я приказал повязать его. Пока хотя бы одного возьмем. Двое других его ждать не будут. Он, видимо, вчера слегка перебрал, если сегодня с утра так трясся… Лордкипанидзе на него, похоже, уже не надеется. Сгинет — подполковник только рад будет. А искать его не станет. Поймет, что Юрович мог просто где-то свалиться. Видимо, это уже не в первый раз.

— Был когда-то хороший офицер. Что с ним жизнь сделала… — посетовал я.

— Что же наблюдатели Конторы молчат? — победно проворчал Юровских. — Номер мой потеряли? Так они его к себе в трубку загнали…

— Сходим? — спросил Стоматологов.

— Пешком? — переспросил Юровских.

— А чего зря бензин жечь! Тут идти-то… Хоть ноги разомнем.

— Идем, — согласился капитан юстиции.

— А я пока малую саперную лопатку себе подготовлю, — нашел и я себе занятие.

Капитаны вышли в прихожую, но за дверью хлопнула, закрываясь, другая дверь, и загремели ключи. Лидия Александровна куда-то уходила. Капитаны остановились, чтобы избежать долгого и нудного разговора.

Когда женские шаги стихли, они вышли, а я, закрыв за ними дверь по их просьбе на оба замка и на задвижку, отправился на балкон, нашел там лопатку, черенок которой торчал из строительного хлама в ящике из-под почтовой посылки.

Я уже брал лопатку в руки в первый день по приезде, когда осматривал балкон, как и всю квартиру. Лопатка была обычной, армейской, только не имела чехла, который был снабжен специальным креплением для ремня.

В современной экипировке «Ратник» это крепление заменено на «липучки», которыми крепился чехол к бронежилету. Бронежилет в «Ратнике» весь обшит «липучками», чтобы можно было подвешивать и карманы, и подсумки с запасными магазинами и гранатами, и ножны с ножами, и еще различные приспособления. Сделано так, чтобы не приходилось поверх бронежилета надевать еще и «разгрузку». Хотя существовали варианты «Ратника» и с «разгрузкой».

Но сейчас меня все это мало волновало. Я не собирался подвешивать лопатку к своему камуфлированному костюму.

Полотно лопатки Евгения было покрыто слоем ржавчины и испачкано в нескольких местах белой краской. Но меня и это волновало мало. Я прошел в кладовку, которая, как я понял, заменяла брату мастерскую, включил в розетку удлинитель, к удлинителю подключил наждак и принялся точить лопатку. Сталь была хорошей, мягкой, точилась легко.

Работа уже подходила к концу, когда я остановился, чтобы пальцем потрогать отточенную грань. Наждак продолжал шуметь, но не так сильно, как в момент заточки, тем не менее это не помешало мне услышать мелодию телефонного звонка с кухни. Звонил мой смартфон, исполняя марш «Прощание славянки». Трубку как принесли, как положили на кухонный стол, так я ее и не брал в руки.